Сергей Самаров - Убийцы дронов

— Понял! Работаю… — отозвался сержант.

— Товарищ старший лейтенант, — выступил вдруг вперед рядовой Самохин. — У вас светошумовые гранаты остались?

— Пара штук осталась. — В подтверждение сказанного я потрогал на «разгрузке» подсумки с гранатами.

— Мне одной хватит…

— Что надумал? — строго спросил я. — Докладывай…

Валера лишь хитро улыбнулся…

— Товарищ старший лейтенант, я сделаю все нормально… Зайду с соседнего двора. На ту сторону из дома только одно окно — дальнее, наверное, из другой комнаты или с кухни. Но на всякий случай, как подойду к забору, я по связи скажу. Нужно будет отвлечь внимание. От общего обстрела они просто присядут за подоконники, и все. Можно в стену из «Корда» выстрелить. Там, в доме, наверняка переполох начнется. Но когда я за угол дома пройду, стрельбу нужно прекратить. В доме целых стекол с этой стороны не осталось, я светошумовую гранату в окно заброшу. После этого всем следует зажмуриться. А через пару секунд сразу — в атаку.

— Рискованно… — покачал головой подполковник ФСБ. — А если они эту атаку «кинжальным огнем» встретят?

— Нашу атаку… — уточнил я. — Извините, товарищ подполковник, ни вас, ни ваших офицеров мы в атаку не берем. А что касается «кинжального огня», то бандиты будут не в состоянии его вести. Они будут временно и слепы, и глухи. Валера, возьми себе в поддержку кого-то из бойцов. Пусть со стороны чужого двора тебя прикрывает на случай. И — вперед! — Я вложил рядовому в ладонь светошумовую гранату «Заря-2» [10] Граната «Заря-2» — состоит на вооружении армии, правоохранительных органов и спецслужб. Применяется для временного вывода противника из строя путем ослепления ярким светом, оглушения резким громким звуком. В среднем попавшие под поражение светошумовой гранатой «Заря-2» лишаются зрения на пять минут, а слуха — на пятнадцать-двадцать минут. Этого бывает достаточно, чтобы обезвредить и захватить противника. Люди с обостренным слухом, который называют музыкальным, иногда лишаются его на более продолжительное время. Согласно статистике, двадцать процентов попавших под поражение светошумовой гранаты гибнет от разрыва сердца, являющегося следствием испуга. Большинство людей ведь не знают, что лишились слуха и зрения временно. Некоторые виды светошумовых гранат, в отличие от «Зари», снабжены в дополнение резиновой картечью, рвущей мягкие ткани человека. . Предпоследнюю свою гранату из разряда оружия нелетального действия. Хотя нелетальное оружие тоже достаточно часто убивает. В моей практике были случаи, когда бандиты гибли и от светошумовых гранат, и тем более от светошумовых мин, потому что у мин и звук громче, и вспышка ярче, и взрывная волна несовместима с волной, вызванной взрывом гранаты.

— Старлей, а по какому праву ты здесь начинаешь командовать старшими офицерами? — возмутился подполковник. — Мне кажется, ты плохо осознаешь собственное значение. Решаешь, кому в атаку идти…

— Мне это право предоставил полковник Коломойников, как руководитель операции, — спокойно ответил я. — Если у вас есть сомнения, можете позвонить ему, он вам обрисует ситуацию. А вообще, я всегда веду за собой в бой только тех бойцов, в которых уверен на сто процентов. Привычка у меня такая хорошая есть. Это уверенность не только в том, что они сумеют победить, это уверенность в том, что они под бандитские пули не попадут, в отличие от ваших офицеров, которые уже позволили себе такое «удовольствие».

Я говорил предельно жестко, не отводя при этом взгляда. Подполковник смутился, отошел в сторону и начал звонить, как я догадался, полковнику Коломойникову. Полковник особо не выделял вариант с боевым руководством операцией. Но, видимо, понял ситуацию правильно и нашел, кажется, нужные слова, которые, говоря честно, мог бы и я произнести. Например, слова о том, что боевые действия по нейтрализации бандитов — это сугубо прерогатива спецназа. Все равно какого, но именно и только — спецназа. А поскольку спецназ ФСБ на месте действия отсутствует, в дело вступает тот спецназ, который присутствует, который специально сняли с другого задания для выполнения настоящего. И вообще, у оперативников и у спецназа — разные функции. Я в состоянии понять мужской характер подполковника и его офицеров, их желание подраться. Но здесь требуется умение, требуется элементарная боевая подготовка, которая у оперативников часто сводится к умению нажимать на спусковой крючок. Нас никогда не устраивали помощники, которых требовалось защищать, не ожидая от них реальной помощи. В этом случае они становятся не помощью, а только помехой, которая не позволяет действовать с полной отдачей, как того и требует положение вещей.

В самом деле, если я, командуя взводом во время боевых действий, уверен в том, что мои бойцы сумеют себя защитить и обеспечить себе безопасность, то при привлечении оперативной группы к операции мне придется отвлекаться от командования, чтобы следить за офицерами ФСБ, как бы они себя не подставили под пулю бандитов. Неужели с них недостаточно двух уже понесенных потерь? Для моего взвода потеря двух бойцов стала бы трагедией. И пусть этот подполковник обижается на меня, но взять его в бой вместе со своими бойцами я не могу! Это категоричное решение, и даже сам полковник Коломойников не сумел бы меня убедить в обратном.

Но он, видимо, и не намеревался утруждать себя этим, зная по опыту, как неохотно берут с собой на операцию посторонних спецназовцы разных ведомств. Поэтому посчитал, что легче уговорить руководителя оперативной группы ФСБ не соваться в не свойственные его профилю дела и дать возможность спецназу ГРУ воспользоваться предоставленным ему карт-бланшем.

Выслушав долгую убеждающую речь Коломойникова, подполковник убрал трубку в чехол.

Тем временем рядовой Самохин, захватив с собой солдата из третьего отделения, чтобы подстраховывал его от возможности нападения с тыла, оставаясь под забором в соседнем дворе, сообщил по внутривзводной связи, что он уже на месте.

— Товарищ старший лейтенант, я готов.

— Агафонов! — позвал я младшего сержанта с винтовкой «Корд».

Сначала рядом со мной оказался длинный ствол винтовки с мощным компенсатором, потом и сам Агафонов.

— Слышал просьбу Самохина?

— Так точно, товарищ старший лейтенант. Слышал. Там какая кладка?

— Думаю, в два с половиной кирпича, — предположил я. — Насквозь не пробьешь?

— Все зависит от раствора, которым клали. Бывает такой раствор, что кулаком стену пробьешь, а бывает, что только «Вампиром» и проломишь…

— Дом старый, сам знаешь, что раньше делали на совесть. Но так нужно выстрелить, чтобы со стены полки полетели. Как думаешь, где там полки висят?