Виктор Иванников - Чужбина

Сразу же после приобретения стрелкового оружия, он не утерпел и почти полдня отводил душу в своем собственном тире. Вернулся к себе в кабинет после разборки, чистки и смазки оружия удовлетворенный и чрезвычайно довольный. Но на другой же день понял, что ему вчера не хватило, чем они — он и его боевые товарищи всегда расслаблялись после этой истинно мужской забавы — баньки, настоящей, русской с парилкой и веником! Сразу же тоскливо заныло сердце. Чужбина, черт возьми! Другие нравы, другой менталитет! Он же не бюргер какой-нибудь, а боевой офицер, к тому же прошедший «огни и воды»! Не откладывая дело, снова связался с югославом, тот откликнулся своему хорошему клиенту. Ему тоже, похоже, претила чрезмерная упорядоченность, рационализм во всем — в работе, в быту и даже в «расслаблениях».

Югослав Златан, после того как они вдвоем посетили его родственника Мирчо, держащего небольшую харчевню со словенской кухней для братушек православных, разговорился и посоветовал к кому с этой проблемой стоит обратиться. Надо сказать, этот строитель бань даже в этом городке не был единственным. Их уже многие строили, но умелец-то был он один! После открытия железного занавеса и, как оказалось, окончания холодной войны в Германию, благополучную по тем временам, сразу же хлынул людской поток, в том числе и из России. Наиболее ценным приобретением для этой страны были эмигранты из числа русских немцев, все мастеровые, с образованием, культурные. Но эти эмигранты, волею судьбы осевшие в Сибири или Казахстане, обрусели до такой степени, что, как и местные жители тех краев, без баньки — настоящей, оздоровительной, — не мыслили свой быт, справедливо отдавая ей дань по части физического и морального оздоровления. Войцех недолго колебался, созвонился с этим строителем и тот сам лично прибыл к нему с проектами, которые он наловчился делать в этом городе. Сам он был потомком Поволжских немцев, практически всю свою жизнь прожившим в одном из городов Тюменской области. Там он освоил профессию строителя сих заведений, был весьма востребован, имел неплохой заработок. Жить бы ему так и поживать, но постигла его беда. Жена, сын и дочь с внуком погибли в ДТП, которых так много на дорогах России. Оставшись один, он, по русскому обычаю, запил. Из этого состояния вывел его племянник, перебравшийся в Германию. Молодец был еще тот, перепробовал множество профессий и внезапно прозрел: ведь в стране, призывавшей своих соотечественников вернуться на Родину предков, оказалось много совершенно обрусевших немцев. А они-то привыкли не к тем мыльням, пусть и с бассейнами, а к настоящей русской бане — охранительнице физического и морального здоровья. А кто им будет строить эти храмы здоровья? Конечно те, кто умеет делать как положено. Вот и оказался он-Отто в чуждой ему по духу, по воспитанию стране. Племянник взялся за организацию дела, поставку материалов, за финансовую сторону, а на долю Отто досталось само строительство.

Вскоре племянник подобрал ему двух помощников тоже из обрусевших немцев, так и образовалась эта фирма. Постепенно и до самих продвинутых, нежели их отцы и предки, стала доходить истинная ценность пребывания в созданных стараниями и умением Отто для их здоровья «храмах». Фирма быстро становилась на ноги, Отто стал популярен, на очередь к умельцу уже записывались за несколько месяцев вперед. Так уж получилось, что Отто сдружился со Златаном и его просьбы и рекомендации всегда исполнялись в первую очередь, невзирая ни на что. Отто, услышав от кого этот человек звонит, приехал на следующий день. Войцех посмотрел на его руки, изрезанное глубокими морщинами лицо, еще крепкую фигуру, а главное на чистые, ясные серые глаза, которые он видел только у людей настоящих, «без дураков» специалистов своего дела, сразу же почувствовал к нему уважение и доверие. Похоже и мастеровой тоже испытал к нему уважение. Отто от чарки, предложенной хозяином, довольно резко отказался, но решив, что своим грубоватым отказом, может обидеть этого симпатичного ему человека, пояснил коротко и исчерпывающе:

— Завязал.

Но от предложенного хозяином чая, данного Войцеху Сергеем, которого в свою очередь снабжал сам Хомяков Перт Васильевич, он не отказался. Едва дохнув из небольшого березового туеска, он мечтательно закрыл глаза, «погрузился» в какие-то воспоминания, а когда открыл их, то Войцех увидел в них слезы. Неловко вытирая их широкой ладонью, виновато пояснил:

— Этот дух очень напоминает мне то разнотравье, которое умела собирать моя теща. Я же почти всю жизнь прожил в Сибири. А жена вот, с помощью разнотравья, готовила мне такой чай, такой чай…

Отто замолк, переживая свое горе, вызванное этим воспоминаниями.

— В общем, наливала мне в термос, и я с ним целый день мог работать: и силы, и настроение не убывали. Вот так-то.

Услышав это, Войцех, не раздумывая, сходил на кухню, вытащил жестяную банку с чаем, купленным им в торговом центре, высыпал его в первую попавшуюся банку, а на его место отсыпал две третьи смеси, подаренной ему Сергеем. С этим и вернулся к мастеру, протянул ему со словами:

— Возьмите, Отто, эти травы тоже из Сибири, но из других мест. Их мне подарил мой друг, оставшийся в России.

Отто принялся отказываться, как это всегда делают скромные, не избалованные жизнью работяги-мастеровые, однако Войцех настоял. Чрезвычайно удивленный подарком, мастер поблагодарил. Они вместе попили чайку. А после этого Отто аккуратно стряхнул крошки с подноса в свою широкую ладонь и также аккуратно, чисто русским движением руки высыпал их к себе в рот. Гостю явно хотелось поговорить с человеком, вызвавшим в его честной, прямой душе такое доверие, а ему было о чем говорить, но он пересилил себя и принялся выяснять все желания Войцеха. Надо сказать, познания, вернее, желания хозяина, сильно удивили мастера. Такой дотошности, скрупулезности, точности он еще не встречал на своем веку. То, чего обрисовал Войцех, для него было настоящим русским оздоровительным чудом. И как всякий настоящий мастер, получивший действительно достойный заказ, он без колебания «загорелся» им. Войцех довольный улыбался, увидев его глаза, загоревшиеся желанием сотворить это чудо. Отто принялся уточнять детали, достал из кармана чистую ученическую тетрадь, уверенными движениями нарисовал эскиз, расставил размеры. Закончив, свернул в трубочку тетрадь, засунул ее в карман и, доверчиво глядя на Войцеха, сказал, что ему ему лично все ясно, он сделает так, как того хочет заказчик, пусть не сомневается. А вот всякие там договоры и прочее — это не по его части. Завтра придет его племянник, вот с ним-то и надо обо всем договориться. А как сладитесь, то лично он, Отто, со своими помощниками уже объявится на следующий же день. Начнут завозить материалы, готовить площадку, ну и так далее.