Александр Золотько - Под грязью пустота

«Я!» – чуть не выпалил Заяц, но голос куда-то исчез, засох где-то в глубине воспаленной глотки, получился только длинный выдох.

Дыня закашлялся.

– Который из них останется у нас? – Краб обернулся к Кириллу.

Тишина.

– Трудно выбрать, кто же из вас хуже. А нужно. Ладно, – решительно сказал Краб, – отдайте оружие мне.

Заяц вынул пистолет сразу, а у Дыни он зацепился за подкладку. За чертову рваную подкладку.

Дыня рванул оружие, подкладка с треском подалась:

– Вот.

Краб взвесил на руках пистолеты, неторопливо повернулся к Нолику:

– Сунь к себе в карманы.

– Ага, – Нолик принял оружие.

– А вы сейчас разберетесь между собой, кому оставаться в группе Краба, а кому выходить в отставку. Самоотвода нет ни у кого?

Заяц посмотрел на Дыню. Тот взгляд принял и своих глаз не отвел. Никому из них не хотелось проверять, что именно стоит за формулировкой «выйти в отставку». Ничего хорошего она означать не могла.

– Самоотводов нет. Тогда приступайте. Либо в течение ближайших десяти минут вы определите, кто здесь лишний, либо у меня в группе будет вакансия, – Краб отступил на несколько шагов назад и сделал приглашающий жест, – правил нет никаких.

Дыня медленно обернулся к Зайцу. Тот попятился на три шага и остановился, приняв стойку.

– Начали, – сказал Краб.

– Я так понимаю, что вы решили на мне заработать, – сказал Гаврилин.

– Чего? – изумился Хозяин.

– Заработать. Выгоду поиметь. Загрести жар чужими руками. Или еще синонимами побаловать?

– Жар загрести?

– Да. Моими руками.

Хозяин кивнул:

– Точно. Решил. Только ты будешь грести жар не потому, что это для меня, а потому, что это из под твоей жопы. Это тебя поджаривает сейчас житуха. Это у тебя шкварчит под хвостом. Вот и греби, милый.

– А мне так кажется, что смаленым несет не только от меня. Мы с вами, дорогой Хозяин, сидим на одном мангале. И задницы у нас приблизительно в одном и том же состоянии. А Краб очень грамотно раздувает под нами угли и скоро начнет проворачивать шампуры, чтобы мы с вами покрылись равномерной корочкой. И разница между нами только в одном, меня подадут на стол раньше, чем вас. Нет?

Хозяин улыбнулся. Этот разговор ему даже начинал нравиться. И парень этот – тоже вызывал какое-то странное чувство симпатии.

– С чего это ты, Сашок, так решил?

– А что, это для кого-нибудь секрет? Краб вас подставил, вывезя меня из клиники силой. Ой, как подставил. Теперь хоть так, хоть так, а Хозяин Крабу проигрывает по очкам. А раз Краб круче Хозяина, то он автоматически круче тех, кто не так крут как Хозяин. Так? Так. И не нужно ухмыляться!

– Это я не о тебе улыбаюсь, – Хозяин подвинул Гаврилину тарелку, – ты, может, поешь, пока не остыло.

– Сейчас, только вот выступление закончу.

– Ну-ну!

– Если за меня возьмется Краб, то я запою. Это вы точно сказали. И неизбежно расскажу все что знаю.

– А ты много знаешь?

– Не очень… Это что-то меняет?

– Нет, извини.

– Вариант первый – Краб раскручивает меня без свидетелей. Он узнает от меня контактный телефон и имеет возможность связаться с моим… гм… руководством без вашего участия.

– И без твоего.

– И без моего, но это не так важно. И мое начальство начинает с ним взаимодействовать.

– И?..

– И зачем им тогда старый вор пенсионного возраста, которого почему-то называют Хозяином. Хватит одного Краба. Это в любом случае, чтобы там не задумывали мои начальники изначально, – Гаврилин поймал себя на тавтологии, подумал секунду и повторил, – изначально.

