Сергей Самаров - Операция без наркоза

— А это вас, товарищ подполковник, не касается… — Довольно резкий ответ со стороны младшего сержанта.

Пришлось остановиться и оглянуться.

Боря Питиримов нес сумку-домик с кошкой и котятами. В ручки этой сумки вцепился старший следователь, догнавший младшего сержанта.

— Вы хотите унести с собой вещественное доказательство?! — визгливо возмутился подполковник.

— Это живые существа, — спокойно возразил младший сержант, нисколько ни смущаясь ни званием старшего следователя, ни его должностью. Автомат Питиримова уперся глушителем в пах подполковнику. Палец при этом лежал на спусковом крючке, а предохранитель был опущен в боевое положение. Одно резкое движение старшего следователя, и очередь могла бы реально его прошить, хотя и была бы беззвучной.

— Ты что себе позволяешь, мальчишка! — воскликнул подполковник, но, вовремя оценив ситуацию, убрал руки от сумки-домика хотя бы для того, чтобы отодвинуть от себя ствол автомата. — Ты хоть знаешь стоимость этих «живых существ»?

— Мне приказано доставить их в казарму отряда спецназа ГРУ, где кошки будут жить, — спокойно ответил Борис. — И я не вижу причины не выполнить этот приказ. По крайней мере у вас, товарищ подполковник, нет полномочий, чтобы помешать мне приказ выполнить…

— Кто дал такой преступный приказ? — продолжал гнуть свою линию старший следователь. — Похищение вещественных доказательств карается законом…

— Это я дал такой приказ, — сообщил я, уже оказавшись рядом. — И отменять его не намереваюсь. И ставлю вопрос в данном случае не о финансовой ценности кошки и котят, а о сохранении их жизней. То есть о том, чего вы обеспечить не в состоянии. Разве что заберете кошку с котятами домой. Вы это намеревались сделать, товарищ старший следователь? Желаете котятами поторговать? Тем более цену им вы знаете! А что касается похищения вещественных доказательств, то кто вам сказал, что кошка и котята являются вещественными доказательствами? Они живые существа, хотя и не умеют говорить…

Подполковник набрал воздуха в рот, чтобы разразиться возмущенной тирадой, но слов подобрать, похоже, не смог.

— Так я не понял, вы желали взять кошку с котятами себе домой? — продолжал я давление уже откровенно обвинительным тоном.

Мой прямой вопрос поставил его в тупик. А говорил я с беспрецедентным напором, почти обвиняя подполковника в желании украсть то, что он публично назвал вещественным доказательством.

— Я не намерен отчитываться перед каким-то командиром взвода, даже взвода спецназа военной разведки, о своих намерениях, — единственное, что подполковник юстиции смог сказать, чтобы сохранить хорошую мину при плохой игре. — А обсуждать действия старших офицеров младшим по званию не положено.

— А вот это вы напрасно. Во-первых, вы не армейский офицер и имеете не армейское, а только лишь служебное звание. Следовательно, вас не может касаться понятие армейской субординации. Это к вопросу об офицерах старших и младших и о том, кому что положено. Вы для меня — все равно что гражданский человек с улицы… А во-вторых… Хочу предупредить и настаиваю на том, чтобы вы не посчитали это угрозой… Командир взвода вместе с солдатами только что вышел из серьезного боя, в котором было пролито много крови. И вы должны это понимать, нервное состояние у самого командира взвода и солдат неустойчивое — на грани срыва. И потому командир взвода рекомендует вам спрятаться подальше, пока солдаты не начали испытывать на вас свои малые саперные лопатки. Некоторым из моих сержантов не слишком понравилось, как эти солдатские лопатки проявили себя в палатках бандитского лагеря. Сержанты посчитали их недостаточно острыми. И солдаты готовы доказать обратное. Лучше не придираться к нервно неуравновешенным людям в такой критический момент, товарищ старший следователь… — посоветовал я с откровенным укором. — Иначе мои солдаты могут просто сбрить вам усы. Плохо получится, если они сумеют сбрить из вместе с головой. А они это умеют. Бандиты совсем недавно в этом убедились. Среди них были и усатые, и бородатые. Только бритых не было. И солдаты их «побрили». Вы сами видели, каким образом. У некоторых головы полностью отделены от тела…

Подполковник торопливо оглянулся на свою следственную бригаду. Наверное, он, не испытывая желания просто так сдаваться и упускать большую финансовую выгоду, оценил свои силы и понял, что они в данном случае абсолютно неравные. Просто катастрофически для него неравные. И количественно и тем более в смысле боевой подготовки.

Он отступил, но отступил с сохранением собственного достоинства, с миной презрения на лице. И чтобы скрыть свое досадное моральное поражение, без лишних слов засеменил в сторону экспертов, склонившихся над трупами бандитов. Со спины видно было, как сердито топорщились усы старшего следователя, выглядывающие из-за ушей. Мы основательно испортили ему настроение, не показав старшему следователю уважения, которое он рвался ощутить, и потому он сорвал злость на экспертах, которых сразу начал отчитывать за что-то. Может, просто жизни учил — не знаю, расстояние не позволяло услышать ни слова.

А мы, чтобы не ползать под скалой, прошли по теперь уже правой тропе, которую раньше определяли как левую. Мины там были сняты, как и самодельные взрывные устройства. Тем не менее первым на тропу я все же запустил рядового Мукомохова, который опытным взглядом умел замечать все несоответствия естественного пейзажа. Одно дело, он проходил, а кое-где и проползал, этой тропой в глубину ущелья ночью, и совсем другое дело — дневной путь. Что-то ночью могло быть и пропущено. Днем это заметнее. Впрочем, этой тропой уже проходила и следственная бригада, и майор Рудаковский.

Я знаю случаи, когда по настоящему минному полю проезжал колесный трактор и даже резину колес не поцарапал, потом проходила отара овец, и тоже никто копыт не повредил. А через полгода случайный человек подорвался на этом поле, когда хотел сократить путь, и остался без ноги. Причем шел, как он сам говорил, по следу, оставленному колесами трактора. Видимо, это вопрос везения.

Я на везение полагаться в данном случае не пожелал. Если бы шел один, я бы мог рискнуть. Собой рисковать всегда легче, чем солдатами, которые доверили тебе свои жизни. Тем более рядовой Мукомохов был рядом, почему же не принять дополнительные меры безопасности.

И, как оказалось, перестраховался я не зря. Там, где раньше было обезврежено несколько фугасов, предназначенных для обрушения на тропу двух ближайших скал, сапер нашел еще один фугас. Заложен он был хитро — в самом узком месте тропы, где скалы сходятся достаточно близко, из расщелины торчал пучок травы. Но трава может расти только там, где есть земля или хотя бы пыль, что оседает в трещинах.