Валерий Барбашов - Крестная мать - 2

Зазвонил на тумбочке сбоку от стола телефон, Захарьян схватил трубку, лицо его мгновенно преобразилось — стало угодливым.

— Аркадий Вадимович? Приветствую вас, дорогой мой! Рад слышать. Как настроение?.. Да вот сидим с актерами, обсуждаем свои проблемы… Нет-нет, в суде все нормально. Ребята понервничали, конечно, не без этого, но вели себя честно, при них говорю… Да и Морозова ничего плохого не сказала… Да что она скажет, Аркадий Вадимович, посторонний же человек!.. Нет, я понимаю, согласен. А «Тайную любовь…» мы и не собирались снимать с репертуара. Как можно! После стольких трудов, репетиций, материальных затрат на декорации, костюмы… Да-да, я слушаю, Аркадий Вадимович!.. Сейчас, одну минуту!

Михаил Анатольевич сделал актерам выразительный знак рукой — мол, свободны, идите. И они встали, гуськом вышли в прохладное и мрачноватое в эти дневные часы фойе. Расселись в дальнем углу на мягких просторных диванах, все трое, не сговариваясь, закурили.

— Ну что, девоньки, от чего ушли, к тому и пришли, так? — спросил Зайцев. Ему совсем не было стыдно за свое поведение в кабинете главного режиссера — можно и поплакаться, раз провинился, не убудет.

— Но ты же сам на суде ничего не сказал! — вспыхнула Катя. — А теперь опять разговоры разговариваешь.

— Да, помолчи лучше, — сурово произнесла Яна. На душе у нее было муторно. — И вообще оставил бы нас, нам с Катей посекретничать нужно.

Саня криво ухмыльнулся, встал, склонил в наигранном покаянии голову и пошел в глубину фойе, к посвистывающему в клетке и что-то бормочущему попугаю…

Президенту Чеченской

республики Ичкерия

ДУДАЕВУ Д.М.

7 января 1995 года.

г. Грозный

№ 1/18

Докладываю, что согласно Вашему разрешению ДГБ ЧРИ в декабре 1994 года на оплату журналистов было израсходовано 1,5 (полтора) миллиона долларов.

В последнее время российские власти приняли меры по облегчению работы российских и иностранных журналистов, что существенно затруднило их использование в наших интересах. В связи с этим прошу Вас дать распоряжение о выделении дополнительно одного миллиона долларов ДГБ ЧРИ.

Начальник Департамента государственной

безопасности Чеченской республики Ичкерия

Султан Гелисханов

Из документов, захваченных органами ФСБ

Российской Федерации в бункере

президентского дворца в Грозном

Уж с кем с кем, а с милицейским генералом-спецназовцем, да еще из Москвы, трахаться Люсе Вобликовой не приходилось. В ее послужном списке были в юности и инструктор горкома комсомола (с ним они для занятия приятным делом устроились прямо на зеленом поле широкого стола секретаря горкома по идеологии), и замзавотделом пропаганды обкома партии, и — с приходом к власти «демократов» — коммерсанты разных уровней и бизнесмены. Люся была незамужней, привлекательной (стройная блондинка с длинными, струящимися по плечам волосами), общительной, с веселым, жизнерадостным характером. Журналистская профессия обязывала ее вести себя раскованно, быть общительной, легкой на подъем, хотя, разумеется, никто не требовал от нее крайностей — она сама провоцировала их. Семья у Люси не сложилась, отчего-то никто не хотел на ней жениться, хотя волновала она многих; в «женихи» попадались все женатые мужчины, подумывающие о разводе со своей половиной, да перестарки, которых Люся сама со временем бросала. Лет шесть-семь назад, когда после окончания университета Люся начала работать в областной коммерческой газете, на нее «положил глаз» редактор, и они с ним тайно и крепко «задружили». После работы редактор со всеми мерами предосторожности (он тоже был женат) приезжал к ней, в ее крохотную квартирку в доме гостиничного типа. Люся встречала его в красивом халате с пышными рукавами, потчевала ласками, пирожками собственного изготовления и стихами, их она знала множество, получала от него все, что хотела, а потом, к рассвету, изнуренного и прямо-таки обалдевшего от ее постельных фокусов, отпускала к жене. С год, наверное, редактор этот, как маятник, качался между Люсей и домом, не смог решиться ни на что определенное, а потом вообще свалил из города… Люся повздыхала, малость даже поплакала — жаль было крепкого, ненасытного самца, но вскоре забыла редактора. Ей было уже двадцать восемь, возраст для женщины критический, и нужно, конечно, определяться — мучиться от одиночества или махнуть на все рукой и жить как получится, без особых надежд. Что поделаешь: женщин больше, чем мужчин, женихов на всех не хватает, с мужем везет не каждой. Но мужчины, если приложить к этому кое-какие усилия, могут быть у каждой женщины. А она, Люся, ведь ничего — не красавица, нет, но все при ней. Надо только умело подавать себя, косметикой и одеждой многого можно достичь. Нужно заставить мужчину обратить на себя внимание, приглядеться!

Генерал этот милицейский и пригляделся. Конечно, учения, которые проводил спецназ на атомной станции, для Владимира Ивановича — так звали генерала — не в диковинку, он этих учений на своем веку повидал. И потому сейчас лишь краем глаза следил за тем, как бегают-кувыркаются его подчиненные в камуфляже, касках и бронежилетах с автоматами и снайперскими винтовками в руках. Владимир Иванович больше за Люсей наблюдал, как она говорит, как пышные свои волосы поправляет да обмахивается платочком — день выдался солнечный и не по-весеннему жаркий. Среди журналистской братии, приглашенной на эти учения, он заметил ее сразу. Среди корреспондентов были и другие женщины — одна с телевидения, другая из какой-то экологической газеты, но эти держались подчеркнуто официально, все происходящее воспринимали всерьез и так же серьезно-сосредоточенно строчили шариковыми ручками в своих блокнотах. А Вобликова — она представляла газету «Русь непобедимая» — сразу поняла: им, журналистам, показывали игру, мало похожую на реальную жизнь. На железнодорожной ветке, идущей от атомной станции, стоял белый вагон-рефрижератор с «ядерными отходами», на этот вагон нападали «террористы», а спецназ их отражал. Поэтому Люся, сунув блокнот в сумку, с тихой улыбкой смотрела на то, как доблестные спецназовцы с воинственными криками отражали нападение «чеченцев», а генерал смотрел на ее губы, красивую грудь, обтянутую тонким голубым свитером, стройные ноги. Люся стояла с солнечной стороны, так что солнечные лучи пронизывали ее тонкую белую юбку насквозь и генералу хорошо были видны и литые, совершенной формы бедра, и прикрытые узкими трусиками ягодицы. В женских ногах и ягодицах молодой генерал-майор знал толк, при случае юбки не пропускал: не мог в силу своего возраста и мужского темперамента спокойно смотреть на хорошенькую, явно сексуально озабоченную дамочку. То, что корреспондентша «Руси непобедимой» не имеет постоянного сексуального партнера, то есть мужа, Владимир Иванович вычислил в несколько минут, достаточно было внимательно посмотреть на нее.