Валерий Барбашов - Крестная мать - 2

Вторая остановка была у столовой. Там он машину бросил на улице, а сам наскоро перекусил. Минут пятнадцать отсутствовал. Но машина-то стояла на виду у всех! Как можно было незаметно залезть под нее, что-то там делать?! Это же верх наглости! Да и он, когда ел, видел КамАЗ в окно, через тюль с мухами…

Потом абреков этих подвез, подзаработал. Но там тоже все на глазах — грузили, выгружали… Никто из чеченов под машину не лазил. И он отлучался всего на минуту, ну, на две — водку купил. Подал деньги, взял бутылки, вернулся… Чеченцы как работали, так и работали. К тому же парней этих он знает не первый день…

И все же сомнение закралось в душу Федора. «Сувенир» могли, увы, могли поставить и чеченцы. Почему нет? Идет война на их родине, народ этот обижен, месть для них — святое дело… Какое-то слово у них для этого есть… Ладно, забыл. Но читал, читал. И почему бы, в самом деле, Рустаму с Асланом не воспользоваться знакомством с ним?

Ладно, потом следователи разберутся во всем. Только бы успеть доехать, отогнать машину в безопасное место. Потом можно и со следователями поговорить.

А может, не надо? Они ему ничего хорошего не скажут. Связался, скажут, с темными личностями, они тебе и подложили мину. Ты и должен отвечать. Еще неизвестно, чем все это кончится.

Федор понял, что влип в неприятную историю, и решил выпутаться из нее самостоятельно. Он уедет подальше от станции и поселка и сам освободится от «тикающего сюрприза». Если эта штука не взорвется в 17.00, значит, часики у нее поставлены на вечер или на ночь, что вполне логично.

Ах, сволочи, что придумали, а! Станцию рвануть! Да это же беда какая, второй Чернобыль может быть!

Поселок он проскочил за четыре с половиной минуты. Мелькнули слева кирпичные серые пятиэтажки, крыша Дворца энергетиков, столовая, в которой он сегодня обедал, потом пивной ларек, магазин, пошли гаражи…

Фу-у… Можно хоть пот вытереть с глаз. Правильно, что он поехал по окраине, по Строительной. Тут и короче, и светофоров нет. Их, правда, на весь поселок два — на въезде и у дворца, на перекрестке.

Теперь жилые дома — лишь в зеркале заднего вида. Все мельче делаются они в его овале, сливаются в общую серую массу. Торчит теперь только высокая крыша универмага.

Можно прибавить газку — асфальт тут до самого поворота на свалку ровнехонький, гладкий, как яичко, машины почти не встречаются — и рабочий день уже кончился, и частники накатались, что ли.

Жми, Федя, не бойся! Тут километра три осталось.

Вот и поворот. Песок, узкая дорога среди молодых сосен, пряный душистый воздух…

16.58.

Все, хватит. Надо выходить из машины. Отбежать в сторону. Ждать. Пусть и рванет теперь. Теперь не страшно. Нужно только подальше отбежать.

Лапшин так и сделал. Он побежал назад, к асфальту. Бежал метров триста, споткнулся, упал. Поднялся, снова побежал.

Потом сидел на траве, ждал. Смотрел на часы.

В половине шестого встал и пошел назад, к машине. Думал на ходу: «Назад этот «сюрприз» везти? Не годится. Пехом переть в поселок, а КамАЗ тут бросить? Тоже не фонтан. Могут и угнать, пока я буду туда-сюда разгуливать. Что потом говорить? Мол, что-то тикало в ящике, я испугался, погнал машину подальше от станции… Могут и не поверить, на смех поднять. А если КамАЗ угонят — так и посадят. А что? Скажут, толкнул машину налево, сам бывший зек… Не поверят, конечно, что я из благих намерений, на смех поднимут…

Вот не было печали…

Не будешь бросать машину, вперед наука.

Да так-то оно так…»

Федор залез снова под раму и стал орудовать ломиком. Надо, конечно, отодрать эту чертову коробку. Раз она не взорвалась, то неизвестно еще, может, и не взорвется. Его могли и разыграть: сунули будильник в эту «газовую плиту», а он с ума сходит, носится как сумасшедший на своем мусоровозе по поселку. Вот кто-то потешается!

А железная коробка, однако, сидела на раме крепенько! Хитро ее засунули, прочно. Она не только магнитом удерживается, а еще и за счет конфигурации, размеров. Как будто ее специально для рамы КамАЗа и проектировали.

Сволочи… Возись теперь!

Наверно, он не рассчитал силы рук, движения, стукнул по коробке сильнее, чем требовалось, и страшный взрыв приподнял КамАЗ над теплой песчаной дорогой, разорвав его на части, швырнул загоревшиеся куски кабины, двигателя, контейнеров на зелень молодых сосен…

А тела Федора Лапшина, бывшего зека и рядового российского мусорщика, вовсе не нашли. Ничего не осталось от рослого и сильного мужика. Только часы с красной секундной стрелкой каким-то чудом зацепились за ветви одной из сосенок. И время на них остановилось: 17.48…

И еще осталась память.

Память, как известно, хоронить нельзя. Ее надо беречь.

…Стоит теперь на месте взрыва скромный обелиск — бетонная простенькая пирамидка с погнутой черной баранкой от КамАЗа. И торчит в ней дорогой букет красных гладиолусов в серебристой обертке.

Кто-то здесь был недавно…

Ночное небо над Придонском — сплошь в звездах, в сполохах электрических огней, в реве мощных реактивных двигателей военных самолетов. Это только летчикам кажется, что они шума при полетах производят мало — отнюдь! В тихую, безветренную, сухую ночь, какая стояла над городом 30 мая, слышно все: вой троллейбусного мотора, перестук колес электрички, отошедшей от перрона вокзала и набирающей скорость, ровный гул заводских механизмов, далекая музыка… А уж если в небо поднимается «сухой», то его грохот сотрясает стекла домов и на другом конце города…

Махмуда сопровождали Вахид, Залимхан, Саламбек и еще три боевика-«грузчика». Автоматов у них пять, у Махмуда и Вахида — «Макаровы». У Саламбека и Залимхана и здесь сегодня особая задача: разведка подступов к аэродрому. У них по электрическому фонарику — уже с места, от проволочной ограды, они должны посигналить светом: все в порядке, можно двигаться вперед.

С самого утра у Саламбека родилось в душе нехорошее предчувствие: Байрам не позвонил, не прислал нарочного, не сообщил о ходе своей операции. Уничтожены ли семьи летчиков? Что с самой группой?

Падкие на сенсационные новости местные средства массовой информации, радио и телевидение, в своих вечерних выпусках ничего не сообщили о каких-либо чэпэ; была обычная уголовная хроника: найден труп неопознанного мужчины средних лет, ушла из дома и не вернулась девочка двенадцати лет, ограблено две квартиры в Северном жилом районе города… Правда, в «Придонских новостях» дикторша телевидения как-то невнятно сказала о взрыве возле АЭС. Почему «возле»? Взрыв должен быть на самой станции!.. Но спросить теперь не у кого: по плану Рустам с Асланом после выполнения задания должны самостоятельно вернуться в Чечню.

В Боровское Махмуд посылать тоже никого не разрешил: если группа Байрама провалилась, там может быть засада. Людей мало, все остальные ему нужны для захвата самолета.