Александр Тамоников - Шестнадцать против трехсот

— Проблемы, мистер Баршан?

— Вам-то что не отдыхается, мистер Тиллер?

С отрядом Баршана шел контролер заказчика террористических актов, офицер американской военной разведки, майор Смит Тиллер.

— Я задал вопрос, мистер Баршан, и жду ответа.

— Никаких проблем, сэр, — усмехнулся главарь, — я выслал вперед разведку.

— В этом есть необходимость?

Баршан посмотрел на американца:

— Странный вопрос. Кому, как не вам, профессиональному военному, знать, что разведка нужна везде и всегда при решении тех задач, что поставлены подчиненному мне отряду.

— Но, насколько мне известно, ваш шеф в Махачкале позаботился о безопасном проходе границы, отдыхе в ауле Бурнай и о дальнейшем перемещении с помощью главы семьи, в усадьбе которой разместится отряд, к столице республики.

Баршан кивнул:

— Это так! Знаете, мистер Тиллер, я, естественно, уважаю ваш боевой опыт и несомненно высокий профессионализм, однако смею напомнить, вы всего лишь контролер. А раз так, то занимайтесь, пожалуйста, своим делом. Контролируйте, как отряд войдет в Бурнай, встанет в доме Гайдара Макаева. Там же вы уточните и план переброски отряда в Махачкалу. Если ранее принятый не претерпел изменений. Оттуда же вы с господином Станадзе вернетесь в Грузию и поделитесь со своим боссом впечатлениями о нашей работе. А сейчас я советую вам отдохнуть. Второй этап перехода будет гораздо сложнее первого, и потребуются силы.

— О҅кей, господин Баршан. Я услышал вас.

Американец прошел к дальнему валуну, где устроился на отдых. Его камуфляж, имеющий уникальную систему как утепления, так и охлаждения от мощного аккумулятора, позволял обходиться в подобных условиях без использования кошмы и спальных мешков.

Разведчики вышли на связь через один час двадцать минут, в 23:35, используя новейшие японские портативные радиостанции малого радиуса действия, защищенные от перехвата и пеленгации.

— Санар! Я!

— Слушаю!

— Мы у линии.

— Что там?

— Все спокойно, но видимость немного ограничена.

— Пограничники?

— На посту.

— Вход в ущелье?

— Вход свободен, что в самом ущелье, не знаю, но если прикажете, пройдем дальше.

Баршан поправил:

— Не пройдем, а пройдет. Пошли в ущелье хохла.

— Хоп, как далеко следует пройти?

— Метров на двести по ущелью. Посмотреть, доложить, там и оставаться.

— Понял, выполняю.

— Выполняй!

Баршан отключил станцию.

Прилег на расстеленный ранее спальный мешок. У него еще осталось время для отдыха.

Получив указание Баршана, Станадзе подозвал к себе украинца Виктора Лупко. Тот подошел:

— Чего, Жора?

— Баршан приказал осмотреть ущелье и послать туда тебя.

— Так и сказал, пусть хохол осмотрит ущелье?

— Да, так и сказал.

— Ладно, пройдусь, посмотрю. Далеко идти?

— На двести метров.

— Двести, — прикинул Лупко, — это значит где-то триста шагов. Пройду, дальше что?

— Если все чисто, сообщаешь по рации, выберешь укрытие и там будешь ждать подхода отряда, контролируя обстановку в ущелье.

— Понял. Вы тут остаетесь?

— Здесь, в кустах будем. Но, — Станадзе посмотрел на часы, — не больше часа, к 0:30 отряд должен сюда подойти. И двинемся к Бурнаю. До утренних сумерек должны быть в ауле.

— Раньше будем, если погранцы не перекроют путь.

— Это место не напрасно я выбрал. Здесь стык не только двух погранзастав, но и отрядов. А такой участок, как правило, контролируется слабо. Наряд четвертой заставы одного отряда, как и наряд первой заставы другого отряда, на тропу и вход в ущелье смотрят, конечно, но не особо внимательно. Надеются друг на друга.

— Это типа мы не увидим, соседи заметят?

— Что-то в этом роде. Но скорее: зачем нам лезть в опасную зону, если это могут сделать соседи. В общем, если идти осторожно, то пройти можно. Главное, не засветиться перед отрядом восточного крайнего поста четвертой заставы.

— Почему? — спросил Али Казоев.

— Потому, что с начальством западного отряда ваш шеф, насколько мне известно, договорился о «коридоре», а вот с восточным отрядом нет.

— Мы прошли, не засветились, и отряд пройдет. Баршан опытный воин, он не поведет людей скопом.

— Посмотрим. Но уйти обратно мы в любом случае сможем, закрыв пост. Помощь и поддержка подойти не успеют. А ночью и «вертушки» не полетят. Да, денег лишимся, но сохраним жизнь.

Лупко задумчиво покачал головой. Ему совсем не хотелось лишиться обещанного вознаграждения, на которое он в Украине не только особняк поднимет, но и дело крупное откроет. Лупко давно мечтал стать хозяином в своем селе. Построить животноводческий комплекс, купить элитных коров и жить с молодой женой в шикарном особняке на берегу Днепра. Тогда он и местным главой заделается. Ведь у сельчан нет дома работы, больше в города ездят, кто-то в Россию, кто-то на запад. А тут работа на селе появится. И все проголосуют за него. И с властью высокой он найдет общий язык, как истинный патриот, воевавший против оккупантов на их территории, и для радикалов своим станет. А значит, делай что хочешь, никто не придерется.

Мысли Лупко прервал Станадзе:

— Витя, ты что-то не понял?

Словно очнувшись, Лупко поправил автомат:

— Задумался. Украину, жену вспомнил.

— Бегом в ущелье. И аккуратней. Помни, справа пост, вход в ущелье с него частично виден, прижимайся к восточным кустам, а далее к склону.

— Не надо меня учить. До связи!

— До связи, академик.

Лупко посмотрел на грузина, хотел ответить, но не стал, молча двинулся к ущелью.

Отправив Лупко, Станадзе повернулся к Казоеву:

— Али, посмотри-ка еще раз пост.

— Ты хочешь, чтобы я без одежды остался? Придется ползти по колючему кустарнику.

— Лучше остаться без одежды, чем без головы.

— С этим трудно спорить. Ладно, ты начальник тут, подчиняюсь.

Казоев прополз в кусты и полез дальше к прогалине, оттуда можно было видеть наряд на посту.

Спустя десять минут радиостанция Станадзе сработала сигналом вызова:

— Да, — кратко ответил проводник.

— Я!

— Слушаю, хохол.

— Внизу чисто.

— Впереди?

— Там изгиб, метрах в пятистах, до него никого нет.

— Укрывайся, смотри местность и жди.

— Принял.

Вернулся и Казоев.

Стряхнул с себя прилипшие колючки можжевельника, цокнул языком.

— Что? — спросил Станадзе.

— Ладони порезал и куртку порвал. Надо перевязаться.

— Я спрашиваю: что по посту?

— Да ничего. Наряд внутри. Такое ощущение, что он приготовился к ведению круговой обороны.

— Он так и должен нести службу. Значит, везде все спокойно.

— У хохла тоже чисто?

— Да. Перевязывайся, надо будет, помогу.

— Сам справлюсь.

Казоев достал санитарный пакет, начал перевязывать раны.

Станадзе отошел в сторону, включил радиостанцию: