Александр Тамоников - Блокпост под Идлибом

Полковник повернулся к помощнику и приказал:

— Договор, Пол!

Капитан Матрик поднял кейс, который постоянно носил с собой, достал из него тонкую папку, выложил на стол два листа. На одном из них договор был отпечатан на английском языке, на втором — на арабском.

Полковник Тенди собственноручно внес в них изменения, улыбнулся и заявил:

— Ничего, говоришь, мы тебе не сделаем, Мохаммад? А нам и не надо беспокоиться. Достаточно будет отредактировать первую часть договора, заменить заказчика и передать бумаги сирийской, а лучше — русской разведке. Еще твоим начальникам, которые сидят в Иордании. Договор — это твой смертный приговор. Ты его подписываешь?

Чали подписал. Он понимал, что американец блефует. Не в его интересах предавать огласке этот договор, пусть и отредактированный.

Тут надо сказать, что шейх когда-то заверил американца в том, что в его доме прослушка невозможна. Увы, господин Эль-Марис ошибался. Все, что здесь происходило, не только записывалось, но и снималось на скрытую видеокамеру, обнаружить которую капитан Пол Матрик не мог, каким бы сканером он ни пользовался.

Капитан забрал документы, положил в папку, сунул ее в кейс.

Потом полковник Тенди приказал шейху:

— Выдай ему миллион долларов!

— Наличными, — напомнил Чали.

— Наличными, — согласился Тенди.

Когда все вопросы были оговорены, полевой командир отправился в Шагас.

Засобирались и американцы.

Во дворе у «Форда» Тенди подозвал к себе Эль-Мариса и сказал ему:

— Работать предстоит формированию Чали, но персональную ответственность за операцию несешь ты, шейх. В случае удачи, то есть захвата русских военных полицейских, ты получишь причитающуюся тебе сумму и паспорт гражданина США. Переберешься на нашу базу, оттуда сможешь улететь в Штаты. С семьей или без нее, это твое дело.

— Я все понял, господин Тенди.

— Еще вот что, шейх. Мохаммад Чали после операции станет очень опасным свидетелем, как и все его ближайшее окружение. Позаботься о том, чтобы ни у нас, ни у тебя в дальнейшем не возникло ненужных проблем.

— Вы приказываете мне убрать Чали и командиров его отрядов?

— Да, — коротко ответил полковник, сел на место переднего пассажира, и «Форд» выехал со двора усадьбы Эль-Мариса.

Шейх прошел во внутренний двор, присел на топчан и задумался.

К нему подошел помощник и спросил:

— Я нужен вам, господин Эль-Марис?

Хозяин усадьбы посмотрел на Ридо.

— Что значит нужен?

— Извините, не так выразился. Я хотел спросить, нужен ли на сегодня.

— А что?

— Да хотел побыть с женой.

— Вот ты о чем. Хорошо, иди. До утра ты свободен, но постоянно будь на связи.

— Конечно, господин.

Шейх потер пальцами виски.

— Шайтан, голова раскалывается.

— Позвать к вам доктора?

— Нет, пусть сюда придет Абаль. Но до этого принеси мне кнут.

— Кнут? — удивился помощник.

Эль-Марис повысил голос:

— Ты плохо слышишь, Хади! Да, самый обычный кнут.

— Хорошо, господин.

Ридо принес кнут, доложил, что Абаль приведет себя в порядок и через несколько минут будет.

— Ступай домой! — заявил Эль-Марис.

Помощник ушел, пришла наложница-служанка и спросила:

— Вы звали меня, господин?

— Звал. Ну, расскажи, тварь, как ублажала неверного? Старалась, наверное? Надеялась, что он заберет тебя к себе?

— Что вы такое говорите, господин? Я всего лишь исполняла ваше распоряжение.

— А я что, заставлял тебя так ласкать этого сопляка-американца, что тот утром сиял от удовольствия? Не могла сделать так, чтобы он прогнал тебя?

— Но, господин, я думала…

— Ты еще и думаешь, грязная шлюха? — Шейх поднялся и ударил бедную женщину кнутом по голове.

Платок слетел, показалась кровь. Эль-Марис бил ее, вкладывая в удары всю свою недюжинную силу. Платье и кожа невольницы разлетелись в клочья.

Он остановился, когда наложница бездыханной легла у его ног. Шейх нагнулся, притронулся к ее запястью. Пульс пробивался. Женщины воистину живучи, как кошки.

— Гумар! — крикнул шейх.

Тут же появился начальник охраны.

Он бросил безразличный взгляд на изуродованную женщину, встал перед шейхом.

— Да, господин.

Эль-Марис указал пальцем на Абаль и распорядился:

— Отнеси эту мерзавку в ее комнату, вызови к ней доктора. Выкарабкается — станет на кухне работать, нет — похоронишь. Вместо нее теперь будет Джуда. Позови ее.

— Слушаюсь, господин!

Начальник охраны приказал своим людям отнести женщину в ее комнату, позвал к ней доктора. После этого он велел Джуде прийти к господину.

Женщина из окон своей комнатенки видела, как хозяин избивал Абаль, и криво усмехнулась. Она искренне желала, чтобы шейх забил ее соперницу до смерти. Но охранники отнесли эту поганку в комнату, значит, она была жива. Однако досаду сменила радость, когда ее позвали к шейху.

Женщина приняла кроткий вид, засеменила на внутренний двор, встала перед хозяином.

— Я пришла, господин.

— Вижу. Теперь ты моя служанка.

— Я рада.

— Ты будешь спать со мной.

— Да, господин, с удовольствием. Вы невероятно сильный мужчина.

— А сейчас принеси мне чего-нибудь от головной боли. Хотя нет, лекарства не помогут. Сделай хороший чай и подай сюда.

— Слушаюсь, хозяин.

Ибрагим Эль-Марис прилег на топчан и вернулся к своим размышлениям.

Ему не понравилась идея полковника Тенди уничтожить Чали и командиров его отрядов. Нет, вовсе не потому, что он испытывал угрызения совести, не желал совершать столь подлые действия. Это ему было неведомо. Причины состояли в другом.

«Ликвидировать Чали и тех его командиров, которые останутся в живых после боя, не так просто, как кажется американцу, — раздумывал шейх. — Чали — опытный полевой командир. Он не первый год воюет. У него выработалась интуиция, обострилось ощущение опасности. Он наверняка просчитает подобный вариант, следовательно, подготовится к нему.

Даже если все и получится, слухи о том, что я, один из руководителей Восточного халифата, по приказу американцев убил людей, которые служили мне, расползутся по всей Сирии. Тогда кто-то может вынести смертный приговор и мне.

Тенди, как и всегда, окажется не при делах. Еще неизвестно, останутся ли американцы в стране, если правительственная армия завершит разгром сил оппозиции, от которых и сейчас мало что осталось. Русские в союзе с иранцами могут вытеснить их в Иорданию.

Зато в моем распоряжении окажутся большие деньги. Я добавлю их к тем, которые уже заработаны на этой войне. Их хватит на то, чтобы прожить оставшуюся жизнь в роскоши и наслаждениях. Не в Штатах. Там мне делать нечего. Американцы меня уберут. Надо будет устроиться, скажем, где-нибудь в спокойной Швейцарии или на каком-нибудь дивном острове в Тихом океане».