Виктор Иванников - Чужбина

Сказанное Каримом, буквально сразило Ошера. Тот снова схватился за сердце, судорожно полез в карман, вытащил пробирку, дрожащей рукой высыпал из нее одну таблетку, затем, махнув рукой, вторую, сунул их под язык и запил чаем. Посидев с закрытыми глазами некоторое время, собравшись, твердым голосом, предложил:

— Спрашивайте, Карим Юсуфович. Я готов ответить Вам.

Задавались вопросы и выслушивались ответы почти полтора часа.

Надо сказать, то, что интересовало Карима, для всех было очевидным. Он пытался уяснить для себя возможность борьбы за комбинат, за его восстановление. И направление этой борьбы тоже было ясным — опора на работников комбината, в первую очередь на тех, кто не сломлен и готов защищать себя, свое будущее и будущее своих детей, если, конечно, таковые имеются. Довольно дотошно он пытал Ошера Мендловича насчет ресурсов такой борьбы, в том числе и легальных. Надо сказать, хозяин комбината сразу же понял смысл этих вопросов, он как-то вздохнул свободно и, с некоторым вызовом и облегчением, отвечал, рекомендовал, давал советы. Выяснив то, что ему надо было знать, справедливо решив: остальное — детали и ему придется определяться уже самому, Карим прекратил задавать вопросы. Неожиданно Ошер Мендлович встал, подошел к нему, положил ему на плечи руки и дрогнувшим голосом произнес:

— Я рад, мой мальчик, что мой комбинат попадет в твои руки. Ты боец, ты не уклонишься от схватки с этим бандитом, как уклонился я. Да, да, уклонился, а попросту струсил и предал тех, кто верил в меня. Я решил, что ничего невозможно сделать, ничем не воспрепятствуешь этому мракобесу, решившему установить средневековые нравы и правила. И в этом моя горькая, как сейчас понимаю, ошибка. Надо было бы обратиться к людям. Ведь большинство, которые работали на комбинате, верили в него, гордились им. Многие из них награждены правительственными наградами не только Узбекистана, но и Советского Союза, многим за свой честный, добросовестный труд вручались из моих рук премии, да еще какие по тем временам! Они бы точно встали на защиту нашего общего детища, не струсь я, не решив, что я стар, одинок и вся власть, созданная этим режимом, плюет на людей и защищает только таких, как этот Икрам. А ты, мой мальчик, не сделай такой ошибки, обопрись на людей, дай им понять, что «не все потеряно», верни им веру в справедливость, пусть они поймут, что вместе им никакие поганцы, вроде этого Икрама, не страшны. А когда поймут, поверят, то так дадут этой банде по их лапам, что мало не покажется. Справедливость на их стороне, к тому же они будут бороться за свое будущее, будущее честных тружеников с достойной оплатой их труда, с достойным социальным обустройством. Я тебе подготовлю список тех, к кому ты смело можешь обратиться. Более того, я напишу тебе для них свое покаянное письмо и в нем изложу то, что только что сказал. Они поймут, должны понять. Вот насчет простить меня — не скажу! И они будут правы! Но за право не быть рабами у этого Икрама — они точно встанут на борьбу! За это ручаюсь. Но и тебе тоже придется всё продумать и организовать. К сожалению, время, когда этот гнойник нарывал, уже упущено, тогда было бы много проще защитить наше предприятие, но и сейчас, если сумеешь организовать как надо, можно твою задумку реализовать. А я буду Бога молить, чтобы у тебя все получилось и во всем, в чем понадобится моя помощь, обязательно помогу. А теперь, господа переговорщики, готовьте свои условия, считаю, мы в основном решили стоящую перед нами задачу, у нас выработался определенный консенсус. Сколько времени вам понадобится? Двух часов хватит? Карим Юсуфович, я Вам подготовлю список самых надежных моих коллег, сам отберу их личные дела, но с ним Вам придется знакомиться только у меня в кабинете, в комнате отдыха. Завтра с девяти часов она будет в Вашем распоряжении… Я жду ваших условий, господа, — произнес он уходя.

Установилась тишина. Все молча смотрели на Карима. Они вдруг поняли, что ему предстоит сделать, какие последствия и испытания ждут этого немногословного, мужественного человека. Им хотелось поддержать его, ободрить. Первым это сделал психолог. Он подошел, обнял его.

— Держись, парень. Дело твое правое, а насчет народа Ошер Мендлович правильно сказал! С ним ты сможешь сломать шею этому негодяю, вздумавшему реанимировать средневековье в этом крае. Знай, ты всегда можешь рассчитывать на Арсения Аркадьевича. И мне приходилось участвовать в такой борьбе. Хозяин комбината правильно сказал, — надо все организовать, просчитать, собрать силы, которые есть, остались и всё в один кулак. И, конечно, разъяснить людям, что им предстоит, какое испытание придется пройти. Если хочешь, я задержусь и приму участие в этом разъяснении. Это мой долг.

Прокопий с Соломоном подошли, виновато оправдываясь:

— Ты прости нас, Карим Юсуфович. Свое дело, которое нам доверил Петр Васильевич, мы, похоже, выполнили, а вот бороться с баем, его подручными и продажной администрацией, вряд ли у нас хорошо получится. Тут тебе помогут твои коллеги, они, как мы знаем, готовят и людей, и необходимое, ждут только сигнала. Одно обещаем твердо, с юридической точки зрения будет оформлено так, что этот негодяй не сможет ничего сделать.

Они все вместе вышли, пошли в столовую, кроме Соломона Наумовича, Прокопия Порфирьевича и Карима, решивших отшлифовать проект условий сделки и попросивших принести им обед в номер. Так и поступили. Особых споров в составлении проекта документов по сделке не было. Сам текст был заранее сформулирован Соломоном Наумовичем, базовые ставки уже, как они посчитали, в принципе согласованы. Ряд дополнений в готовящиеся документы все-таки внес Карим, но они касались в основном вопросов «юридической чистоты» права собственности на незаконно отобранные баем у комбината вспомогательные производственные участки и ориентированные на «социалку» объекты, как-то: поликлиника, пансионат, пионерлагерь, профилакторий, дворец культуры, общежитие, стадион. Карим твердо стоял — все они должны быть занесены в реестр с перечислением всех необходимых документов, определяющих право собственности на них новому хозяину комбината. Ситуация для юриста была вполне понятна, ему много раз приходилось работать с такого рода документами в рамках борьбы с рейдерскими захватами там, у себя в России, где создалась даже некая культура профессионального разбойничания. В данном же случае юридическое оформление облегчалось совершенной безграмотностью этого Икрама, полагавшегося только на свою силу и уверенность в полной поддержке своих, каких бы то ни было, действий администрацией и правоохранительными органами края.

Во время подготовки проекта в номер заглянул Василий, специалист проводивший допрос тех, кто имел касательство к комнате переговоров и мог установить датчики аудиосъема информации. Ему удалось выделить двух наиболее подозреваемых личностей. Он предложил: