Александр Тамоников - Один против Абвера

Люди по одному соскакивали вниз, съезжали по лестнице.

Прежде чем прыгать, Алексей обернулся. Он увидел, как бронеавтомобиль по телам солдат въехал во двор. За ним появились пехотинцы, побежали к садику.

— Братцы, уходите, — прохрипел замыкающий боец.

Он с трудом дышал, волочил ногу.

— Я их задержу, прикрою вас. У меня осталось немного патронов. Все равно не смогу бежать с вами.

Это, кажется, был рядовой Мелихов, тот самый неуклюжий красноармеец, случайно наткнувшийся на архив, спрятанный в заброшенной канализации.

Спорить с ним Саблин не стал. Если уж сам напросился, то так тому и быть.

Алексей вбежал в подвал и опять обернулся. Мелихов, раскинув ноги, лежал на верхних ступенях и посылал во врага короткие прицельные очереди.

А во дворе уже горланили немцы. «Пума» рычала, давила распотрошенные кусты и странные скульптуры.

Долго ли этот парень продержится?

Впереди сопели люди, лезли в подвал, влетали в сумрачное помещение с канализационным люком.

Хомчик молодец! Он уже стряхнул с себя барона, угомонил его нокаутом и помогал людям спускаться в колодец.

Снаружи тявкнула пушка. Что-то посыпалось со стен.

Рядовой Мелихов прекратил стрельбу. Через десять секунд толпа немецких солдат, жаждущих мести, наводнит подвал.

Алексей последним сбросил ноги в люк и заскользил по шахте, хватаясь за скобы.

Хомчик оплеухами привел барона в чувство, заставил ползти по горизонтальной шахте с трубами и кирпичной кладкой. Люди проворно карабкались на четвереньках. Кто-то нервно посмеивался. Мол, дети подземелья.

Да, все резко поменялось. Но ведь живы!

Алексей полз последним, волоча за ремень автомат. Какие-то патроны в диске оставались, но совсем не те, при наличии которых можно вести успешные боевые действия. Он постоянно останавливался, вслушивался.

Немцы тоже лезли в подвал. Когда они минуют вертикальную шахту, будет очень грустно. Гранаты бросать не станут, не самоубийцы же. Начнут палить в темень, всех не положат, но замыкающего — точно.

Фонарик в нагрудном кармане не пострадал, пока работал, хотя батарейка и подсела. Алексей снова сунул его в зубы, дополз до ниши, в которой находились архивы. Дьявол! Нельзя их оставлять!

Тот гауптман со знакомой рожей знает о них. Именно он, скорее всего, должен вытащить барона из беды и пробиться с ним к союзникам.

— Эй, ты кто? — Саблин схватил за щиколотку человека, ползущего перед ним.

— Это я, товарищ капитан, Герасимович, — отозвался сержант. — Вы бы фонарик изо рта вытащили, а то ни хрена непонятно.

Саблин избавился от фонаря и спросил:

— Гранаты есть?

— Есть, товарищ капитан. Пара лимонок осталась. Похоронить нас хотите?

— Выбора нет, сержант. Здесь архивы. Давай обе.

— А как я их отдам? Не червяк же. Вот они, товарищ капитан, на полу оставил, забирайте.

— Спасибо, сержант. Будет грохот, не пугайтесь.

Сержант догонял колонну, прыгал на четвереньках как кузнечик. Испугался он, что ли?

Алексей нащупал гранаты, кое-как сумел повернуться лицом к тылу, снова взял фонарик в зубы.

«Рядом архивы. Я их не отдам. Моя добыча! Пусть мимо проходят», — решил он.

В тылу ворочались немцы, лезли вперед. Появятся они в шахте, поздно будет принимать решение.

Он распластался на полу с фонарем в зубах, выставил автомат, ждал. Пятнадцать метров до поворота, за которым та самая шахта. Там что-то завозилось, заворочалось.

Ох уж это русское авось! А вдруг не засыплет?

Он ударил на шум длинной очередью, потом вырвал чеку из гранаты, метнул ее, сунул голову в нишу с архивами, съежился, заткнул уши. И ведь получилось, черт возьми! Алексей кашлял в дыму, задыхался. Ударная волна хорошо тряхнула его, но до контузии не довела.

В районе шахты что-то трещало, рушилось. Ломались трубы, вываливалась кладка из стен. Немцы истошно кричали.

Обвалилась часть прохода вблизи шахты. На пути преследователей вырос полноценный завал, который дальше не стал распространяться, имел локальный характер.

Дуракам сегодня везет? Саблин недоверчиво ощупал себя, потрогал мешки с архивами. То-то же. Все свое, как говорится, при себе. Но не тащить же архивы по этому лазу. Это тупо, непосильно, самоубийственно. Самим бы уйти да барона сберечь.

Алексей пополз дальше, одолел пятнадцать метров и снова задумался.

«Если помимо барона кто-то знает о тайнике, устроенном в этой шахте, то этот человек понимает, что к нему можно подобраться и с другого конца. Нет, я точно не дружу сегодня с головой. Тайник должен остаться внутри завалов. Потом можно будет разрыть его. Было бы желание».

Саблин отсчитывал пройденные метры. Еще немного. Он метнул гранату куда-то за ноги. Она покатилась по полу. Алексей подался вперед, распластался, закрыл затылок руками.

На этот раз все прошло не так гладко. Взрывная волна ударила по пяткам, прошлась по телу как электрический разряд. Боль в голове была яркой. Его вырвало. Колбаса, съеденная в местечке, выплеснулась на стену. Пошатнулось сознание, и он не сразу пришел в себя. Дышать в дыму было нечем.

Капитан полз, не глядя назад. Там что-то грохотало, падало, сыпалась земля. Ему хотелось надеяться на то, что граната сделала свое дело.

Он догнал свою компанию метров через тридцать. Люди, впечатленные грохотом, прервали движение, ждали. Алексей уперся в чью-то коленку, вскрикнул. Фонаря при нем уже не было, потерял в упражнениях по взрывному делу.

— Это вы, товарищ капитан? — спросил Герасимович. — Вы живы, поздравляем. А чем, если не секрет, вы там занимались? Нас вроде не преследуют. Разрешите перекурить?

— Я вам сейчас перекурю! Лишь бы бездельничать! — Он рухнул плашмя.

Передохнуть стоило. Сердце колотилось как полковой барабан.

Саблин отдышался, перевернулся на спину, кратко рассказал о проделанной работе.

Погони не будет. Но озлобленному противнику ничто не мешает обойти замок, спуститься к реке и встретить беглецов во всеоружии. Если немцы знают про этот выход. Интуиция подсказывала капитану, что один человек точно в курсе.

— Все здесь?

— А куда мы отсюда денемся, товарищ капитан? — Семашко усмехнулся. — Тут даже свернуть некуда.

— Все целы?

— Частично, — отозвался Герасимович. — Ваша группа, товарищ капитан, я, рядовые Лабазник, Ложкин и Потапенко. Раненых нет.

— Что с боеприпасами?

— Лучше бы не спрашивал, — проворчал Черкасов. — Как с деньгами. Какие-то есть, каких-то нет.

— Да ни хрена практически нет, — прямолинейно выразился Герасимович. — Пара гранат, по полмагазина патронов. Еще кулаки, но их мы уже отбили.

Люди нервно посмеивались. Воспоминания о рукопашной каленым железом жгли мозг. Столько товарищей потеряли!.. А на дворе конец войны, между прочим.