Александр Золотько - Разборки под прикрытием

Аркаша положил карандаш.

– Чего ты?

– Издеваетесь?

– Есть немного, но ты сам подумай. Если ты скажешь, что воровать не будешь вообще – тебе поверят?

– Нет.

– А если ты будешь бормотать, что твои оппоненты будут воровать, что подумают люди, электорат, извините за выражение? А сам что, не будет тырить народное добро? Все тырили, и он будет… И врет, скотина, нам в глаза. Логично?

Солнце зависло, как прибитое, над горами. Давай, давай вниз. Вниз давай! Гринчук закрыл глаза.

Аркаша недоверчиво усмехнулся. Потом посмотрел на салфетку, взял карандаш, стал писать.

– Я тебе даже предлагаю пари, – Гринчук протянул руку Аркаше.

Тот подумал и пожал руку.

– А о чем пари и на что? У меня есть только десять тысяч долларов, которые вы же мне и дали.

Гринчук снова помахал рукой в воздухе и снова, как по волшебству, возле столика появился официант.

– Сумку, – сказал Гринчук. – Такую – непрозрачную и не очень большую.

Официант, наверное, бежал, но через минуту он снова стоял возле столика с сумкой из полиэтилена. И снова исчез.

Гринчук поставил на стол свою сумку. Отсчитал четыре пачки денег и быстро бросил их пакет. Подвинул Аркаше.

– Я ставлю на тебя и на мой лозунг сорок тысяч долларов.

– Не нужно, – сказал тихо Аркаша, оглянувшись.

– Не бери в голову, – отмахнулся Гринчук. – Тебе деньги, ты регистрируешься, когда объявят выборы. Если проиграешь из-за моей методы – моя вина. Пролетел. А если выиграешь…

– Что?

– Ничего…

– Так не пойдет, – возмутился Аркаша. – Нельзя так. Что я буду должен?

– Азартный ты человек, Аркаша… Ладно. Дом Дедова мне понравился. Не тот, в котором его порешили, а другой, поменьше и с коллекцией холодного оружия. Когда ты станешь насквозь коррумпированным мэром, домик захапаешь и мне передашь. Лады? – Гринчук снова протянул руку.

– Лады, – не раздумывая хлопнул по ладони Аркаша и засмеялся. – Странный вы человек, Юрий Иванович! Я вас знаю всего пару дней, а уже и ненавидел, и…

– И влюблялся, как гимназистка… – Гринчук перестал улыбаться.

Его лицо замерло, словно замерзло.

– Ты когда-нибудь человека убивал? – спросил каким-то чужим голосом Гринчук.

– Бог миловал.

– Миловал бог… Действительно, миловал. И на смерть никого не отправлял, не осуждал на смерть?

– Чего это вы, Юрий Иванович?

– Так, в голову пришло. Меня бог не миловал. Лично мне пришлось убить двоих. Двоих. Лично.

Аркаше показалось, что он видит каменное лицо. Стальные глаза холодно смотрели на него. Клин отвернулся.

– И еще… – Гринчук попытался усмехнуться. – Еще не конец. Я могу всё бросить и уйти… Может быть, все закончится и без меня… Может быть.

– Можно, я пойду… – сказал Аркаша и встал. – Я вам больше не нужен?

– Противно возле меня сидеть? – спросил Гринчук.

– Страшно. И одиноко. Вам ведь мой совет не нужен… И ничей совет не нужен. Вы уже все решили… Я вас найду, потом. Ваш адрес, который на регистрации в гостинице, он правильный? Настоящий?

Аркаша пятился, прижимая сумку к груди, натолкнулся на стул, повернулся и вышел из кафе.

– Я заплачу, – сказал Гринчук официанту, выглянувшему на площадку. – Я за всё заплачу.

Гринчук положил на столик деньги и вышел на улицу.

Шли люди, загорелые, веселые. Они шли с пляжа, им нужно было переодеться, чтобы вечером снова вернуться на набережную. Им нет никакого дела до Гринчука, до убитых, до того, что еще вчера любого из них могли выхватить из толпы и заставить… Или просто убить. Не от злости, а для того, чтобы еще кого-нибудь повязать, записать в кассу взаимопомощи.

Гринчук посмотрел на часы. Наверное, уже пора. Можно. Гринчук набрал номер.

– Здравствуйте, Владимир Родионыч, – услышал Владимир Родионыч. – Как дела?

Владимир Родионыч ошарашено посмотрел на Полковника, сидевшего напротив.

– Кто? – спросил Полковник.

– Зеленый, – ответил Владимир Родионыч.

– Там кто возле вас, Полковник? Поклон ему от меня и наилучшие пожелания! – Гринчук разговаривал стоя на улице, его голос время от времени в обрывках чужих слов, детских криках и музыке.

– Поклон вам от него, – сказал Полковнику Владимир Родионыч, он все еще не мог прийти в себя. – Это точно вы, Юрий Иванович?

– Конечно. Вы, наверное, здорово устали. Обычно вы гораздо аккуратнее в формулировках.

– А вы как всегда! – вспылил Владимир Родиныч. – Вы…

– Как всегда нагл и нелицеприятен. Я знаю. С удовольствием выслушал бы ваше мнение по этому поводу, но у нас слишком мало времени. Аварийную команду сюда уже направили?

– Команду?

– Ну да, ловить подполковника Сергеева на предмет архива. Отправили?

– С чего вы взяли?

– Так, у нас мало времени, но я немного потрачу его, чтобы расставить точки над «i». Вы получаете информацию от Абрека, так удачно оказавшегося случайно возле самого эпицентра событий в закрытом городе? Так? Верно?

Владимир Родионыч кивнул, будто Гринчук мог этот кивок увидеть.

– Опуская подробности, Абрек получает информацию от меня. Понятно?

– От вас?

– А вы думали, от своей шпионской сети? Я его информатор. Уже можно продолжать, или вам еще нужно немного времени на раздумья и размышленья?

Владимир Родионыч распустил узел галстука.

– Вы там только не волнуйтесь, не нужно. Я ведь вроде как специально Лёвчика выпустил и свой след до Приморска обозначил. Что может быть естественнее, чем разъяренные уголовники в поисках общака и вора, его унесшего. Вы меня слышите? Не молчите так страшно!

– Я слышу.

– Абрека я знаю хорошо, помог ему убрать Мастера. Синяк и Котик… Нормальные пацаны, их даже особо и уговаривать не пришлось. А мне здесь три человека, в случае чего, очень даже пригодились бы. Не так? И, главное, никто не волновался. Даже те, кто позволял себе кричать на вас.

Этого не может быть. Это мне мерещится, подумал Владимир Родионыч. Я сплю.

– Возвращаемся в начало разговора. Вам сегодня позвонил…

– Полковнику.

– Правильно, не хватало, чтобы всякие Абреки звонили вам напрямую. Субординация и еще раз субординация. Позвонил Абрек и сообщил, что некто подполковник Сергеев сжег видео-архив Черного Тамплиера. И что сделали вы? Вы ему, конечно же, не поверили. Не Абреку не поверили, а Сергееву. Кто же станет жечь архив без разрешения и даже не попытается им воспользоваться? Ясное дело, Сергеев решил архив захапать. Сжег какой-то хлам, а остальное именно захапал. И теперь нужно только успеть захапать Сергеева. Всё логично, никого нельзя заподозрить в идиотизме. Вы сразу же позвонили? Доложили, чтобы от вас отцепились, перестали унижать, и чтобы выясняли свои отношения уже в Приморске.

– Юрий Иванович, только не говорите, что у Сергеева нет архива…