Виктор Иванников - Чужбина

В аэропорту оставил свою машину на автостоянке, оплатив сразу же за десять дней. Прошел к кассе, забрал свой билет и в положенное время, пройдя все необходимые процедуры, уже был в самолете. Паспорт выдержал испытание даже у хваленых немецких чиновников, вооруженных самым современным оборудованием. Ай да Опанас и его рукодельники-как умеют делать ксиву! В самолете ему нашлось место тольков бизнес классе, так что его и накормили, и напоили, и даже дали хорошо выспаться.

Утром он уже был в солнечном Узбекистане. Погода полностью оправдывала то название, которое в Советское время обязательно было в ходу применительно к этой республике. Ему пришлось даже скинуть куртку, перекинуть через плечо, и в таком виде проследовать в здание аэропорта. Пройдя требуемые процедуры и получив свою сумку, он не стал никуда торопиться, прошел в ресторан, в нем хорошо поел, налегая, по старой памяти, на национальные блюда. Затем в этом же здании снял комнатудля прилетевших и ожидающих, оплатил сразу за два дня. Разместившись, пошел изучать расписание самолетов, прибывающих из Киева и Москвы. Закупив местную прессу, вернулся к себе в комнату и принялся почитывать, периодически выходя встречать отмеченные им рейсы. Его неприятно поразил настрой этих СМИшных изданий. И тут явно чувствовалось наступательное действо забугорных кукловодов, главным для которых было:

— Долой национальное, вперед глобальное! Долой национальные обычаи, культуру — вперед, попкулыура, урезанные фрейдовские мотивы!

Разумеется, все это было «глянцево упаковано, красочно оформлено». И, конечно, прославление (а как же иначе?!) мудрости нового узбекского Бая, Хана, Эмира и как там еще? Это вам не партия какая-то! Почти раздетые красотки, правда, все-таки восточные дивы, шикарные авто и роскошные мавзолеи, почему-то именуемые коттеджами и дворцами, у него вскоре «набили оскомину», а от вездесущей рекламы, наглой, зачастую рассчитанной на полудебильных особей, его просто затошнило. Только к вечеру, неожиданно для себя, он встретил Опанаса, сошедшего с рейса Варшава-Ташкент. Оказывается, этот борт делал промежуточную посадку в Киевском аэропорту. Вот там он и смог «подсесть». Борт из Москвы должен будет сесть через пять часов, поэтому Войцех повел своего боевого товарища к себе в комнату. В ней Опанас тут же разложил в холодильник привезенную снедь, заботливо приготовленную своему мужу в дальнюю дорогу верной Наткой. Войцех вытащил купленную в магазинчике аэропорта литровую бутылку «Абсолюта», по крайней мере, так значилось на этикетке. Но, после первой же рюмки, Опанас решительно оставил это творение местных «водкоделателей», так как оно представляло собой наглую, беззастенчивую, не боящуюся никакого контроля, подделку. Хорошо хоть не из технического спирта, из которого так научились творить «паленку» кавказские братья, сбывая ее подешевле в глубинках, а в последнее время, «обильно смазав» все контролирующие запоры, уже и в областных центрах. Далее они уже употребляли снадобье, приготовленное собственноручно руками Опанаса. Они попили, как это принято в их кругу: сначала фронтовую, затем за Деда — царство ему небесное, далее за тех, кто отдал свою жизнь за святое дело, за боевых своих побратимов. Опанас рассказал о звонке Николая и разговоре с ним. Лететь тот, оказывается, должен не из Москвы, а из Екатеринбурга, где у него своя довольно успешная фирма с производством. Войцех тут же созвонился со справочной и выяснил время прибытия этого борта.

Через три с половиной часа они уже втроем были в комнате, сунув взятку сидящему с собачьим взглядом, усталому, в пованивающей от пота форменной рубашке и надвинутой на лоб фуражке, дежурному. Войцех «нашел» Николая довольно основательно изменившимся. Тот как-то погрузнел, суровые складки на лице почти исчезли. Лицо слегка пополнело что ли, несколько разгладилось. Заметив, что Войцех его удивленно рассматривает, Николай усмехнулся:

— А что ты хочешь? Я же теперь человек семейный, да и работа у меня руководящая, все больше в кабинете, в кресле, да по телефону. Вот смотри, и наш Друже тоже вроде бы не худеет…

Помолчав, глядя на Войцеха с какой-то завистью, добавил:

— А вот ты, братишка, все такой же. Хоть сейчас в бой!

Опанас с горечью поддержал:

— Это точно, такая жизнь кому хочешь лишних килограммов навертит, на себе испытал, смотри, братишка, не поддавайся ей!

Войцех усмехнулся:

— Я и стараюсь, как можно «режимлю», хотя и не знаю — зачем. Но верю — должно пригодиться! Вот и пригодилось, черт бы побрал эту власть!

Посыпались расспросы о житье-бытье. Пришлось Войцеху «расколоться», рассказать о своем существовании в этом мещанском, бюргерском городишке, похоже тоже стоящем на рубеже серьезных испытаний из-за довольно многочисленной прослойки мигрантов. Он уже точно знает о существовании целого анклава этих «новых немцев» — там свои порядки, своя культура, свои обычаи и местным — туда хода нет. Даже полиция предпочитает там не появляться, а все порядки стремится уладить через этническую верхушку. В общем — «выращивают на свою головы репку»! Да еще какую! Хотя эти новые довольствуются самой неквалифицированной малооплачиваемой работой. Пока! Но это те, кто непосредственно прибыл из Турции. А вот молодежь-то? Ей тоже хочется пожить, как коренные, у них же все это на виду! Но кто их допустит на такие места? Ну и начнутся требования и прочее, и прочее. А пока они занимаются контрабандой, наркотиками, тем более что это более прибыльное дело, нежели честный труд! Правда эта отрава в данное время внутри этой этнической группы и употребляется. Но и у молодежи — коренных — тоже есть запросы и желания порезвиться, и таким в этом деле наркота не только не помеха, а наоборот. Вот потихоньку и в этом городишке рынок сбыта этой отравы и формируется. Пока местная власть это более-менее еще гасит, но сие похоже на заливание пожара кружками воды. В общем, обалдев от собственных криков о «правах человека» и мультикультурности, готовят себе гремучую смесь. Ну а я, для местных, — безобидный, правда денежный, чудак. Откуда у меня эти капиталы, их в принципе и не очень-то интересует, они же всех выходцев из России считают мафиозниками. Ну, наверное, и решили: отошел от дела, завязал, а раз так, то пусть живет. Только плати все налоги, к ним не лезь, веди себя культурно и не высовывайся!

— Я так и делаю. Но тренировки не бросаю, хотя мои каждодневные пробежки их поначалу удивляли, так же, как и моя зарядка в беседке на свежем воздухе. Но потом, видя безобидность для них этих занятий, махнули рукой, решив: чудак мужик! Полиция и другие надзорные органы, правда негласно, интересовались и моими капиталами и кто я, и зачем к ним прибыл — не без этого. Но вы же знаете, как все основательно делал наш Дед? В общем, потыкались, потыкались — все чисто, мужик не суетится, живет себе потихоньку, налоги платит, подозрительных знакомств не ведет, всяких темных личностей из-за рубежа к себе «не приваживает», ну и решили — путь живет! У них теперь с этническими буйными группами и без того проблем «выше крыши», преступность-то в них будь здоров какая, да и непрерывно повышается…