Сергей Зверев - Могила для бандеровца

— Ты чего? — Курносов подозрительно посмотрел на старшину, который замедлил шаг и стал крутить головой и приглядываться.

— Так, хлопцы, — хмыкнул Ванюшин. — Двигайте потихоньку или вон там, у булочной, меня подождите. Мне по малой нужде надо бы. Давно терплю, сил уже нет.

— Ну, так сказал бы давно. Вон дом разбитый видишь? Туда и зайди. А мы с Сашко тебя подождем. Давай, Коваль, пошли.

Старшина кивнул и пересек тротуар, расстегивая на ходу кобуру. Место темное, развалины часто служат убежищем тем, кто крадется врагом по родной земле. Еще не хватало подвергнуться нападению с расстегнутыми штанами. Наряд неслышно удалялся вперед, идя в тени домов. Потом Курносов остановился и стал смотреть в сторону развалин, куда должен был зайти старший наряда. Коваль деловито поглядывал в обе стороны вдоль улицы.

Постояв у забора и прислушавшись, Ванюшин убедился, что по ту сторону никого нет. Справляя нужду, он не терял бдительности и не выпускал из поля зрения окружающее пространство. В голове почему-то всплыл последний инструктаж, на котором начальник отделения милиции говорил своим сотрудникам, что патрульный должен быть всегда на виду. Он своим видом, только своим присутствием обеспечивает порядок и защищает граждан города от преступников, хулиганов и иных личностей, с которыми милиция призвана бороться. А вот некоторые наряды стали перенимать партизанскую практику и практику сотрудников уголовного розыска. Маскируются по ночам на своих участках и маршрутах, выжидая, что кто-то вздумает совершить преступление, и тогда они задержат преступника. Нельзя так делать. Таким образом работники милиции как бы провоцируют личности с криминальными наклонностями на совершение преступления.

Свой собственный опыт подсказывал старшине, что методы борьбы с преступностью должны быть различными. И даже в рамках простых обязанностей милиционеров отделения милиции, несущих патрульную и постовую службу. Где-то нужно открыто шествовать по маршруту и тем самым успокаивать мирных граждан, убеждая их, что они находятся под постоянной неусыпной защитой милиции. А злоумышленникам намекать, что милиция не спит, что она в любой момент готова задержать его и привлечь к ответственности. Но нужно и скрытно во время патрулирования района обследовать особо опасные места…

Человека в темном плаще и черном берете Ванюшин увидел сразу, как только тот показался из-за угла и почти слился с темной стеной дома. Он напрягся: человек среди ночи в спящем городе крадется вдоль стены и замирает при виде ночного милицейского патруля. Это серьезно.

Хлопцы его увидят, как только он выйдет из своего укрытия, они очень внимательно держат в поле зрения всю улицу. А Ванюшину следовало бы отрезать ему путь назад. Откуда он вышел? Застегнув брюки, старшина вытащил из кобуры пистолет, но тут незнакомца увидел Коваль. Он толкнул локтем напарника и храбро бросился к человеку на углу:

— Стой, милиция! Ваши документы!

Ванюшин нахмурился и, уже не скрываясь, поспешил к своим товарищам. Сейчас этот странный человек повернется и побежит назад. Тут его старшина и задержит, перехватит на пути к другим домам и развалинам. Нельзя его туда пускать, оттуда он уйдет на любую из трех соседних улиц или вообще к окраине города. Но незнакомец повел себя совсем по-другому: распахнул полы своего плаща, под которым у него оказался немецкий автомат, дал длинную очередь и, пригнувшись, юркнул за угол соседнего дома.

Ванюшин успел заметить, что Курносов упал на землю за долю секунды до того, как прозвучала автоматная очередь. Сказался боевой опыт сержанта. А вот Коваль, кажется, ранен. Как-то он упал неуклюже, на один бок. Незнакомец был хорошо виден Ванюшину и будет виден еще пару секунд. Но если дать ему возможность добежать до угла, можно вообще его потерять. Там может ждать машина, сообщники, там может быть пара проходных подъездов, там глухой огромный двор с хозяйственными постройками. Да и сама ситуация позволяла старшине стрелять в незнакомца уже без предупреждения.

Хлесткий выстрел стегнул по ночной улице. Старшина не понял, попал он в преступника или нет, поэтому следом произвел еще два выстрела. К его радости, человек в плаще тут же замедлил свой бег, сделал два последних шага до угла дома, ухватился за него рукой и повалился, съезжая грудью по кирпичной кладке. В ночи ясно было слышно, как о камни брусчатки ударился выпавший из его рук «шмайсер».

Чуда не произошло, с горечью подумал старшина, приближаясь к убитому. Он все еще надеялся, что всего лишь ранил бандита, попал ему в руку, в плечо. Но нет, раненые так не лежат, да и видно, что две пули в районе левой лопатки пробили плащ и там теперь темнеет кровавое пятно. Ванюшин повернулся и стал смотреть по сторонам, отодвинув от трупа ногой автомат. Подошел Курносов и присел на корточки, рассматривая тело.

— Да, вовремя ты его. Еще секунда, и ищи ветра в поле.

— Что там Коваль?

— Зацепило немножко. В руку он ему попал. Ничего страшного, я ему рукав перетянул выше раны. Кость не задета, только мясо порвало. Заживет!

— Ладно, ты давай парня к нам, пусть посидит в сторонке, а мы тело осмотрим. Надо еще сообщить в дежурную часть, осмотреть место происшествия и вообще обследовать все вокруг. Он же шел откуда-то…

Горюнов набрал телефон отделения милиции. Начальника на месте не было, но зато присутствовал начальник уголовного розыска, и майор попросил позвать его.

— Слушаю, Бондаренко! — послышался в трубке знакомый голос.

— Здравствуй, Степан Иванович, это Горюнов. Что такой голос усталый?

— Здравия желаю, товарищ майор! А с чего мне бодрый голос иметь?

— Ну, ты только плакаться мне не начинай, — мрачно пошутил Горюнов. — А то ведь знаешь, как это некоторые любят? Я самый невезучий, у меня самые тяжелые условия работы…

— Когда я плакался? — хмуро осведомился Бондаренко.

— Ну вот, в голосе сразу энергия и боевой задор появились, — усмехнулся Горюнов. — Ладно, не обижайся, я никогда особенно-то не умел шутить. Я чего звоню: у вас там не появились следы бывшего сотрудника Левандовского?

— Вовремя вы, — проворчал Бондаренко. — Или по своим каналам информацию получили?

— Ты о чем, Степан Иванович?

— Сегодня ночью Левандовский был убит на окраине города при нападении на милицейский патруль.

— Что-о? — Встревоженный Горюнов платком промокнул свою обритую наголо голову. — Это точно он? Тело опознано?

— Конечно. Мы готовим возбуждение уголовного дела по этому факту, чтобы объединить его с предыдущим по статье «Измена Родине».

— Патрульные пострадали в этом столкновении?

— Легко ранен один милиционер.

— Так, Степан Иванович, я тебя очень прошу, одно дело делаем. Ты или сам там прикажи, или начальника своего найди. Я приеду, и мне нужно будет побеседовать с твоими героями.