Эд Мэйси - Апач (ЛП)

"Апач" был построен, что бы в него стреляли. Если бы он был покрыт броней, как летающий танк, он никогда бы не смог оторваться от земли. Он был разработан, что бы выдерживать ведущийся по нему огонь, он практически вызывал его на себя - многообещающая концепция приходящая в голову, если вы сидите на месте водителя.

"Апач" мог выдержать прямое попадание 23-мм фугасно-зажигательного снаряда. Обшивка корпуса и ведущего вала, который шел по хвостовой балке к хвостовому винту, была сделана из тонкого сплава, так что снаряд проходил навылет через корпус без чертовых огромных дыр в нем. Все важное для выживания машины дублировалось: у нее было два двигателя, два комплекта гидравлики и электрики, четыре компьютеры, два комплекта полетных приборов - и если бы они сломались, мы могли лететь с дистанционными датчиками. Было даже два пилота.

У вертолета были только одна головка винта и один комплект управления лопастями, но они были сделаны из электрошлакового переплава, достаточно прочного, что бы выдержать попадание снаряда. Множественные попадания снарядов могли пройти прямо через лопасти, не ослабляя их подъемную силу.

Топливные баки были еще более умные. У "Апача" их было три и каждый работал независимо от других. Они были сделаны из слоев нейлона и сырой резины. Если бы пуля пробила бак, то сырая резина, при реакции с топливом, создавала быстросохнущую пену, способную запечатать любое большое отверстие. Главный редуктор не мог замозатянуться, но ему это и не требовалось; даже если бы все масло из него вытекло досуха, он мог вращать винты достаточно долго, что бы вернуться в Бастион.

Безусловно, самые уязвимые части "Апачей" были двумя розовыми, мясистыми кусками в кабине - так что пол, боковые и передняя панели и спинка с сиденьем у кресел были усилены плитами кевлара. Ничего меньше чем артиллерийский снаряд не мог бы их пробить. Бронированное лобовое стекло могло выдержать выстрел .50 калибра, но у врага теперь было кое-что более мощное.

Так как пули, главным образом, шли снизу, нам угрожали только с горных высот или когда мы закладывали крутой вираж. Тогда мы вжимали свои спины в кевларовые раковины и надеялись на лучшее.

На тот случай, если невероятное все же произошло, наши кабины были отделены двухдюймовым щитом из бронестекла и имели свои собственные системы кондиционирования. Если бы РПГ попала в переднее отделение, она могла уничтожить стрелка, всю его электронику, его управление и даже его кресло, но пилот продолжал бы лететь. Он даже не почувствовал бы запаха гари.

Но каждый раз, когда мы шли к вертолету, ни одному из нас не надо было напоминать о том, что мы называли "золотым выстрелом"; даже лучшие пилоты не были неуязвимы для удачного попадания или чистой неудаче. Иначе восемь квалифицированных экипажей американских "Апачей" не были бы сбиты в Ираке.

Это был двадцатиминутный полет в Апокалипсис Сегодня Зад (игра слов - Apocalypse Now Zad, отсылка к фильму Ф. Копполы "Apocalypse Now" 1979 г. - прим. перев.), как его окрестили морпехи. Нов Зад был построен в форме треугольника, из преимущественно одноэтажных зданий с плоскими крышами, окруженных скальными обрывами по всем трем сторонам. Вид внушал трепет; рай для географа. Южное окончание Гиндукуша шел вдоль его западного края. Восточная граница была из нескольких переплетающихся хребтов, которые шли с юга на север. И основой треугольника, на юге, был отдельно стоящий горный район пяти километров длины и 400 метров высоты в его пике.

Мы знали, что стрелок "Душки" был на юге-востоке города, таким образом, мы планировали разойтись, когда приблизимся к южному хребту. Шарлотта и Дарвин должны были ждать со стороны пустыни, носом вперед, достаточно высоко, что бы визуально наблюдать город. Спуск и я повернули бы направо через 300-метровую расселину в леднике, сразу оказавшись на территории стрелка. Босс должен был засечь стрелка "Душки", переключаясь с монокля на прибор ночного видения - и оставил бы полет мне.

Я продумывал, что я буду делать в полете. Снарядам, выпущенным стрелком "Душки" требовалось четыре секунды, что бы достать нас на высоте 4 000 футов, так что ему надо было угадать, где мы будем через четыре секунды после того, как он нажмет на спуск. У меня было время отреагировать, возможно, половина секунды с того момента, как я увижу трассер снаряда, или услышу Босса или крик ведомого. Урод Пять Один был тяжелой бестией и потребуется секунда, что бы преодолеть ее инерцию и изменить направление. Так что бы он дал мне две с половиной секунды, максимум, что бы попробовать уклониться. Это было как штрафной пенальти в стиле "Апача" - за исключением того, что я хотел остаться как можно дальше от мяча. Две с половиной секунды не ощущались очень долгими. И все умные статистические выкладки внезапно показались полной чепухой. Я чувствовал себя так, как будто летел в яичной скорлупе.

Я попытался подумать, о том, что буду делать, если в нас попадут. Мы могли потерять некоторые системы. Я только надеялся, что это не будет разрыв в линии гидравлики. Гидравлическая жидкость была самой огнеопасной вещью в вертолете, и будучи под высоким давлением, превратится в подобие вулкана. Следующий снаряд подожжет ее и мы превратимся в огненный шар. Даже тепло от двигателей могло сделать это. Иисусе, что тогда?

Я понял что нащупываю кнопки огнетушителя, в левом верхнем ряду. Прекрати это... Я потеряю собственную задницу, если продолжу в том же духе. Я выдернул себя из бесконечной последовательности мыслей о том, что может случиться... Шарлотта и Дарвин были ведущими.

- Пять Три, пять кликов от расселины в леднике - сказал Дарвин - Мы начинаем вираж влево и прикроем вас через разрыв. Удачи, парни.

Они отвалили и расщелина открылась перед нами. Девяносто секунд и мы пройдем через нее. Удерживая ручку управления и сектор газа, я чувствовал, что мои руки стали настолько липкими, что они прилипли к перчаткам. Я активировал пушку, повернул голову из стороны в сторону, что бы убедиться, что она следует за моим взглядом. Так и было. Я щелкнул предохранителем спуска и положил мой палец на красную кнопку. Я был готов открыть огонь.

- Тридцать секунд, Босс.

Я вжал свой хребет, насколько мог, в бронеспинку и утопил свою задницу, столь же глубоко в пенопластовую подкладку, насколько было возможно. Я глубоко вздохнул.

- Принято. Только держи брюхо плоско как блинчик...

Это был уже четвертый раз, как Спуск повторил эти слова, с тех пор как мы начали, но чем ближе мы были к врагу, тем более уязвимыми себя чувствовали. Я знал это и Босс знал, что я знаю это. Его ладони, должно быть, тоже начали потеть.

Талибы установили постоянное наблюдение за расселиной. Я надеялся, что они не заснули; на сей раз, мы фактически нарывались на шпиков. Зубчатые края скального обрыва прятались от нас в тени и справедливости ради, надо сказать, я панически надеялся на сувенир от Тиффани. Иисусе. Здесь мы идем .