Тимофей Костин - Несчастный рейс 1313 (СИ)

Однако не успел он договорить, как китаянка, которую он осторожно поддерживал после перевязки, слабо закашлялась. На ее бескровных губах появилась красная пена, а потом… она открыла глаза.

— Очнулась! — воскликнула Кейко. Амико, не проронившая ни звука с тех пор, как прозвучало имя ее отца, смотрела на китаянку затуманенными глазами.

— Майор! — вскинулся «Джон» и отключил проекцию. Он склонился к раненой и громко заговорил на мандаринском: — Вы меня слышите? Вы можете говорить?

— С…слышу. К-кто вы?.. И где мы… сейчас?..

— Вы ранены. Мы в помещении на плотине. Ваши дела очень плохи. Я от Феликса. Слышите? От Феликса. СМЕРШ.

Помутневшие глаза китаянки, казалось глядящие уже куда-то, куда живым заглянуть не дано, распахнулись шире.

— Ф-феликс?.. Д-да… я помню вас… на шоссе…

— Майор, это очень важно. Вся операция была обречена. Вас подставили. Вашу группу и соседей ждали, поэтому сбили вертолеты. Мы узнали, что на этой плотине собираются осуществить план по атаке на вашу страну. На Китай, понимаете? Провокация, «ложный флаг» — мы не знаем точно, — «Джон» торопился, китайские слова звучали сбивчиво. — В случае неудачи нужно предупредить ваше командование. Нужна верификация, чтобы нам поверили. Пароль, код, что-то для подтверждения от вас для Пекина. Я знаю, оно есть. Прошу вас сообщить мне. Вы умираете, майор. Мне жаль.

Шун Ци помолчала, видим, собираясь с мыслями. Затем прошептала:

— …Откуда… откуда вы знаете Феликса?..

— Он мой шеф, майор. Я тоже из СМЕРШ. Мы узнали в последний момент, — «Джон» все так же торопился, словно впервые с момента своего появления испытал волнение. — Он рассказал мне о вас. О том, как он пел вам «Песню о китайском народном добровольце», а потом звал замуж, но вы не пошли. Помните? Вы можете доверять мне, но у нас мало времени.

Уголки губ китаянки дрогнули, словно перед ее внутренним взором встали какие-то близкие сердцу воспоминания.

— Х-хорошо… код опознавания… «Ихэтуань 1900»… Передайте Феликсу… его сына зовут Кай…

— Спасибо, майор, — кивнул «Джон». — Я передам. Он точно упадет в обморок. Черт… простите, что не успели вас вытащить.

— Это… это судьба…

Переведя взгляд на Ивана, на лице которого читались сочувствие и боль, на японок — на глаза Кейко навернулись слезы, и она шмыгнула носом, во взгляде Акеми тоже светилась жалость — Шун Ци перешла на английский:

— Держитесь… этого человека… помогите ему… и он… выведет вас… отсюда…

«Джон» взял холодную и словно ставшую тоньше руку Шун Ци и крепко пожал, чувствуя, как из нее утекает жизнь.

— Рот фронт, майор.

Амико, не отрываясь, смотрела на умирающую женщину, и мысли ее превращались в лед.

Судьба. Глупое, жестокое и претенциозное слово, как будто специально созданное, чтобы бить им по головам страдающих. Неужели в самом деле их судьба была видеть смерть? Неужели все это и впрямь было лишь прелюдией к настоящему?.. К этому моменту, к имени отца?

— Саёнара, сёса, — сказала она.

— Недолго мы вместе повоевали, а жаль. Хорошим командиром была, и жизнь отдала, пытаясь спасти свих… — пробормотал Иван, дернув рукой вверх, словно пытаясь машинально отдать честь, но вспомнил про пустую голову, и лишь засопел. Потом все же осторожно положил огромную лапу на холодную ладонь китаянки. Кейко плакала, уже не стесняясь, схватившись за рукав Засельцева и сама не замечая этого.

Шун Ци просто и тихо закрыла глаза, и грудь ее, опустившись, больше не поднялась.

— Ну, вот и все, — сказал Джон после недолгой паузы. — Жаль, что так вышло.

Он встал и стряхнул пыль с колен. Снова засветилась проекция с планом помещений и узкими венами вентиляции.

— Вернемся к… делу. Взгляните сюда. Это модель плотины. Мы вот тут, — он показал пальцем. — Если верить стандартным планам, то ниже все как обычно, по стандартному проекту. Однако… здешние чертежи, которые я обнаружил, указывают на наличие дополнительных воздуховодов, а также странный изгиб шахты. Проще говоря, где-то внизу есть скрытое помещение.

Бережно опустив голову китаянки на пол и пару раз быстро зажмурившись, чтобы скрыть слезы, Иван повернулся к новому союзнику. Видно было, что ему очень хотелось схватить деловитого азиата за грудки и вытрясти из него ответы на много-много вопросов, но он сдержал этот порыв и наклонился вперед, рассматривая небольшую, но четкую голограмму.

— Ну, ни хрена себе тут лабиринт! Ладно, благодаря нему только и уцелели, так что жаловаться не будем. Значит, ты хочешь сказать, что там может быть какая-то заранее устроенная потайная нора, а в ней… что там?

— Именно это я и хочу узнать. Имею сильное подозрение, что в этом помещении и находятся ответы на все вопросы. Иначе не объяснить наличие ПВО именно здесь и именно сейчас, загон исламистов и беженцев именно сюда, а также тот факт, что плотина вот уже 12 часов как выглядит мертвой и покинутой персоналом. Как раз перед хлынувшей волной. Если я правильно разглядел в этой мерзкой вентиляции, устроена она довольно просто. Можно попробовать добраться до вертикального спуска и попытаться найти ответвления, которых нет на стандартном чертеже.

— И ты хочешь, чтобы мы тебе помогли найти эту комнатенку и там пошарить? — уточнил Иван. — Что нам нужно — и так понятно, а тебе, значит, нужны боевые штыки? Просто, чтоб не было разночтений: мы помогаем тебе, а ты помогаешь нам?

— Мне нужна подмога, потому что один я либо не успею, либо не сумею, — просто ответил «Джон». — Я думал успеть перехватить Шун Ци с ее девочками, но они уже застряли в потоке беженцев, а мне… мне пришлось бежать проверять, кто вы такие. Уж не диверсанты ли подосланные? К счастью, тебя было просто опознать. Так что да, разговор такой: вы помогаете мне добраться до подноготной всей этой истории с плотиной, я помогаю вам выбраться отсюда домой. Но только в таком порядке. Если что, вы можете идти. Далеко все равно не уйдете, а меня в вентиляции пусть потом ищут хоть до следующего года. Получается у нас интерес взаимный.

— Тогда по рукам, — протянул вперед широченную ладонь Засельцев. — Все равно в этом лабиринте с препятствиями хрен поймешь, в какую сторону на выход. Если ты ориентируешься, тогда и веди. Только последний вопрос — про какой это СМЕРШ идет речь? Откуда вы, китайцы и англо-бирманцы, это слово, вообще, знаете? И «рот фронт» тоже?

— Какой СМЕРШ? — «Джон» удивленно вытаращился. — Тебе послышалось. Китайский — он такой, весь шипящий да свистящий. А вообще, я тебе потом расскажу, что за «рот фронт». Но сначала давай дело сделаем.

Худощавый, но жилистый бирманец без напряжения поднял труп задушенного игиловца — естественно, освобожденного от оружия и боеприпасов — и утащил на лестницу, чтобы бросить где-нибудь подальше.