Константин Костин - Остров Сокровищ

— О, Димыч! — воскликнул он. — Как на счет пропустить по граммульке за прибытие?

— Я всецело за! — согласился я.

— А нам? — загомонили матросы. — Две недели по сухому идем!

— Цыц мне тут, зелень подкильная! — прикрикнул Смольный. — Никакого газу, пока не бросим якоря!

— Думаю, стоит поощрить команду, — предложил я, подмигнув Палычу.

— Да с какого… а… — до военврача начало доходить. — Капитан, думаю, не стоит быть таким строгим. Мужики хорошо потрудились, заслужили отдых.

— Поддерживаю! — добавил Торопов.

— Да вы охренели? — рассвирепел моряк. — На море — я тут царь, не забыли?

— Так надо, — коротко пояснил доктор.

И было в его тоне нечто такое, что Смольный сразу согласился.

— Ну… надо — так надо, — кивнул он. — Значится так, товарищи без товарок, слушай приказ: коку достать два ящика газа, старпому назначить всенощную вахту, и всем включить машину времени до четырех ноль-ноль!

Ура! — завопила команда. — Ура капитану!

Мы же спустились в каюту замполита. Торопов сразу достал бутылку коньяка, четыре алюминиевые кружки и плитку шоколада.

— Раздавим по маленькой, — произнес он, потирая руки.

— Постой, — возразил Листьев. — Я так понимаю, у Димы есть разговор…

— Есть, — кивнул я.

И выложил все, что я услышал, сидя в холодильнике. Меня слушали, не перебивая. Лишь подполковник, примерно в средине рассказа, налил коньяка, почти до краев кружки, и осушил ее в один присест.

— Абордажный лом с хреном мне во все дыры триста тридцать три раза, черви гальюнные! — первым нарушил тишину капитан.

— Мнда… — протянул Петрович. — Мнда… похоже, я должен извиниться. Вы были правы, а я — нет. Бывает… теперь я согласен полностью вам подчиняться и жду распоряжений!

— Триста якорей тебе в зад! — взревел Смольный. — То есть теперь, когда хер к жопе подкрался, ты сваливаешь все на меня?

— Какой умный человек этот Серебряков, — задумчиво произнес доктор.

— Настолько умный, что не мешало бы проветрить ему голову, — добавил Торопов, доставая из ящика пистолет.

— Поздно открывать кингстоны, — заметил моряк. — Нужно действовать тоньше, тактичнее, три тысячи чертей мне на румпель.

— Ты здесь капитан, ты и командуй, — ответил замполит.

Мне пришло в голову, что если они минуют смерти от рук бандитов, то неминуемо сами друг друга кончают.

— Первое — поздно ложиться в дрейф, — заявил капитан. — Мы уже в чужих территориальных водах, шпигат мне в ухо. Выйдем на связь по радио — поймают в пеленг. И захапают нас тепленькими на корабле. полном приблуд. Я лучше пойду кормить морских черепах, чем окажусь в африканское тюрьме.

В этом месте все согласно закивали.

— Если я прикажу лечь на обратный курс — нас немедленно порвут на щупальца осьминога. Второе — у нас есть запас времени, хотя бы пока найдем сокровища. Третье — я надеюсь, что среди команды не все скурвились, что есть люди, которым можно доверять. Но, кошку мне в пятку, рано или поздно нам придется принять бой, и я предлагаю воспользоваться эффектом неожиданности. Будем делать вид, что ничего не знаем, а в подходящий момент рванем кольцо.

— Да, но сколько нас вообще? — поинтересовался я.

— Ну, во-первых, мы можем положиться на людей Петровича, — начал перечислять доктор. — Это Гена, Слава и Михалыч. Уже трое.

— Плюс — нас трое. И капитан. Уже семеро, — подсчитал я.

— Думаю, еще можем положиться на тех, кого Петрович нанимал без участия Серебрякова, — продолжил военврач.

— А вот тут хренушки, — возразил замполит. — Я и Матвеева сам нанимал. А что оказалось?

— Я и сам думал, что Максу можно доверять, — развел руками моряк.

— То есть, говоря объективно — нас семеро против девятнадцати, — подвел я итог. — Хреновастенький такой расклад получается!

— Если учесть, что из тех девятнадцати больше половины — бандерлоги, имеющие подготовку и реальный опыт ведения боевых действий в условиях тропических джунглей — расклад получается еще более хреновый, — добавил подполковник.

— А что, медузу мне в печень, может, открыть кингстоны и отправить всех кормить рыб? — предложил Смольный.

— А вот это — совсем хреновый вариант, — ответил Листьев.

— Тогда действуем согласно утвержденного плана, — заключил Торопов.

— Вы будете удивлены, но сейчас два наших главных козыря — Дима и Серебряков, — произнес военврач.

— Это еще почему? — удивился Петрович.

— Дима — потому что команда относится к нему с доверием, особенно — Серебряков. Могут сболтнуть что-нибудь лишнее, — пояснил Олег Павлович. — А сам Серебряков… ну тут вообще все понятно — он заинтересован в том, чтобы бунт начался как можно позже.

— Это да, — согласился замполит. — Димыч, не подкачаешь?

— План дурацкий, но я согласен. Не покачаю, — заверил я.

Но самому сделалось не по себе от груза ответственности, который свалился на меня. Фактически от меня сейчас зависели жизни всех нас. От меня! Полгода назад я бы посоветовал всем застрелиться, чтобы не мучиться, но теперь у меня было ощущение, что я оправдаю возложенное на меня доверие.

Утром я пожалел, что отказался от предложенного мне в порту Владика Макарова. Стечкин, даже без кобуры, спрятать под одеждой было совершенно нереально. Зимой или осенью — еще куда на шло, но здесь, в тропических широтах, когда из одежды — шорты да футболка — спрятать оружие просто невозможно.

Это капитан с момента выхода из Золотого Рога не снимал китель. Петрович с Палычем тоже постоянно ходили в куртках, чем вызывали здоровое недоумение экипажа. Но я, появись я сейчас в куртке на палубе — вызвал бы ненужное подозрение! В общем, пистолет пришлось оставить. Не без сожаления

При свете солнца остров выглядел совсем другим, нежели вчера ночью. Не таким зловещим. Мы стояли примерно в километре от восточного берега острова. Большую часть острова покрывали ярко-зеленые леса, отделенные от воды полосой желтого песка. Да, одноногий был прав — из этого острова вышел бы отличный курорт, однако ему суждено было стать объектом дьявольских страстей.

Голыми были только верхушки холмов. Зеленые пояса заканчивались на всех трех высотках примерно на одном уровне. И где-то там, среди всей этой красоты был старый британский форт и были сокровища, заработанные торговлей оружием — предметами грабежа и убийств. Короче, кровью.

А еще я почувствовал, что соскучился по твердой земле. Нет, конечно, я не страдал от качки. Но сейчас, когда я видел конечную цель нашего путешествия, мне больше всего захотелось почувствовать под ногами землю. Побродить босиком по прибрежному песку. Наконец, искупаться в море. И плевать и на сокровища, и на бандитов, что хотят вывести нас всех в расход из-за этих сокровищ.