Александр Тамоников - Призрак со свастикой

— Нет никого, — замотал головой эсэсовец, — только я и унтер-шарфюрер Бауэр… — Он покосился на грузное туловище в исподнем, которое ногами затолкали в кустарник, но оно выразительно просвечивало оттуда. — Клянусь фатерляндом, больше никого нет…

— Типа Родиной клянется, — ухмыльнулся Рома Окулинич.

— Пожалуйста, не убивайте! — взмолился парень. — Я — гражданский человек, школу с отличием окончил, меня силой в армию забрали… У меня мама в Кельне, невеста там же…

— Неужели? — ухмыльнулся Павел. — А юнкерское училище СС тоже в Кельне окончил? Или в Тёльце? А может, СС-Панцергренадиршуле в Киншлаге?

— Брауншвейгское училище, — обреченно вымолвил эсэсовец, невольно впечатленный познаниями русского офицера. — Я не участвовал в карательных операциях, не успел…

— Свистит! — заметил Звягин. — Командир, мы собираемся выслушивать историю его жизни?

— Куда вы ездили с унтер-шарфюрером Бауэром? — Верест тоже покосился на тело в кустах.

— Полковник приказал проверить дорогу на Козлице — выяснить, есть ли там русские…

— Ну, и как, есть?

— Кажется, нет… Дорога через Мозенский лес на Козлице свободна…

— Сколько ваших в замке?

— Пятнадцать солдат, два унтер-офицера, два офицера — штурмбанфюрер Лямке и штандартенфюрер Лихтенберг…

— Это его замок?

— Да, наверное… Мне все равно…

— Что вывозят из замка?

— Я не знаю… Это забитые и опломбированные ящики, их нельзя открыть… Они были складированы во дворе, погрузка должна осуществиться только после нашего прибытия — в зависимости от информации… Их установят в машины за несколько минут, там восемь единиц груза…

— Сколько машин?

— Два трехтонных грузовика «Opel Blitz», крытых брезентом… Есть еще легковой «Опель» барона фон Лихтенберга. Все машины заправлены бензином…

— Куда должны пойти?

— Этой информацией владеют только старшие офицеры… Думаю, мы должны пробиться на запад, через Кладно, в расположение американцев…

Алексей усмехнулся. Тяжело же им придется. Ключевые трассы контролируют советские войска. Впрочем, существуют объездные грунтовые дороги, на которые никаких патрулей не хватит.

— Рядовой состав — ваффен СС?

— Да, это парни из 3-й роты усиления… Они с боями выходили из-под Аушви… — Парень вдруг опомнился, что сболтнул лишнее, и закашлялся.

Оперативники переглянулись. Эти люди, каким-то чудом выжившие в боях, действительно входили в охранное подразделение концлагеря Освенцим, отбитого еще в 44-м. И вряд ли там все такие сговорчивые, как этот безусый гауптштурмфюрер.

— Раздевайся! — повелительно махнул стволом Павел.

— Что? — хлопнул глазами эсэсовец.

— Раздевайся, говорю, скотина… — Верест подался вперед, надавил стволом в сереющую физиономию гитлеровца.

Тот, давясь рыданиями, безропотно стащил с себя обмундирование, оставшись в исподнем. Котов, придерживая под локоть, повел его за кусты. У парня подгибались ноги, он еле волочил их. Все дальнейшее произошло в молчании — хруст шейных позвонков, хрипы, агония. Оперативники делали вид, будто ничего такого не слышат.

— Звягин, облачайся! — кивнул Павел на разбросанную одежду мотоциклиста. — Быть тебе унтер-офицером. Остальные, слушай мою команду. Мы со Звягиным едем в замок, импровизируем по ходу. Вы выдвигаетесь на передовые позиции, держите на прицеле часовых. Чуть шум — снимаете их, и вперед. Часовые отвлекутся, подставят спины, думаю, справитесь. Да не заставляйте себя ждать, иначе мы с Лехой рассердимся. На случай, если все пойдет не так: ждете пятнадцать минут, гасите часовых и врываетесь в замок. Не можем мы, парни, позволить этой колонне уйти. Чувствую, что не можем…

— Командир, да мы-то справимся, — пожал плечами Окулинич, — но вы-то сами — к волку в пасть, ничего?

— Ничего, — улыбнулся Павел. — Эта пасть уже практически беззубая.

Однако сердце тревожно сжалось, когда они выехали из леса по петляющей дороге. Пасть-то, может, и беззубая, но загнанные звери порой сопротивляются с таким ожесточением, что диву даешься. Мундир эсэсовца невыносимо жал, фуражка тоже была не по размеру, еле держалась на макушке. Он покосился на Звягина. У того, наоборот, облачение Бауэра висело мешком. Не располагает образ жизни оперативника Смерша к пышным телесам. Лямки шлема с защитной сеткой он туго затянул под подбородком. На щеках его проступала бледность, костяшки пальцев, сжимающие руль, тоже побелели.

— Ты нормально? — спросил Павел.

— Нормально, — буркнул Звягин, не отвлекаясь от дороги. — Надеюсь, командир, у тебя есть план…

Верест промолчал. Плана не было. Но не хотелось огорчать товарища. Он верил в интуицию — что-нибудь подскажет в нужный момент. Глыба замка росла в объеме, приближались каменные стены. Часовой с любопытством смотрел со стены, свешивая ствол пулемета. Двое в мотоцикле не могли не привлечь внимание. Вроде свои, и звания те же, но уезжали явно не эти. Дорога переходила в каменный мостик через заросший ров. Впереди — арочный проезд в толще камня. Переносной барьер из сколоченного бруса, заменяющий шлагбаум. Звягин, не сбавляя скорости, катил через мост. Мотоцикл подпрыгивал на выбоинах в брусчатке. Павел соорудил раздраженное лицо, привстал в люльке, повелительно махнул рукой — убирай, к чертовой немецкой матери! Возникший автоматчик в эсэсовской форме с засученными рукавами сделал озадаченную мину и, поколебавшись, стал оттаскивать ограждение. Звягин притормозил, нетерпеливо газовал на холостом ходу, а когда проезд открылся, рванул под темный свод.

Мотоцикл влетел в мощенный каменными плитами двор. Родовое поместье баронов Лихтенбергов переживало не лучшие времена. Ветер носил обрывки мусора, валялись обломки оконных рам, какой-то мебели, камни и кирпичи, выбитые из кладки. У парадного крыльца с вздыбленными ступенями стояли два зачехленных грузовика в камуфляжной раскраске. Между ними возвышалась груда зеленых ящиков, обитых стальными скобами, и сновали люди в форме. Двое с автоматами за спинами, отдуваясь, подтаскивали еще один ящик. Рослый фельдфебель с рыжими усами выносил из здания набитые тряпичные мешки. В стороне курили автоматчики — при полной выкладке, в касках. Коренастый офицер с маленькими глазками насторожился — до появления мотоцикла он слонялся по двору, заложив руки за спину, пинал обломки кирпичей, а теперь застыл, упер руки в бока, как-то непроизвольно подтянул поближе кобуру. Мотоцикл сделал полукруг по двору, встал у заглубленной в землю подвальной лестницы — эта сторона замка располагалась напротив главного входа. Правильно сделал Звягин, мысленно оценил Павел. Дверь в подвал была приоткрыта, но возле нее никто не терся. Он прикинул на глаз количество присутствующих. Штыков десять. Из разбитых дверей главного входа показалась еще парочка с погонами унтер-офицеров. За их спинами мерцала офицерская фуражка, высунулся обладатель холеной саксонской физиономии. Лично Георг фон Лихтенберг?