Максим Михайлов - Тучи над Боснией [СИ]

— Андрюха! Аспирант! Ты где, отзовись! — позвал от лестницы знакомый голос.

— Здесь я! — хрипло прокаркал разбитыми варениками губ Андрей. — Кто это?

— Ты чего, паря, совсем допился? Своих не узнаешь? Это же я, Денис!

Стоящая в коридоре фигура зашевелилась и, развернувшись к лестнице, скомандовала:

— Парни, здесь он! Тащите сюда эту свинью!

На лестнице послышалась какая-то возня, неразборчивая ругань и хлесткий звук пощечины. Потом кто-то грузно упал и с грохотом скатился вниз, провожаемый тихим смехом.

— Как на лифте, быстро и качественно, — прокомментировал, отпрыгивая в сторону, Денис. — Ну, вставай, муфлон, не хер тут притворяться, мы тебя пока только потрогали. По-дружески…

Тучный полицейский десетар, оформлявший вчера протокол о задержании Андрея, постанывая, поднялся с пола. В пару его заплывшему со вчерашнего вечера синевой левому глазу, теперь рубиново-красной опухолью наливался правый. Полная симметрия! Андрей невольно улыбнулся, видя, что кто-то из добровольцев довел до логического завершения его вчерашнее начинание.

— Открывай давай, боров! — гаркнул Денис, отвешивая полицейскому ускоряющий пендаль по пятой точке. — Или мы, по-твоему, жить здесь остаться должны?!

По виду жирного десетара было сразу понятно, что уж о чем, о чем, а о таких жильцах в участке, он точно никогда не мечтал. Поминутно загнанно оглядываясь через плечо, он заскрежетал в замках, нацепленных на дверь в отгораживающей часть подвала решетке, ключами от волнения их постоянно путая и не попадая в замочные скважины. Кто-то из спустившихся по лестнице вслед за ним добровольцев направил на камеру луч мощного фонаря и дело пошло веселее. Когда яркий электрический свет выхватил из темноты бетонной коробки разбитое опухшее лицо Андрея, Денис удивленно выматерился.

— Не плохо они тебя отделали, братуха! Чего натворил-то? Неужели перешел улицу на красный свет?

— Точно, — облизывая саднящие содранной эмалью передние зубы, согласился Андрей, и, просунув руку между прутьями решетки, от души вмазал в свисавшее над ремнем брюхо полицейского.

Тот, охнув, согнулся пополам и выронил тяжело брякнувшую о бетон связку ключей на пол.

— Тихо, тихо, брат, потерпи, все потом! — крикнул, перевесившись через перила лестницы Маленький Мук. — А то он так никогда не откроет.

— Правильно, не трогай его пока, — согласился с маленьким добровольцем Денис. — А ты, муфлон, вставай, хорош тут симулировать. Он тебя просто погладил. Пока…

Видимо это многозначительное «пока» произвело на полицейского десетара весьма сильное впечатление, воображение тут же услужливо подсказало, чего можно в принципе ждать от безбашенных и скорых на расправу руссов, славившихся своими дикими выходками и не признававших над собой никакой власти. Картина получалась столь безрадостной, что полицейский горестно охнув, обмяк на полу, потеряв сознание. Это было настолько неожиданно для всех, что на несколько секунд добровольцы просто лишились дара речи и застыли, удивленно переглядываясь. Наконец Денис, растерянно ругаясь, поднял с пола выроненные бравым полицейским ключи и, путаясь в них, все же подобрал подходящий к огромному навесному замку. Скрипнули проржавевшие петли, выпуская узника из заточения. Проходя мимо развалившегося на полу полицейского Андрей все-таки пнул его со всей дури каблуком ботинка в бедро, так, на память. Заодно и излишек распирающей нутро злости выпустил. Так что когда поднялись наверх, он уже не слишком кипел жаждой мести, потому смог оценить всю красоту открывшейся его взору картины.

