Сергей Самаров - Надгробие для карателя

— Понял, товарищ старший лейтенант. Сам понесу.

— Значит, не понял. Сам ты будешь отделением командовать и в бой его можешь повести. Ниже нас еще одна банда. А «глушилку» кому-нибудь доверь. Внушение, хотя все и без того мои слова слышали, можешь повторить.

— Понял. — Сержант принял кейс из моих рук и направился к одному из солдат-контрактников. Впрочем, все первое отделение состояло из контрактников. Солдаты срочной службы у меня во взводе были только во втором и третьем отделениях, за ними, кроме командиров отделений, всегда присматривал старший сержант Игумнов. Наушники донесли до меня, как Луховской повторял солдату мое распоряжение об осторожном обращении с прибором. И от себя добавил:

— Эта штука диких денег стоит. Разобьешь, за всю жизнь не расплатишься. Аккуратно таскай, о камни не задевай.

Сколько «глушилка» стоила, даже я не знал. И меня никто не предупреждал об обязательном возврате прибора. Это была уже моя личная инициатива. Но я поправлять сержанта не стал — к армейскому имуществу все же следует относиться бережно.

Связь прервалась внезапно, словно пуля ударила в голову эмира Гази Джабирова, и он перестал говорить. Бывало с ним такое и раньше. Не пуля в голову его била, а мысли, которые в этой голове из-за ее пустоты могут и заблудиться. Говорит что-то, говорит, потом теряет нить разговора и долго лихорадочно соображает, что хотел сказать. И глаза при этом бывают испуганными, словно он босой ногой на змею наступил.

Но это при очном разговоре. А тут беседовали через трубку. Эмир Рамиз Гадисов еще целую минуту старательно повторял имя собеседника, звал Гази, надеясь услышать хотя бы стон. Но в трубке была тишина. И тишина эта казалась зловещей, не сулящей ничего хорошего.

Но главное Гадисов сообщить успел — в верхнюю сторону ущелья, навстречу джамаату эмира Гази Джабирова пролетел «Ночной охотник». Пролетел, не заметив джамаат самого Гадисова, который, по звуку определив приближение «охотника», попрятался под нависающими над землей скалами. Под скалами даже тепловизор никого не увидит, если не дышать глубоко.

Но джамаат Гази был вовремя предупрежден. Время в запасе было. И можно было подготовить «Стингеры» для поражения тяжелой низкоскоростной и низко летящей цели. Уж чего-чего, а «Стингеров» у эмира Гази хватало. Он для того и послан был сюда, в это ущелье, чтобы доставить груз «Стингеров» эмиру Рамизу, который планировал использовать эти ПЗРК [11] ПЗРК — переносной зенитный ракетный комплекс. против гражданских самолетов в самой России. Чтобы и там люди боялись летать. Чтобы пешком ходили. Даже из города в город, за сотни километров.

Гази Джабиров когда-то был простым моджахедом в джамаате у Рамиза Омахановича. Он так бы и остался простым, ничем не выдающимся, и даже, на взгляд самого Гадисова, пустоголовым, в сравнении с другими бойцами, моджахедом, умеющим только отлично стрелять из автомата навскидку — быстро и без промаха, хотя и не всегда вовремя, если бы Гази не повезло в Сирии.

В тот раз Рамиз Омаханович послал Гази в разведку вместе с двумя другими моджахедами, надежными и опытными бойцами джамаата, в глубине души надеясь, что Гази из разведки не вернется, потому что он уже надоел эмиру своей несообразительностью и непроходимой глупостью.

Тогда в Сирии, а было это еще до начала российского участия в решении сирийского вопроса, единой и четкой линии фронта не существовало, и легко было угодить вместо своих позиций на позиции противника, потому что никто не знал точно, где кто располагается.

И надо же было им троим зачем-то выйти к дороге, по которой ехали две легковые автомашины. Вообще-то эмир их послал совсем в другую сторону. Но они попали на дорогу, и эти машины обстреляли. Завязался бой. В результате боя в живых осталось только трое — Гази Джабиров и два сирийца, что ехали под охраной в одной из машин. Один из них был лива [12] Лива — воинское звание в сирийской армии, генерал-майор. , второй вообще ферик [13] Ферик — воинское звание в сирийской армии, генерал-лейтенант. — знатная добыча.

Немолодые генералы везли при себе в пухлых портфелях важные штабные документы и карты с данными дислокации. Захват и доставка в штаб таких пленников вообще-то считается подвигом. Наверное, по большому счету, это и было подвигом. Но подвигом случайным, как понимал эмир Гадисов. А за подвиги людей награждают, не разбираясь, случайный это подвиг или продуманный, спланированный. И к Рамизу Омахановичу обратились с вопросом, как наградить Гази.

Рамиз Омаханович воспользовался ситуацией. Объявил нападение на машины спонтанно спланированной акцией и предложил чуть не со слезами на глазах, якобы в ущерб своему джамаату, повысить Джабирова в должности и дать ему под командование джамаат, где недавно по подозрению в связях с сирийскими спецслужбами был казнен эмир. Тот джамаат считался малоуправляемым и ненадежным. Но Гадисов уверял свое командование, что Гази справится.

К удивлению Рамиза Омахановича, уже через пару месяцев джамаат Гази Джабирова стал одним из лучших по дисциплине и по отношению к службе. И прослыл надежным. Новоиспеченный эмир ввел жесткий порядок, самолично застрелил пару вольнолюбивых моджахедов и установил свою диктатуру, добиться которой прежнему эмиру никак не удавалось.

А уже позже, несколько лет спустя, когда дела одновременно и в Сирии, и в Ираке пошли стремительно вниз, словно обрушились, сначала джамаат Гадисова отправили в Россию, потом решили усилить его, снабдив ПЗРК «Стингер», доставить которые должен был бывший моджахед джамаата Гази Джабиров. И не просто доставить, а всем своим джамаатом влиться в джамаат Гадисова, существенно усилив его.

Командирам сверху всегда кажется, что количество обязательно перейдет в качество. Но этот философский закон не всегда работает в боевой обстановке, это хорошо понимал Рамиз Омаханович. Большому неповоротливому джамаату и спрятаться труднее, и содержать себя труднее, начиная от простого питания и кончая возможностью пополнения боекомплекта, без которого в горах делать нечего. Да и найти такой джамаат федералам будет намного легче. Чем больше людей, тем больше следов.

У самого Гадисова вертелась в голове идея-фикс — преобразовать свой джамаат по примеру тех джамаатов, которые действуют здесь, в родных местах, и никуда не уезжали. Для этого нужно было, чтобы все моджахеды осели в округе, даже семьями обзавелись, у кого еще нет семьи, и внешне выглядели как мирные жители. И по команде в нужный момент стремительно собирались в ударный кулак, наносили удар и расходились по домам.

Мысль об этом пришла в голову эмира, когда он связался с Баталом Габибовым, младшим братом погибшего в Сирии Абдурагима Габибова, заместителя самого Рамиза Омахановича. Парень оказался незаменимым помощником. И в то же время выглядел образцовым мирным жителем. Авторитетным и образованным человеком, мастером ОГМ на заводе, где Батала, несмотря на молодой еще возраст, уважали и начальство, и подчиненные.