Альберт Сенин - В живых не должен остаться никто!

— О боже! — испуганно выдохнула Мария. — С кем сделку? С дьяволом?!

— Нет, не с ним.

— Тогда с Богом? — лицо Марии немного посветлело.

Олег снова отрицательно покачал головой.

— И не с Богом. — Он тяжело вздохнул. — Помнишь, я говорил тебе про волшебника, вернее мага, которого я спас от смерти и в существование которого ты не поверила?

Мария послушно кивнула — да помню, всё так и есть.

— Так вот, выслушав мою историю, он сразу заявил, что без помощи магии мне не удастся отомстить за смерть своих близких. Не пытайся возражать мне, Мария, ты прекрасно понимаешь, что это так. Это правда. А совет какого-нибудь доброхота о том, что я мог бы обратиться в правоохранительные органы, а не заниматься самосудом, по крайней мере, кощунственен и циничен. Он просто послал бы меня на смерть, заранее зная, что шансов уцелеть в таком случае, у меня нет. Но, даже зная это, многие дадут мне именно такой совет. И не важно, что будет двигать такими людьми. Страх, цинизм, высокоумие или тупая, бездумная вера в справедливость и закон. Мы-то знаем, что закона в нашей области нет. Может когда-то и был, но сейчас его нет. Продажные чиновники и алчные милиционеры прикрывают друг друга. И всех этих убийц к тому же, прикрывают высокие чины из Москвы, и у них достаточно власти, чтобы прекратить любое честное расследование. Не обманывай себя, Мария, без помощи маги я не продержался бы и суток. Меня просто бы убили, и не важно где. Убийство Вороном твоего отца в хорошо охраняемом следственном изоляторе наглядный тому пример. Мне нужна была магия. И я её получил.

Мария молчала, ибо возразить было нечего.

— Так что совет о поисках справедливости в правоохранительных органах оставим на совести тех, кто его даст. Пусть перед Богом сами ответят за него. — Олег на мгновенье прикрыл глаза и шумно выдохнул. — Но вернёмся к Торну. Он сказал, что готов помочь мне и может наделить меня магией, чтобы я на равных мог сражаться со своими врагами. Но если я воспользуюсь магией, то должен буду заплатить. Таковы правила. И я принял условия игры. И принял назначенную цену.

— И какова же цена? — еле слышно спросила Мария, догадываясь какой сейчас получит ответ.

— Моя жизнь!

— Но это же бред! — негодующе воскликнула девушка. — Это глупость! Абсурд! Это был не маг, это был дьявол, дьявол, Олег! Как же ты не понял?!

Олег протестующе поднял руку.

— Не спеши с выводами, Мария. Дело вовсе не в Торне. Он сам долго отговаривал меня от мести, но не смог отговорить. Я должен был отомстить, это единственное чего я жаждал. И Торн сдался. А цена… Цену установил вовсе не Торн. Пойми, Мария, магия в нашем с тобой мире запрещена. Торн же — маг из параллельного мира, где магия так же естественна как свет, воздух, вода… А в нашем мире магия запрещена. Я имею в виду могущественную магию, а не её слабые отголоски в виде ворожбы, порчи, сглаза и прочей ерунды. Этот запрет наложен Богом. Используя магию Торна, не важно в каких целях, добрых или злых, я нарушаю этот запрет. И наказание за нарушение только одно — смерть! И оно неизбежно. И, несомненно, оно справедливо… Ты сама представь, Мария, что было бы, если бы в наш мир заявилась вся эта булгаковская бесовщина в виде «команды» Воланда? У нас ведь нет защиты против подобной силы. Нас защищает только Бог. Так что цена не так уж и велика. И я с радостью заплачу её. Чувствую, что мне осталось уже недолго. Поэтому я должен успеть завершить свои дела. Ты, Мария, скоро вновь останешься одна. Но я надеюсь, тебе не долго придется прятаться, боясь за свою жизнь. Я помогу тебе, а заодно и себе. Я уничтожу и Ворона, и губернатора, и эту банду наёмных убийц. Жаль, до их московских покровителей мне не добраться. Но ничего… Нет, нет, не плачь, Мария, всё будет хорошо. Кончится ночь и снова будет день. И ты вновь улыбнёшься новому утру. У тебя вся жизнь впереди. Не плачь…

Но Мария уже не слышала его. Прикрыв лицо руками, она только рыдала и приговаривала:

— Это нечестно… это несправедливо… так не может быть…

А Олег стоял и смотрел. И в который раз за последнее время. Он не знал, что ему делать. Он не мог успокоить Марию, прекрасно понимая, что это невозможно. Она должна принять неизбежное. Принять и успокоиться. Как бы мы того не хотели, увы, но не всё в наших силах. Не всё…

Через какое-то время Мария перестала рыдать и подняла на Олега заплаканные глаза.

— Всё равно, так не может быть. Из любой ситуации должен быть выход. А ты… ты не можешь остановиться, Олег? Ведь если перестать убивать, может быть Бог и оставит тебя в покое? Попробуй. Или ты уже не можешь остановиться, и тебе хочется только одного — убивать?

Олег тяжело вздохнул.

— Мария, Маша, пожалуйста, послушай меня. Жизнь — штука сложная, и не всегда справедливая. И, увы, не из каждой ситуации есть выход. Пойми, мы с тобой, помимо нашей воли, попали в жестокую игру, где правила устанавливаем вовсе не мы. И как бы мы того не хотели, у нас нет выбора. Нам его просто не оставили! И тут одно из двух: или мы уничтожим наших врагов, или они нас! Третьего не дано! Так что дело тут вовсе не в моей кровожадности или неуёмной жажде мести. Пойми, Мария, даже если я перестану убивать и произойдёт чудо — Бог пощадит меня, Ворон меня не пощадит и всё равно убьёт. Убьёт как свидетеля убийства моей семьи. Но самое главное, он не пощадит тебя. Ты для него угроза.

Мария только прикусила губу — возражать было нечего. Олег был прав на все сто. Увы, но очень часто в мире все слова о дружбе, мире, согласии являются лицемерными, ханжескими и глубоко циничными. «Ну почему вам не живёться в мире?!» Знакомые слова? Но, увы, часто тот, кто даёт такие с виду прекрасные советы забывает об одном — мир возможен только в том случае, когда его желают обе стороны. Именно так, и не как иначе! Это касается и отдельных людей, и целых государств и народов. А если одна сторона мира не желает? Тогда бессмысленно, а главное цинично упрекать вторую сторону в разжигании конфликта, ибо ей остаётся только одно — защищаться. А обвиняют-то чаще всего обе стороны… А дружба? А дружба вообще возможна только при взаимной симпатии людей к друг другу. Без неё никак. Чаще всего люди по отношению к друг другу нейтральны, реже испытывают безотчётливую симпатию, а ещё реже, такую же безотчётливую антипатию, и дружба, настоящая дружба, между такими людьми просто невозможна, как бы к ней не призывали. И в жизни такие люди могут лишь держаться в стороне друг от друга, чтобы избежать возможных конфликтов. И это, наверное, самое разумное, что они могут сделать. Так что, что толку оттого, что она хочет жить в мире, если Ворон этого не хочет?

— А если милиция?.. — робко начала Мария. — Если милиция арестует Ворона и его бандитов? Что тогда? Ты остановишься, Олег?