Сергей Самаров - Надгробие для карателя

— В моей операции вертолет банду только спугнет. Я уж лучше своими силами обойдусь. Своими ногами, руками и стволами.

— Добро. Действуй! Конец связи.

— Конец связи, товарищ майор.

Мы шли, как и раньше. Неудобство дневного контроля сводилось к тому, что мы не имели возможности наблюдать за противником издали, оставаясь невидимыми; вынуждены были максимально приблизиться к банде. Кусты, конечно, не в состоянии полностью укрыть от тепловизионного прицела, тем не менее чем больше расстояние от прицельной линзы до объекта наблюдения, тем больше на пути прибора возникает препятствий в виде веток. Но прибор способен смотреть только сквозь листья и тонкие ветви. Ветки потолще в какой-то момент могут стать сплошной деревянной преградой, хотя части этой преграды и будут находиться на разном удалении, тем не менее такая возможность предусматривалась. Это, конечно, в идеале. Я лично не слышал, чтобы такое когда-то происходило. Тем не менее наши взводные снайперы просили сократить дистанцию, и взвод не слишком легко, но просьбу эту выполнял.

Нельзя было не заметить, как ходко идут бандиты. И, кажется, не устают.

Это вообще показалось мне чем-то новым в практике. Обычно банды не умеют так стремительно передвигаться. И, если в горах, а особенно на холмах, где приходилось чередовать спуски с крутыми подъемами, мы еще ощущали свое преимущество в скорости, то на равнине это преимущество свелось к минимуму. Тем не менее оно существовало.

Но мне думалось, что бандиты идут уже на последнем издыхании, тратя все последние силы, тогда как мы могли еще значительно добавить в скорости. И это были не умозрительные заключения командира взвода спецназа. Это был вывод, вытекающий из наблюдений за бандитами. Бинокль позволял весьма относительно рассматривать их лица. Да и то лишь тогда, когда бандиты оборачивались или останавливались, чтобы дыхание перевести. Их затылки не говорили ни о чем. Но искривленные усталостью рты давали красноречивую подсказку. У моих бойцов на лицах такого страдания не было. И взгляды у бойцов были сосредоточенные и серьезные. Они знали, что им предстоит сделать, и знали, ради чего они так быстро идут.

Я все чаще заглядывал в свой планшетник. Навигатор говорил, что мы приближаемся к реке. Как бандиты думают пересекать ее — этот вопрос оставался открытым. Ниже по течению было два переката, где вполне можно было реку перейти по мелководью. Еще ниже по течению располагался мост. Правда, по мосту осуществлялось не слишком напряженное, тем не менее относительно плотное автомобильное движение. И идти там, мне казалось, бандиты не захотят. Под мостом тоже был перекат. Там тоже была возможность перейти на другой берег. Вопрос заключался в том, что бандиты могут найти на другом берегу? Где их будут ждать? Но шли они к реке целенаправленно, что и наводило на мысль о переправе.

Тут я кстати вспомнил случай, произошедший со спецназом МВД несколькими годами ранее примерно в этом же районе. Тогда отряд спецназа тоже преследовал небольшую банду, которую не удалось уничтожить полностью. Тогда бандиты переправились через реку в одном месте. Спецназ МВД дождался, когда бандиты удалятся, и сам пошел на переправу. А бандиты, оставив на новом берегу небольшой заслон, в это время уже переправлялись в обратную сторону парой километров ниже по течению. Удачно переправились и ударили по спецназу МВД прямо в момент переправы, когда все менты были на виду и спрятаться им было негде. Некуда было даже уплыть, поскольку перекат был широким, и плыть по нему было невозможно из-за мелководья. В итоге весь отряд спецназа МВД был уничтожен.

Наверное, нам не зря рассылались сводки обо всех боевых действиях, что велись на Северном Кавказе даже в наше отсутствие. Мы имели возможность коллегиально и вместе с солдатами разобрать каждый бой, определить ошибки той или иной стороны и мысленно провести противодействия.

Так и сейчас. Вспомнив тот случай и убедившись, что бандиты движутся к перекату, надеясь по нему перейти реку, я принял решение, которое могло быть не одобрено моим командованием, реши я доложить ему о прекращении прямого преследования. Я сориентировался по карте и направился через кусты вдоль русла реки ниже по течению к следующему перекату.

Конечно, я рисковал потерять банду из виду. Тем не менее я считал, что бандиты тоже изучают опыт проведения боевых действий друг друга. Хотя бы по устным рассказам, если у них не существует централизованной рассылки. Кроме того, местность на другом берегу реки была достаточно открытой и каменистой, и там было сложно устроить долговременное убежище даже для численно небольшой банды. Из этого я делал вывод, что там наших шестерых бандитов ждать не должны. Значит, они решат вернуться на этот берег.

Взвод занял позицию в кустах у второго переката.

Я сидел с биноклем в руках. Ждать пришлось минут двадцать. По истечении этого времени из прибрежных кустов на той стороне реки вышли двое, посмотрели на нашу сторону и двинулись вперед. Каждый нес в специальном транспортировочном рюкзаке по две ракеты к «Стингеру».

Одного из бандитов я узнал в лицо. Во время преследования среди холмов он несколько раз оборачивался, и я запомнил его.

На наш берег оба вступили с автоматами наперевес, готовые стрелять на любое постороннее присутствие или движение. Вылети сейчас птица из камышей, и, я уверен, раздались бы две нервные очереди. Попасть от пояса в летящую птицу практически невозможно, и потому птицу они только испугали бы, не больше. Но, возможно, испугали бы и своих собратьев по банде, и те затаились бы, ожидая разрешения ситуации.

Однако птица не вылетела, никто не стрелял ни от пояса, ни с плеча. И потому, как только первые двое сели на камни, чтобы отжать нижнюю часть мокрых штанов, появились еще четверо. Вся банда в полном составе переходила реку. Когда четверо завершили переход и тоже уселись на камни, один из пришедших послал двух первых к верхнему перекату, видимо, посмотреть, нет ли там преследователей.

Все было правильно. Как я и просчитал. Только вот посланы были только двое бандитов. Значит, банда вступать в бой не собиралась. А тот, что послал двоих, сел их дожидаться.

Я вызвал на связь майора Аспарухова.

— Товарищ майор. Только один вопрос. Мне нужна фотография эмира Гадисова. Если он здесь, то, возможно, нет смысла искать его встречи с другими бандитами. Если его нет, то эта встреча обязательно должна состояться и мы будем продолжать следить.

— Не буду обещать. Обращусь в ФСБ и в МВД. Они, возможно, смогут добыть из старых архивов. Хотя предполагаю, что фотография будет старая. Гадисов в молодости получал срок по восемьдесят девятой