Павел Дартс - Крысиная башня-2

Искать второго беглеца долго не пришлось: он оказался тут, в помещении сразу за дверями! Видимо, собирался бежать за своим подельником; но шарахнулся от их очередей; и сейчас метался в панике по квадратному помещению. Попав в луч подствольного фонаря, вскрикнул, метнулся в сторону, выронив автомат, — Толик легко поймал его снова лучом, а, соответственно, и в прицел; и уже готов был короткой экономной, на пару-тройку патронов, очередью поставить многоточие в его метаниях, как тот шарахнулся спиной в стену и вскинул руки — сдаётся, мол.

Толик совсем не был сентиментальным; и уж пристрелить врага, пусть даже и сдающегося, для него никогда не составляла никакой моральной проблемы. Но тут он как-то на мгновение притормозил: в яркий круг света от фонаря попалось лицо этого, сдающегося: залитая слезами морда «ребёнка» лет чуть побольше двадцати; выкатившиеся в ужасе глаза, трясущиеся губы с блестящей на них слюной; воздетые трясущиеся руки. И чуть выше его левого плеча в круге света же кривляющаяся, кажется, фигура ихнего тут, общинского, древнего чёрта — местной достопримечательности. Ишь, глаза как шары выкатил! — жаждет! Чего жаждет? — крови, понятно! Привык тут командовать… а вот хер тебе!

— Руки!! — ещё раз строго скомандовал Толик, с досадой чувствуя, что тот момент, когда он мог этого, по сути пацана, просто застрелить «как в бою», увы, прошёл, и сейчас это будет уже просто убийство, расстрел сдавшегося — а это в определённой степени западло… Ну, может и не западло, — Толик давно считал себя выше пацанячьих «понятий», но и убивать «просто так» сдававшегося тоже не считал нужным: вон морда какая, вполне сойдёт в работу; в пеоны можно будет забрать, или обменять, мало ли…

А пацан, вернее, парень, продолжая испуганно шмыгать носом, задрал ещё выше руки, демонстрируя готовность на все условия. А кривляющийся чёрт на стене смотрел, казалось, с обидой и презрением… Ладно! — решил для себя Толик, — Возьму живым, для разнообразия. Где-то у меня Олеговы пластиковые хомуты для связывания были… А то Серый с брателлой постоянно бочку катят, что я, мол, кровожадное чудовище! — а я вот вам! Опять же, деревенские, они, как Колька…

Мимолётную мысль о пользе взятия в плен именно деревенских он додумать не успел: стоявший с задранными руками и жалко, подобострастно улыбающийся парень, каким-то шестым чувством поняв, что убивать его не будут; и оттого вдруг испытавший огромную благодарность к этому здоровому парню, дарящему ему жизнь; преисполнившись вдруг раболепия, решил расстегнуть и снять, сбросить с себя и отдать пояс, — прекрасный, кстати, кордуровый пояс, на мощной пластиковой защёлке; ему завидовали все пацаны в дружине; и пусть этот парень его заберёт — ему ничего не жалко, пусть пользуется; он так ему благодарен, что он не стал его убивать!!

И он излишне резко опустил руки к ремню… А на ремне у него висела справа серая пластиковая кобура, из которой торчала массивная чёрная рукоятка кольта. Игрушечного, алюминиевого, с чёрным анодированным покрытием кольта 9-11; на пружине, страйкбольный вариант; на вид совсем как настоящий! — которым он пугал мужиков ещё в Мувске; и который когда-нибудь мечтал заменить на настоящий боевой пистолет; а пока таскал на ремне «для солидности», ну и чтобы не спёрли в казарме.

Толик же, уже убрав левую руку с цевья автомата и сунув её в карман разгрузки, соображая, куда он сунул хомуты, увидел только, что пленный резко опустил руки к поясу, а на поясе — кобура с пистолетом! Палец автоматически вдавил спуск.

Та-та-та-та! — прогрохотала в тесном помещении автоматная очередь; удерживаемый одной рукой автомат слегка повело, и, хотя три пули наискосок, слева направо и вверх, прошили тело парня, швырнув его спиной на стену, четвёртая ушла выше, ударив в стену, в аккурат в левое копыто нарисованного чёрта.

Шарахнувшися в стену парень, закатив глаза, осел по стене; на штукатурке остались четыре чёткие выбоины: три в обрамлении тёмных брызг; и одна, четвёртая, в копыте рисованного чёрта. Ахтыжбля, что значит автоматизм! С другой стороны хорошо поставленные рефлексы ни раз спасали жизнь! — так успокоил себя Толик; наклонившись, чтобы вынуть у убитого пистолет из кобуры — ишь ты, как тот, что мне на Новый Год подарили, только новее… Тюююю!.. — да он игрушечный! Сразу определив, что пистолет не боевой, разочарованный Толик отбросил его в сторону.

— Кто там? — назовись!! — каркнул знакомый голос с проёма в потолке, в который уходила лестница.

— Да свои, Бабах, свои! — заверил Джона Толик, подбирая трофейный автомат, и делая для себя заметку в уме, что потом нужно будет сюда вернуться, и снять с трупака кобуру. Игрушка игрушкой; а вот кобура под 9-11 — это как раз то, что ему, Толику, для комплекта недоставало. Пригодится, дома — для солидности! — он давно уже считал своим домом Башню. А сейчас надо за Серёгой сходить, — как у него дела с этим, с беглым?

— А, Толян! — послышалось сверху, и на лестнице появился Бабах, держащий в руках свою СВД, — Ты тут чего? А, этого успокоил… А Серый где? А Адельку ты не видел? Там темно уже — во дворе такой замес! — нихера сверху не разберёшь! Не знаешь, кто это так красиво вписался за нас?? Адельку не видел, говорю?..

— Адельку, Адельку… — Толик подал ему трофейный автомат, — На, возьми вместо твоей дуры. Но потом вернёшь! И это, Джон, не в службу, а в дружбу — сними с этого жмура кобуру, пока кто не подрезал — я себе под свой кольт заберу. А сбрую ты можешь себе взять.

— А… ага! — согласился Бабах, принимая автомат, — А Серый де?

— За ещё одним побёг! Никакой дисциплины, бля! Намучился я с вами! — по привычке пожаловался Толик, и, взяв наизготовку автомат, двинулся на выход. Перед тем как выйти, обернулся, мазнул светом подствольного фонаря по помещению: ещё вроде как конвульсирующий жмур, выбоины на стенах — и ишь, ни то довольно скалящийся, ни то кривящийся от боли рисованный чёрт на стене! Добился своего, нечистая сила — принял ещё одного грешника; но и сам, падла, пулю в копыто схлопотал, гы!.. Выключил фонарь и вышел.

— Адельку не видел, говорю?.. — ещё раз переспросил ему вслед Бабах, но Толик уже не слышал.

— Адельку, Адельку… — Бабах присел возле жмура, быстро обыскал его, не теряя из вида и выход из церкви — мало ли чего! — нашёл недобитый ещё до конца магазин, вынул; присоединил к автомату. СВД забросил за спину. Как просил Толик, снял кобуру, затолкал в боковой карман. Хороший какой ремень, ого! Пригодится! — тоже снял, свернул, сунул в карман. Увидел валяющийся на полу пистолет; сначала кинулся на него как коршун, недоумевая, каким образом Толик пропустил такую ценную вещь?? — поняв, что игрушка, пренебрежительно отбросил его в сторону.