– Второй вариант?

– Вариант два – меня потрошат при большом стечении заинтересованных лиц. Так сказать, всем миром. И выдавленная из меня информация становится всеобщим достоянием.

– Ну и что?

– Как что? Всем становится понятно, что в системе, выстроенной заслуженным стариком, есть совершенно лишняя деталь… – Гаврилин наконец подвинул к себе тарелку и взял в руки вилку. – Неплохо пахнет.

– Ира у меня хорошо готовит, – сказал Хозяин,

– Очень хорошо, – подтвердил Гаврилин, попробовав.

Хозяин к своей тарелке не притронулся, он с минуту молча наблюдал, как Гаврилин ест.

– Лишняя деталь говоришь?

– Совершенно лишняя.

– Это ты меня деталью обозвал?

– Уж извините.

– Ничего – ничего… Ты, может, добавки хочешь?

– Не-а, – Гаврилин быстро доел и отодвинул тарелку, – мне говорили, что побои на переполненный желудок плохо переносятся. И печень может не выдержать обильной пищи. Приправленной тумаками.

– Тогда чайку. Сам нальешь?

– А вам?

– Ну и мне заодно. Без сахара.

Хозяин принял чашку, отхлебнул.

Гаврилин размешал сахар в своей, вынул чайную ложку, покрутил ее в руке.

– Есть третий вариант? – спросил Хозяин.

– Если хорошо подумать, то найдутся и третий, и четвертый и хрен знает какой. Только зачем вам ломать над ними голову? Нужно обдумать только один вариант, который полностью соответствует вашим интересам.

– А есть такой?

– А какого черта вы тогда со мной вот тут беседуете?

– И вправду, – согласился Хозяин, – какого?

– А такого… – Гаврилин залпом выпил чай, – что вы хотите узнать, не заготовлено ли у меня чего-либо на этот случай, чтобы самому спастись. И чтобы вы могли за мой хвост уцепиться. Так?

Улыбка хозяина вдруг превратилась в оскал. Улыбка, которая все это время пыталась угнездиться у него возле глаз, внезапно превратилась в пронзительный прищур. Гаврилину показалось, что Хозяин взглянул на него сквозь невидимый прицел.

– Не так. Ты, соколик, мне тут сейчас все очень внятно изложил, вариант первый, второй, третий… Да, мне и так и так хреново. А Крабу и так, и так хорошо. Твоему начальству, между прочим, тоже хреново. Оно ведь всю эту разборку с Солдатом вашим дебильным устроило только для меня…

– Не только.

– У нас в городе – только для меня. Я им нужен. Я. Зачем – это второй вопрос, это они мне и так скажут. По твоему контактному телефону. Если к ним позвонит Краб – они с ним особо дел вести не будут. Им нужен я. Это понимаю я. Это понимаешь ты. И это понимает Краб. Он ведь не дурак. Не дурак. – Хозяин покачал головой. – Как только он получит связь с твоими начальниками – он меня попытается пришить. Чтобы стать единственным вариантом. И в этом случае он действительно твоих устроит.

Хозяин говорил жестко и властно. Теперь это уже не была глиняная скульптура, это было живое лицо, излучавшее ум и решительность. Гаврилин слушал не перебивая.

– Ему не нужно было тебя сюда везти. Для него это было не выгодно. Ему бы тебя в укромное место отвезти… Так не было уверенности в том, что это именно ты за всем этим стоял. Значит, ему нужно было тебя предъявить свидетелю, лабуху этому из кабака. А я приказал его привезти ко мне. Приказал. И Краб ослушаться не мог. Ему нужно свою роль играть, у него только одна попытка могла получиться. Вот он лабуха сюда отправил. А сам за тобой поехал. Лично. Выволок тебя из клиники и подставился. Ему теперь нельзя отступать. И меня трогать тоже нельзя, пока все не выяснится. А ты говоришь – лишняя деталь.