Дмитрий Дубинин - Код Гагарина

— Тем не менее, я вернулся, — продолжил я. — И намерен продолжать искать вместе с вами Геннадия Ратаева и те сокровища, которые он добывает… Или уже добыл.

— Я тебе не верю, — отрезал Виктор.

— Я почти уверена, что тебя, как и прежде, отправили к нам, чтобы следить за нами, — произнесла Кэсси. — И рассказывал потом своим бандитам… Ты понимаешь, что Общество не потерпит такого… Мы не потерпим… Я не потерплю…

Речь Кэсси вроде была совершенно обычной, но даже в коротких фразах я слышал ловушки. Возможно, их там не было, а может, и были — тут поневоле параноиком станешь… Я опасался этой женщины, явно получившей образование не только в темных переулках близ Крещатика.

— Прикажете выметаться вон? — спросил я и начал подниматься, будучи уверенным в том, что меня остановят. Так и случилось.

— Не торопись, — сказал Виктор.

Я опустил свой зад обратно на стул, склёпанный явно ещё во времена развитого социализма. Такие кое-где остались еще в муниципальных поликлиниках.

— Тебе придется вернуться обратно к своим уголовным друзьям, — сказал он, — и сказать, что мы тебе поверили. Не безоговорочно, конечно. Так, чтобы это было похоже на правду… Не так, как это выглядит для нас. Ты и без того сильно заврался, уважаемый брат Андрей…

— Я не думаю, брат Виктор, что со мной надо говорить в таком тоне, — сказал я. — Вы все отлично знаете, что поступили со мной не совсем э-э-э… корректно.

— Не начинай демагогию, — поморщился Виктор. — Лучше подумай о том, каким образом ты будешь доносить нам о планах и действиях бандитов.

— Э-э-э, — снова протянул я, догадываясь, что сейчас и тут получу предложение, от которого не смогу отказаться. — Я вообще-то и так вернулся к вам. Я хочу оставаться членом Общества и действительно могу кое-что рассказать о моих делах с вашими конкурентами. Вот только как мне доказать свою лояльность, просто не могу себе представить.

Виктор нехорошо ухмыльнулся.

— Тебе не нужно что-то доказывать. Ты в любом случае наш и от нас никуда не денешься. Ты привязан к Обществу кое-чем более серьезным, нежели то, о чем мы с тобой сейчас подумали.

Я вообще-то подумал не о Кэсси, а о случае с Кислым. О его нелепой смерти во дворе дачи. Как выяснилось, Виктор тоже думал о смерти. Только другого человека и при других обстоятельствах.

— Смотри, — сказал он, протянув мне фотоаппарат и показывая на его дисплее фото металлического креста, того, который я дважды держал в руках. — Узнаёшь?

— Может быть, — сказал я, ожидая неминуемой гадости.

Виктор перекрутил аппарат на другой снимок.

— Хорошая вещь, как ты думаешь?

На втором фото был изображен тот же крест, только в разобранном виде. И он представлял собой безусловно колюще-режущий предмет. Верхние концы креста образовывали рукоятку, неудобную, конечно, но для разовой акции годящиеся. А длинный нижний конец оказался ножнами, куда прятался тонкий клинок. Вот тебе и «неустановленное холодное оружие».

Складывать одно с другим я и раньше умел, а сейчас чувства и память у меня были обострены, потому я отлично понял, кого именно прикончили этой вещицей.

— Вот значит, зачем было нужно якобы забыть этот крест у меня в машине, — протянул я. — Эх, брат Ричард, и гнусный же номер ты со мной выкинул.

— Выкинул, — подтвердил Бэрримор. Он, видно, уже понимал многие фразеологические обороты русского языка.

— Отпечатки пальцев на кресте твои, — вставил реплику Старлинг.

— А ведь в тот момент, когда убили Артема, я был с вами, — сказал я. — Интересно, кто же тогда непосредственно расправился с парнем?

И посмотрел на Виктора. Тот выдержал мой взгляд, ничем не выдав ни подтверждения, ни отрицания того, что Артема пырнул именно он. Вообще, конечно, пырнуть мог кто угодно.

