Тимофей Костин - Несчастный рейс 1313 (СИ)

Сацугай и Амико все еще смотрели друг на друга, как будто смертельная опасность их нисколько не волновала.

— Тебе и твоим спутникам осталось недолго, — в голосе родителя не было сочувствия. Почти.

— Я не боюсь смерти, отец, — отвечала Амико. — А ты?

— Пока я есть, смерти нет. Когда придет смерть, не будет меня. Вот и все.

— Похоже, что-то от тебя во мне есть.

— Кровь не водица, дочь. Послушай, — он на мгновение позволил себе посмотреть на нее с намеком на родительское тепло. — Не все еще потеряно. Я все еще могу остановить этого негодяя. Я все еще могу спасти тебя. Но только тебя.

— Предлагаешь струсить, отец?

— Предлагаю поступить так, как поступить следует. Не думай, что я намеренно даю такой выбор. Но другого нет.

— Вот к этому все пришло?

— Именно так.

— Ты разочаровал меня, отец, — она опустила взгляд.

— Не тебе меня судить, дочь. Я служу самой великой дзайбацу. Как служит настоящий самурай.

За дверью явно собирались стрелять снова. А может быть, и приладить к двери взрывчатку. Тун Тин и перепуганная Кейко жались к левой стене. Иван что-то быстро сочинял из трофейных гранат, закрыв широкой спиной колдовавшего с рацией «Джона». Все могло кончиться в любую минуту.

И тут Амико подняла голову и в последний раз посмотрела отцу в глаза. Именно теперь Сацугай, не ведавший, через какие муки и опасности довелось пройти его совсем уже взрослой дочери, пусть даже не понял, но почувствовал, кто стоит перед залитой кровью камерой. То была уже не японская школьница благородных кровей. То была не дочь богача. То была не испуганная, нерешительная девушка, дрожавшая в джунглях. И даже не надломленная стрессом беглянка, которой Акеми-младшая почувствовала себя на плотине. Сейчас на Сацугая сквозь юную девушку смотрел проклятый старик, последний глава семейства Акеми. Ненавистный хрыч, державший дома свой родовой меч, старую армейскую винтовку и фотографию круглоглазых солдат в советской форме. Несгибаемый, гордый и полный презрения, похожий на длинный штык, выкованный в горниле старой имперской Японии.

Она была точно такой же. Всегда. Мирная жизнь была лишь сном, в котором жил неукротимый дух воинов-поэтов. Растрепанная, окровавленная, облаченная в лохмотья, дочь впервые стала такой, какой всегда были ее предки.

— Ты не самурай, отец, — проговорила Амико новым, глубоким и твердым голосом, в котором сошлись воедино ее вечное самообладание и тихая, холодная, как стальной клинок, ярость. — Ты безродный тщедушный ронин, которого не следовало принимать на службу. Если бы я могла вырвать из себя твои гены, я бы так и сделала. Ты принес всем только горе. Ты не знаешь, что такое честь, и способен лишь набивать мошну и брюхо. Лучше умереть, чем принять от тебя милость.

— Если хочешь, можешь убить себя, — ответил он со странной надтреснутостью в голосе. — Я больше ничем помочь не могу. Жаль, не могу дать тебе нагинату, положенную по правилам.

— Оставь нагинату себе, — Амико подняла руку, наставив на отца указательный палец, словно обвинитель в суде. — И молись, чтобы мы умерли здесь. Ибо, если выживу, я лично отрублю тебе голову фамильным мечом!

Будто утверждая ее слова, новая реактивная граната ударила в дверь и осветила комнату пламенем, пока кумулятивная струя угасала. Амико не дрогнула, когда искры посыпались где-то за спиной.

— Мне жаль, дочь, — произнес Сацугай голосом мертвеца. — Прощай.

Главный монитор погас.

— Не в обиду, Амико, но большой засранец твой папашка. Зная тебя, ни за что бы не представил себе такую сволочь, — заметил Иван, выпрямляя усики предохранителя гранаты, чтобы легко выскакивали. — Получается, что одну плотину они уже и взорвали, причем аж из самой Японии? Удобненько так — сидишь в офисе с кондиционером и секретаршей, потом нажал кнопочку, и — бабах! Где-то за полмира черножопые макаки тут же начинают в панике носиться или мочить друг дружку, а на твоем счету прибавляются нолики. Цивилизованно, мать его за ногу. Диджитально, я бы даже сказал.

Амико ничего не ответила, только коротко взглянула на Ивана и кивнула. Потом повернулась к Кейко.

— Маэми, не зевай. Надо либо готовиться к бою, либо бежать.

Несколько ошарашенная сухим тоном подруги, Кейко неуверенно взялась за автомат.

— Э… да я как бы всегда готова…

— Лучше бежать, — девушка снова посмотрела на Ивана. — Но вы опять застрянете в шахте. Мистер Джон?

«Джон» как раз поднялся, оставляя передатчик за спиной. По глазам Акеми он быстро понял, что разводить долгие разговоры не стоит.

— Назад мы уже не успеем. Слишком нас много… Но есть вариант.

Он соображал очень быстро. Расстегнув ремешок, бирманец снял массивные часы с запястья и, держа в кулаке, включил карту.

— Сюда смотрите, — указывал он свободной рукой. — Вот так можно добраться до водовода, который ведет вниз, под турбинный зал. Сперва пробраться по шахте вверх, а дальше опять лабиринт из дырок и выход в водовод. Учтите, там крутой спуск, держаться не за что. Но я сам думал по нему свалить, поэтому припас там в тамбуре бухту оптоволоконного кабеля. Должно хватить донизу — и не забудьте закрыть за собой дверь и сдернуть, чтобы вас не выследили по нему. Вот тут. Но надо сразу давать ходу, ребята.

— Мы готовы, — сказала за всех Амико. — Маэми, поведешь мальчика. Иван-сан, вам лучше опять идти последним. Я запомнила дорогу, пойду первая.

— Ха… хм… — Кейко, обескураженная резким переходом Акеми от ледяной неподвижности к резкой деловитости, пожала плечами. — Ладно, ладно.

«Джон» посмотрел на Амико с непонятным выражением и чуть слышно хмыкнул. Затем бирманец выключил карту и протянул часы Ивану.

— Держи, богатырь. Не теряй.

— За это спасибо, добрый ниндзя, — благодарно кивнул Иван, принимая подарок. — Кстати, а о чем ты там с китайцами договаривался? Меня ведь что беспокоит — они же знают про все траблы на этой гребаной плотине, и она у них теперь как заноза в жопе. Вертолетами вряд ли еще раз полезут, и по горам сюда прорываться от китайской границы быстро не получится. Но вот, скажем, бомбануть плотину — с их точки зрения выглядит вполне разумно. Как бы нам не попасть на чужую пьянку с мордобоем, а? Ничего на эту тему не скажешь? И еще, ты ведь не забыл — обещал поведать насчет СМЕРШа.

— Китайцам я отправил предупреждение, а уж что они там решат — бог их знает, — развел руками «Джон». — Может, и бомбанут, как ты выражаешься, а может и что похуже приключится — слышал, что иги говорили? Правда, там было про десять часов, но неизвестно, точно ли. В любом случае, оставаться тут нельзя. Как только появится возможность — удирайте с плотины. Когда вылезешь из-под бетона наружу, на этой штуке, — он указал на часы, — заработает режим связи. В пределах прямой видимости от плотины, точнее, от ближайшей горы, сможешь обмениваться со мной сообщениями. Если я смогу их принять, конечно. Тогда, возможно, сообщу новый план действий. На этом пока все.