Александр Золотько - Разборки под прикрытием

Полковник кивнул задумчиво, отпил из стакана. Инга посмотрела в их сторону, махнула рукой. Полковник помахал в ответ.

– И вы год ждали, прежде чем со мной связаться? Целый год ваши друзья ломали головы, что с вами, где вы… Живы, нет? Нехорошо, Юрий Иванович!

– Нехорошо, – согласился Гринчук. – Но…

– А Юрий Иванович, считайте, умер, – жизнерадостно сообщил Браток. – Его когда Миша подобрал, доставил к врачам, они сказали – помер клиент. От потери крови, плюс легкое… Умер. Они, наверное, до сих пор помнят и другим рассказывают, что такое настоящая работа по реанимации… Миша не рассказывал особо, но Инга, когда приходила, слышала разговоры… Больница стояла на ушах, Миша тихо сидел в уголке с автоматом на коленях, и четыре больничных охранника лежали там и сям с различными повреждениями… степени тяжести…

Это, считайте, два месяца, плюс реабилитация, потом все дела нужно было закончить… Ну и тут отдохнуть, перед дальней дорогой.

Инга что-то крикнула. Гринчук встал с плетеного кресла и пошел к ней. Полковник увидел у него на спине шрам – белый на темно-коричневом.

– Резали, вынимали пулю. Еще у него было сильное сотрясение мозга, нервы… – тихо, словно боясь, что Гринчук услышит, сказал Браток. – Свободно может уйти по инвалидности из органов… Если бы числился живым.

– Если бы числился… – повторил задумчиво Полковник.

– А так всё хорошо. Улыбается, шутит… А потом замолчит и смотрит на море. Как привязало его к морю. Яхта эта… Нет, пока ничего, всем нравится. Все понимают, что ему это зачем-то нужно. Баба Ира – и та довольна. Недавно в шторм попали – и ничего. Доктор только бутылку коньяку выкушал в процессе, а так… Ходим от курорта к курорту, как Летучий Голландец. Я уже даже язык почти выучил… Могу на английском слепить любую фразу. Типа, от этого суицида концептуально тянет инцестом…

– Что?

– Это обычному человеку не понять, – засмеялся Браток. – Это для больших эстетов, типа меня… В жизни бы не поверил, что так мало нужно, чтобы люди приняли тебя за кого угодно. Поверили в любую фигню…

– В вашу смерть, например.

– И даже в мою смерть.

– По вам очень несколько дамочек убивалось, художниц, – сказал Полковник, – просто места себе не находили. Одна, так даже в вашу честь пер… перфор…

– Перформанс, – подсказал Браток. – Я выучил с пятого раза. – Это Нелька, наверное, такая кобылица с грудью…

– С грудью, – кивнул Полковник, – вы это очень образно… А вас, Юрий Иванович, недавно странный типаж разыскивал. Некто Аркадий Иванович Клинченко, мэр славного города Приморска.

– Все-таки, мэр? – удивился Гринчук. – Я шутил, а поди ж ты…

– Он мне рассказал о своей предвыборной программе. Хорошо, что вы не занялись пиаром по серьезному. С такими идеями…

Инга собрала вещи в сумку, пошла к лодке, лежащей на песке возле самой воды.

– Креативом, – сказал Браток. – С таким креативом.

Полковник откашлялся:

– Я по поводу Михаила… Как его самочувствие? Помню его срывы в прошлом году…

Гринчук чуть заметно улыбнулся. Браток засмеялся.

– Можете не объяснять, – тяжело вздохнул Полковник. – В очередной раз вы всех кинули и подставили. Миша играл припадки, а вы…

– А мы готовили свой отход… – потянулся Гринчук.

– Уголовники наши городские очень… ждали вас. Абрек, мне рассказывали, плакал, когда узнал, что вашей кровью залит подвал. Хотели ехать в Приморск, но там так чистили… Потому-то ваш Аркадий и проскочил в мэры… Все заинтересованные били друг друга по рукам, следили и мешали. А он, как ничей и независимый, да еще обещающий воровать меньше других… Будете смеяться, наши уголовники на полном серьезе у меня спрашивали, против кого из них не возражал бы Юрий Иванович Зеленый при подборе кандидатуры на пост держателя общака…

– Мне это неинтересно, – сказал Гринчук. – Я ухожу в море.

– Да, и что же мне прикажете делать с вашим особняком в Приморске, с мебелью и коллекцией холодного оружия? Клинченко мне всучил бумаги, дарственную и такое прочее… У меня в столе…

– Пусть лежит, – пожал плечами Гринчук. – Вряд ли мы еще с вами встретимся. Я очень на это надеюсь… в ваших же интересах.

Полковник допил сок, посмотрел на ледышки, оставшиеся на дне стакана. Вот это уже похоже на угрозу. На угрозу. И даже не похоже – это прямая угроза.

– И чем же я вас прогневил? – стараясь выглядеть спокойным, поинтересовался Полковник.

– Ничем. И, надеюсь, не прогневите. Дело вот в чем… В городе остались люди, небезразличные мне… Кто-то слишком уверен в своих силах, кто-то не понимает, кому-то наплевать… И если кто-то захочет меня достать по то или иной причине, может попытаться сделать это через них…

Инга присела на борт лодки и ждала, время от времени посматривая на сидящих в креслах, прикрывая ладонью глаза от солнца.

– Я хотел попросить вас, Полковник… – Полковник качнул стакан, и льдинки звякнули о стекло, будто эхо отозвалось на лед в голосе Гринчука. – Если с моими друзьями что-то случится… Ответите вы, Полковник.

– Что? При чем здесь я?

– А мне на это наплевать. Вы и Владимир Родионыч. Вы ему передадите наш разговор. Дайте всем понять, что эти люди – под вашей защитой.

– Я бы не стал разговаривать с Владимиром Родионычем в таком тоне… Да и сам я…

– Вы ведь помните, что происходило в прошлом году, перед убийством Братка. Хорошо помните? Кто-нибудь бросился вам помогать? Кто-то встал рядом с вами плечом к плечу?

Полковник поставил стакан на песок.

– Это может начаться в любой момент, – сказал Гринчук. – И это не шантаж, это мой гонорар. За архив из Приморска. Его больше нет, все знают, что его нет. Знают наверняка.

– И некоторые сильно на вас сердятся за это, – напомнил Полковник. – Вы лишили их возможности даже поиграть намеками, будто есть архив, сохранился… Кстати, тут я подумал – архив этот, настоящий. То, что хранил в голове учитель, не могло быть ни для кого угрозой. Скорее, он держал в голове имена и адреса, а где-нибудь в подвале или пещере – безымянные пленки, фотографии… Я так думаю.

– А вы не думайте. Архив – погиб. Миша – взорвал, а Стоянов пробил пулей. Все задокументировано. И всё проходило очень явно… Мы постарались.

– Постарались, – согласился Полковник. – Я передам Владимиру Родионычу вашу просьбу.

– Мой приказ, – твердо сказал Гринчук.

– А не слишком ли много уверенности в собственно неуязвимости? Именно в связи с тем, что ваши друзья…

Лицо Гринчука превратилось в маску, выкованную изо льда. Гринчук встал с кресла и, проваливаясь в песок, пошел к лодке, где его ждала жена.

– Ну, вы ведь взрослый человек! – покачал головой Браток. – Вам же ясно все сказали – приказ. Я бы на вашем месте не рисковал и фильтровал базар. Это, выпасал бы хрюканину. До свиданья!