— А может быть, действительно ты, — промурлыкала Кэсси. — Мы ведь можем и забыть, что ты приезжал к нам в то утро…

Забавно, подумал я. Уж очень похожим образом меня подсадила на крючок Эльвира. Впрочем, история обычно повторяется в виде фарса. Плоховато сработали американцы во главе с Виктором. Нечисто. Как я уже говорил оперативникам из убойного отдела, меня видели в тот недобрый для Артема час не только в магазинчике дачного поселка, но и на автозаправочной станции поблизости. Конечно, если бы нужно было запрессовать в это дело именно меня, стражи порядка вполне могли бы это сделать — в особых случаях и свидетельские показания можно потерять или сфабриковать… Оставалось надеяться, что я все-таки птица не столь высокого полета, чтобы из-за меня искусственно что-то подкручивать в полицейской машине. И самое главное — отпечатков моих пальцев на этом кресте все-таки нет. Татьяна опять (в который раз уже) меня выручила, пусть сама того не желая, когда уронила его в камин и тщательно потом вытерла, уничтожив все следы на его поверхности. Так что с нового крючка я аккуратно слез, но, что вполне понятно, не стал этого афишировать.

— Связался же я с вами, — с искренней досадой сказал я.

— Насильно тебя никто не тянул в Общество, — произнес Бэрримор и, в общем-то, резонно.

— Ну ладно. Будем считать, что мы договорились, — подвел черту Виктор. — И все-таки, я не советую тебе забывать, что ты член Общества. Обратной дороги нет. Будешь лоялен к Обществу — будет у тебя удача. Я говорю серьезно — веришь ты или не веришь, но Бафомет реален. Помни об этом. И если тебе посветит успех, не отрекайся от него… Рок-музыку любишь? Знаешь историю группы «Лед Зеппелин»?

Я вспомнил свой давнишний «бизнес». Магнитофоны, медленно тянущие километры блестящей ленты, постоянное «буц-буц» и «бам-бам-бам» в динамиках киосков… Нет, не люблю я музыку. Даже в машине не включаю, только радио иногда, чтобы погоду послушать, да где пробки образовались.

— Пойду я, наверное, — сказал я.

«Братья» и «сестра» со мной даже не попрощались.

Потянулись нудные дни. В отличие от солгулианцев, наша мафия сняла трехкомнатную квартиру в Квартале «А» города-курорта Яровое, что находится в десяти километрах от Славгорода и располагается на берегу одноименного горько-соленого озера, где утонуть не легче, чем в Мертвом море. Летом по прибрежным улицам шастают полчища туристов, на пляжах гремит музыка, хотя сам городок достаточно приятен и тих. Пляжей на озере я обнаружил два — один назывался «Причал N22», другой — «Причал N42». Резонно было спросить — а где, собственно, остальные сорок (по меньшей мере) причалов, но на этот вопрос мне так никто и не ответил. Зато Монин рассказал мне маловразумительную легенду о том, что на дне озера якобы выложен неизвестно кем огромный крест, и что именно благодаря этому символу в этом городе всегда сплошное миролюбие и благорастворение воздухов; так было даже в советские годы, когда местный химический завод производил ядовитый дихлофос… Не знаю, не знаю… У Эльвиры на этот счет была другая теория — озеро настолько богато солями брома, что на этом курорте не то что на правонарушения — даже на обычный секс не особенно тянет. Не знаю, не знаю… Из-за постоянного отсутствия Татьяны и разрыва отношений с Кэсси я даже в Эльвире вдруг увидел привлекательную женщину, и мысли мои то и дело двигались в совершенно ненужном направлении… Особенно когда мы (по ее инициативе, вот даже как!) несколько раз коротали время на соленом, как вобла, пляже, болтая о не относящихся к делу пустяках, словно приятели. Вопрос про то, кем и как именно был убит Павел, я вслух не задавал — скажу честно, даже не хотел этого знать… Ясно было, что с ведома и подачи Мельниковой… которая то и дело загадочно улыбалась мне, и я был на сто процентов уверен, что если проявлю должную инициативу, то затащу Эльвиру в постель достаточно легко и естественно. Благо Таня все-таки осталась дома. Во всяком случае, по легенде… Правильно говорят, что горбатого могила исправит, думал я о себе без особого восторга…