Александр Тамоников - Шестнадцать против трехсот

— Неплохо. И это утром и в тени, что будет на солнце и в полдень?

— Да какая разница, Сергей? Будь тут хоть пятьдесят градусов в тени, работать все одно придется.

— Это верно, но я предпочел бы градусов пятнадцать, как ночью.

— Ну с этим ты к Нему, — майор указал на небо, — обратись. Лучше рапортом, который через местного священника можешь передать. Глядишь, Господь Создатель и удовлетворит твой рапорт.

Старший лейтенант покачал головой:

— Очень смешно. Я вот что думаю…

Неожиданно речь его оборвал женский голос:

— Сережа? Ефремов?

Это было как гром среди ясного тропического неба в сезон засухи.

Оба офицера резко повернулись и увидели в десяти метрах сзади молодую женщину в легком летнем костюме.

Ефремов воскликнул:

— Ольга? Ты?

— Узнал? А ведь мимо прошел, я сидела на лавочке, и внимания не обратил.

— Это ладно, но ты, и здесь?

— А что в этом удивительного?

Женщина подошла к офицерам.

Базанов недовольно взглянул на Ефремова. Никто не должен был знать фамилий и специальности офицеров группы. А тут в первый же день такая встреча.

Ефремов перехватил взгляд заместителя командира группы:

— Представляешь, Жень, жена, вернее, теперь вдова друга, с которым в училище учился, парой слов перекинуться разрешите?

Что мог сделать Базанов? Отказать? Как-то нехорошо. Да и если уж посторонний узнал офицера группы, то какой смысл запрещать. Только создавать условия для пересудов, а этого допускать нельзя. Это понимал и Ефремов, должен сориентироваться и не раскрыться.

— Хорошо. Раз уже встретились, поговорите, но недолго. Ты меня понял, старший лейтенант?

— Так точно, товарищ майор.

— Я у себя. Тебя жду через полчаса, плюс минус десять минут.

Он кивнул даме. Та ответила:

— Спасибо, товарищ майор.

Базанов направился к модулю. Женщина же предложила Ефремову присесть на лавку в тени платана, которые росли плотной стеной вдоль всей аллеи. И сейчас, с утра, создавали прохладную тень.

Ефремов согласился, и они присели на скамейку.

— Не ожидал увидеть тебя здесь, Оля, — сказал старший лейтенант.

— Это я заметила. Но что означает летная форма на тебе? Ведь ты же закончил десантное училище?

— Да, форма сейчас у нас похожа, но не в этом дело. Не пошла служба в десанте, неудачно прыгнул с парашютом, будучи уже офицером, командиром взвода, и при приземлении позвоночник повредил. Прыгать дальше медики запретили. Увольняться не хотел, пришлось менять специализацию. Так вот стал инженером ВВС, пройдя переподготовку в авиационно-инженерном университете.

— И теперь какое-то время будешь здесь служить?

— Нет, Оля, нашу группу инженеров и техников должны отправить в Шайрат, помогать сирийцам в ремонте и обслуживании самолетов.

— О господи, это в тот Шайрат, что обстреливали американцы?

— Ну да.

— А если они еще раз нанесут удар?

— Не нанесут, но что обо мне? Как ты-то оказалась в Сирии?

— Добровольно. После медицинского университета, как Коля погиб, — она на секунду замолчала, — работала в госпитале Красного Креста. Предложили командировку, полетела. Все просто. Сейчас здесь формируется отряд для работы в Алеппо. Ожидаем борт с мобильным госпиталем. Как прибудет, так и отправимся к месту назначения.

— Известно, куда должны послать?

— В Алеппо. Но ты-то как? Женился?

— Нет!

— Так и не нашел свою любовь?

— Не нашел.

— Ясно. Когда вы убываете в Шайрат?

Ефремов пожал плечами:

— Точно не знаю, но думаю, уже сегодня.

— Жаль. Могли бы вечером встретиться. Нет, не подумай ничего такого, просто прогуляться, посидеть, поговорить. Вспомнить молодость. Ведь нам есть что вспомнить, не так ли?

— Не улечу в Шайрат, и если начальство, а оно у нас строгое, отпустит, найду.

— Хорошо. Ну, пока. А… если улетишь, береги себя!

Женщина встала и пошла к медицинскому пункту, ни разу не обернувшись.

Ефремов прикурил сигарету, сел на скамейку. Просидел, пока не увидел командира группы, вышедшего из штаба. Авилов подошел. Он, видимо, видел, как подчиненный беседовал с женщиной, спросил:

— Это еще что за дела, Ефремов?

Старший лейтенант изобразил удивление:

— Какие дела, товарищ подполковник? Присел в тени покурить. В модуле запрещено, рядом курилки нет, не ходить же к соседям?

— Я о женщине спрашиваю, с которой ты так мило разговаривал и которая пошла в сторону медицинского пункта.

— А, женщина? Представляете, товарищ подполковник, я сам чуть не одурел, когда она окликнула меня. Это и майор Базанов подтвердить может.

— Окликнула, значит, ты с ней знаком?

Ефремов вздохнул:

— Был знаком, в училище.

— Старая, несостоявшаяся любовь?

— Нет, Ольга, эта женщина, вышла замуж за моего друга, Николая. А он погиб… на Кавказе, через месяц после первого офицерского отпуска. Мина.

— А что было сказано перед вылетом сюда?

Ефремов развел руками:

— Так кто же мог предположить, что Ольга, так ее зовут, окажется на базе Хмеймим?

— А какого черта тут рассиживаться было?

— Да она случайно меня увидела, когда шли из столовой. А присел я уже после разговора. И вообще сказал ей, что в десанте не смог служить из-за неудачного прыжка, переквалифицировался в авиационные инженеры и скоро, возможно уже сегодня, убуду на аэродром Шайрат, помогать сирийцам обслуживать и ремонтировать технику. Впрочем, ей это было безразлично.

— Ну хоть догадался о «командировке» в Шайрат сказать.

— Что ж я, совсем без головы?

Авилов сказал:

— Ну и хватит сидеть тут, пошли в модуль, задачу ставить буду.

Старший лейтенант вместе с подполковником пошли к модулю.

Там Авилов собрал всех офицеров в кабинете. Его словно под группу оборудовали, три ряда по пять кресел, стол, за ним еще два кресла, на стене интерактивная карта. Окна завешены жалюзи. Работал кондиционер. Все расположились. Авилов с Базановым за столом, на небольшом подиуме, остальные в «партере», внизу.

Авилов поднялся:

— Задача группе определена простая. Внешне простая. Выдвинуться на рубеж обороны сирийского батальона восточной части Алеппо. Сделать это ночью, на «Тиграх». В дальнейшем вести наблюдение, разведку с целью выявления крупных отрядов боевиков, скопления техники, артиллерии и наведение на них авиации базы.

Капитан Лапунов присвистнул:

— И из-за этого нас выдернули в Сирию?

— Выговор, капитан, — сказал Авилов, — за разговоры на совещании.

— Есть, выговор, — поднялся Лапунов, — но на самом деле, что это за работа? Нас больше задействовать негде?

— Приказы, капитан, и это тебе должно быть хорошо известно, не обсуждаются. Садись.

Лапунов присел. Посмотрел на товарищей.

Те также были удивлены. Да еще на подмосковной базе говорили о наведении самолетов на цель, но все думали, что это действительно второстепенная задача, а основная будет еще определена. Оказалось, второстепенная задача являлась основной.