Сергей Зверев - Могила для бандеровца

— Да?

— Василий, ты в квартире? — Голос майора был бодр и деловит. — Хорошо.

— Олег Николаевич, а как вы узнали, что я звонил?

— Джинна со дна Черного моря в бутылке вытащил. Он сидит и дежурит на телефоне, — недовольно проворчал Горюнов. — У меня же на столе селекторный аппарат телефонный стоит, забыл? Там восемнадцать лампочек, и твоя горит, значит, звонок был с твоего телефона. Ты что там, развлекаешься?

— А? Нет, Олег Николаевич, просто голова другим занята, вот и не дошло.

— Голова у оперативника должна всегда варить на полную катушку! Как это ты умудряешься об одном думать, а о другом нет? Ты меня не пугай, друг ты мой ситный. Давай докладывай, где пропадал, что нарыл.

— Ситуация предельно напряженная, Олег Николаевич. Знаете, что я нашел в шахте?

— Ты в шахту спускался? Ты спятил? Тебя же засекли! Там же формально подъемник не работает, а неформально им пользуются только бандеровцы, которые хотят уничтожить оборудование шахты и не дать ее запустить.

— Да понял я, понял, — с виноватым раздражением ответил Ивлиев. — Только не оборудование они хотят испортить. Там пострашнее дело. Я обнаружил около тонны взрывчатки. Еще немецкой. И не волнуйтесь, я спускался по лестнице, подъемником не пользовался. Они в разных стволах расположены. Да и высота того горизонта всего около шестидесяти метров. Попотел, конечно, но обошлось.

— Стой! — прикрикнул Горюнов. — Около тонны, говоришь? Когда они будут готовы взорвать шахту?

— Пока не знаю. Это не так просто. Да и приказа у них из зарубежного Центра пока нет. Кстати, я воспользовался тем паролем, что вы мне называли. Сработало. Жив и здоров, и теперь ко мне чуть больше доверия со стороны руководства националистического районного подполья. Кравец мне вроде бы поверил, а вот Коломиец…

— Коломиец в городе? — быстро спросил Горюнов.

— Да, я его видел всего пару часов назад.

— Так, что же делать? — пробормотал Горюнов. — Шахту чистить нельзя. Мы не просто спугнем их всех, мы получим неуправляемую толпу бандитов. Сейчас мы их планы знаем и намерения тоже. Сорви мы им главное их дело в городе, и все. На что они решатся? Может, у них есть не менее зловещий запасной вариант, а мы о нем ни сном ни духом.

— Я согласен, Олег Николаевич, шахту 16-бис трогать нельзя. Надо до последнего держать их в уверенности, что они смогут реализовать задуманное.

— Так, ладно. Будем думать. У нас есть еще агентурные сведения и сведения из-за кордона. Проанализируем. Ты пока сиди и носа не высовывай.

— Не могу, Олег Николаевич, — торопливо заговорил Василий. — Надо срочно увидеться с Белецким. Хочу уточнить схемы штреков и получить его подтверждение. Уж главный инженер шахты точнее всех скажет, что будет, если в конкретном месте заложить конкретное количество взрывчатки. А другим людям к нему соваться нельзя, он может не пойти на контакт. Вы же знаете, что он пьет запоем.

— Уже, кстати, не пьет. Страшный, бледный, глаза ввалились, но не пьет. Мы ведем наблюдение за Белецким.

— Ну, тем более надо ковать железо, пока оно горячо. У меня единственного из всей нашей конторы есть хоть какой-то контакт с ним. А сведения нам нужны срочно. Не забыли о тонне взрывчатки в шахте?

— Ладно, можешь. Но больше никуда!

Ивлиев отправился к главному инженеру шахты с обычными предосторожностями. Не факт, что националистическое подполье сняло наблюдение за Белецким. И то, что оперативники Горюнова не видят бандеровских наблюдателей, ни о чем не говорит. Там вполне могут оказаться люди с хорошей оперативной подготовкой, заброшенные из-за кордона.

На улице было тихо и влажно. Дождь перестал идти, и по каменной брусчатке центральных улиц бежали ручейки. Воздух был прохладным и неподвижным, казалось, что даже звук в нем не будет распространяться. Однако звук распространялся, и стук стоптанных каблуков кирзачей Ивлиева разносился по ночной улице довольно далеко. Снова через второй подъезд дома и через чердак Василий перебрался на лестничную площадку. Белецкий открыл сам. На удивление, вид у него был не заспанный, хотя лицо все же имело нездоровую бледность. Дополняли образ нацепленные на нос старинные очки в тонкой круглой оправе и наброшенный на плечи женский клетчатый платок.

— А, это вы, — не очень радушно произнес Белецкий, однако посторонился, пропуская гостя в квартиру и снова запирая дверь.

— Павел Архипович, — на ходу заговорил Ивлиев, — я хочу с вами проконсультироваться. У вас есть при себе какие-то схемы шахты, отдельных штреков?

— Есть, но так, чтобы полностью вам показать весь разрез шахты, такого нет. Это все хранится…

— Ладно, не надо полностью, — махнул рукой Василий, усаживаясь на стул у круглого стола, заваленного какими-то формулярами, таблицами. — Вы мне вот что расскажите. Штрек номер 5, он самый старый на вашей шахте, да?

— Да, в самом начале даже не предполагалась добыча подземным способом. Расчет был на добычу в карьере. А потом поняли, что все же первые угольные пласты на поверхность не выходят. И первые штреки пошли у нас на глубинах от шестидесяти до ста двадцати метров.

— А почему их бросили? Выработали пласты?

— Практически получилось так, что первые штреки захватили лишь голову пласта, а основное тело залегало ниже.

— И с 5-м штреком так же? — продолжал допытываться Ивлиев, еще сам толком не понимая, что же ему спрашивать и в каком направлении вообще вести опрос.

— Нет, именно с 5-м все чуть иначе, — терпеливо рассказывал Белецкий. — 5-й мы остановили еще в 38-м году, потому что разработка в северо-западном направлении могла разрушить дамбу. Штрек уходил под нее по краю озера…

— Стоп! — Василий возбужденно подскочил на месте и схватил Белецкого за рукав домашней бархатной куртки. — 5-й штрек закончился в опасной близости от дамбы? А теперь скажите, дамбу вы обследовали в 38-м году? Откуда такое представление об опасности?

— Да, было совместное обследование с Геологическим департаментом. Приезжали тогда из Львова. Участниками комиссии были геологи, гидрологи, строительные инженеры. И в результате всех расчетов, промеров однозначно решили, что дамба не выдержит даже малейшей просадки пород. Она просто пойдет трещинами и рухнет от напора воды. Тогда расчет показал, что давление массы воды в нескольких точках…

— Подождите, Павел Архипович! А отчет официально публиковался? Я ведь так понимаю, что он был из разряда изыскательских работ, а значит, должен был быть опубликован официально?

— Ну, он и был издан официально. Экземпляр имелся в Геологическом департаменте, несколько в университетской библиотеке. Естественно, у каждого участника исследований.

— То есть, Павел Архипович, половина города располагала сведениями о том, где у дамбы самое слабое место, и о том, что один из штреков самого верхнего горизонта проходит под землей в опасной близости от нее?