Двое полицейских в новеньких выглаженных камуфляжках сидели рядком на стульях со стянутыми за спиной руками. Перед ними неторопливо и важно прохаживался Мыкола, увлеченно читая лекцию на тему неукоснительной необходимости для всех тыловых крыс проявлять всемерное почтение к любому фронтовику, а особенно к иностранным гражданам, прибывшим сюда воевать, прикрывая своим телом их жирные задницы. Полицейские так и ели его глазами и слушали раскрыв рот, в буквальном смысле этого слова. Потому что у каждого в распяленных до нельзя челюстях была зажата забитая чуть не в глотку наступательная граната с выдернутой чекой. Предохранительная скоба удерживалась зубами. По лицам несчастных градом струился пот, перемешиваясь со стекавшей из ртов слюной. Глаза были настолько ошалелыми, что Андрей в какой-то момент даже пожалел, попавших в такой переплет, служителей порядка.

— О! Андрюха! Бисова детина! — радостно приветствовал его Мыкола. — О, як тоби добре размалевалы! Сам бы краше не сумел.

— Все, заканчивай этот цирк, надо сваливать, пока их товарищи не нагрянули, — как всегда рассудительно заявил Дядя Федор, мирно куривший в углу у выставленного невесть зачем в глубоком тылу в окно пулемета.

— Ну шо, хлопцы, усе поняли, шо я казав? Ну добре, добре… — Мыкола дружески похлопал огромной лапищей обоих полицейских по щекам. — Ну будем прощаться, коли шо не так, извиняйте. Гарно побалакали, но теперь нам пора, бо дела заждалися.

С этими словами он, как ни в чем не бывало, вышел на крыльцо, аккуратно прикрыв за собой двери, не обращая больше никакого внимания на отчаянное мычание несчастных за спиной.

— Ты бы гранатки-то забрал, а, дядя Мыкол, — напомнил ему Андрей. — Гляди, еще и вправду подорвутся, орлики.

— Та ни, — хитро улыбаясь в усы, отвечал запорожец. — Як вони подорвутся, гранаты-то учебные, разве запал рванет, так то же ерунда…

Андрей, несмотря на боль в разбитых губах не смог удержаться от улыбки.

— Так ты чего, учебные гранаты им подсунул? А сам-то где их взял?

— Где взял, где взял? Купил… — под общий хохот отозвался Мыкола.

Перед воротами в полицейский участок с жутким взвизгом тормозов остановились два вихрем подлетевших внедорожника, набитых вооруженными людьми в камуфляже.

— От блин, дождались, — досадливо сплюнул Дядя Федор, поудобнее пристраивая небрежно висевший на груди чешский «Скорпион». — Говорил, быстрее сваливать надо.

— Теперешто нас всех заарестуют! — тонким детским голоском пискнул здоровенный Саша Мороз. — Ой, мамочки, я их боюсь!

— Просто так не возьмут. Еще глянем, кто кого! — задорно вскинул подбородок Денис.

— Глядите, это же командир! — растеряно охнул где-то сзади Маленький Мук. — Точно, командир, и воевода с ним!

Действительно из тормознувшего у самых створок ворот джипа неспешно выбирался сам воевода Орич, а с переднего сиденья лихо спрыгнул на землю Воронцов.

Немая сцена длилась несколько минут, потом Воронцов угрожающе нахмурившись, шагнул навстречу потупившимся добровольцам.

— Так… — зловеще протянул он. — Как обычно! Все те же на манеже! И наш узник тоже уже на свободе! Поздравляю, молодой человек, очень метко стреляете. Кафанщик выставил счет в три ваших месячных зарплаты. Это за вчерашнее. А сегодня, как там себя чувствует дежурная смена полиции, не подскажете? Нет? Молчите? Язык проглотили? Может, ты мне расскажешь, Дядя Федор? Или ты, Мыкола? Ну ладно эти молодые отморозки с сорванными башнями, но вы то! Вы! Взрослые серьезные люди и туда же!