Валерий Горшков - Фраера

– Надо подумать. Скажи ему, пусть ждёт моего звонка. У тебя все?

– Вроде бы.

– Тогда до встречи. – В трубке раздались прерывистые гудки отбоя…

Плотно пообедав в одном из приличных кафе, мы с Серёгой заехали в торгующую автомобилями контору – присмотреть «девяточку».

Цена Хаммера интересовала мало, но он хотел взять именно такой «тазик», как планировал, – цвета «мокрый асфальт», с хорошим магнитофоном, правильной сигнализацией и спойлерами, да и стекла не мешало бы затемнить.

Выяснилось, все вышеназванное можно заказать, как говорится, не отходя от кассы, только внеся предварительно предоплату в размере пятидесяти процентов от стоимости машины плюс цена наворотов.

Деньги у нас были при себе, расчёт состоялся.

Автомобиль обещали подготовить к послезавтрашнему числу, а также решить вопрос с наклейкой техосмотра, номерами и техпаспортом.

Павлов вёл себя как нефтяной магнат, составив целый список прибамбасов, которые надлежало поставить на «девятку». Последним люксом записали дополнительные галогеновые фары спереди и стоп-сигнал с бегущими огнями – сзади.

Сотрудник конторы осторожно назвал итоговую цифру, но Хаммер прореагировал на неё примерно так же, как если бы ему сказали в будке продажи телефонных жетонов цену круглого кусочка латуни.

– Как быть с деньгами? – поставил я проблему. – Оставлять у тебя на квартире – не самая удачная мысль, а таскать с собой – ещё хуже.

– Тогда сделаем так… – И Павлов выложил мне свою идею.

Я посчитал её стоящей, и мы направились в ближайший универмаг, где купили дипломат с шифрованными замками.

Потом поехали к Сергею домой, отсчитали сумму на расходы, оставшееся сложили в кейс, набрали комбинацию из цифр дня, месяца и года, когда уволились в запас из ВМФ, а после прыгнули в такси и покатили на базу аварийно-спасательной партии.

Старик Дмитрич встретил нас с нескрываемой радостью и согласился до поры сохранить у себя «кое-что из личных вещей» бывших подчинённых.

Узнав от своего мэрского знакомого о неудачной попытке кидка двух молодых парней, Канторович и обрадовался, и огорчился.

С одной стороны, его сильно обеспокоило известие, что мальчишками заинтересовались такие крутые люди, как Пахом и «подполковник», не удовлетворившиеся выгодной сделкой и решившие заграбастать себе все сразу – и деньги, и золото.

Но, с другой стороны, это у нахрапистых мошенников не получилось, и след продавцов потерялся. Единственная их надежда, что парни снова свяжутся с ним, Канторовичем, с целью реализации второй партии украшений, в наличии которой оба покупателя совершенно уверены.

Но уверенность и знание – абсолютно разные вещи! Только один Натан Львович ведает: то, что реализовали парни в мастерской, – сущая ерунда по сравнению с тем богатством, которое каким-то невероятным образом оказалось в руках у этих, в сущности, молокососов.

К тому же у него, ювелира, есть две ценные зацепки, о которых он ни за что не расскажет жаждущим оторвать жирный кусок проходимцам. Потому что этот самый кусок целиком и полностью должен достаться только ему одному, и ни один человек на всем свете не сможет помешать бывшему хозяину вернуть утраченные ценности!

Ювелир провёл тщательную экспертизу купленного у парней золота, используя позаимствованный у коллеги электронный микроскоп, и с полной уверенностью мог констатировать весьма любопытный факт: металл длительное время пролежал в воде, о чем свидетельствовали сразу несколько признаков.

Итак, все сходилось…

Десятилетиями Натан Львович считал, что его подло обманули, и не оставлял попыток отыскать на безграничных просторах Союза хоть какой-то след бывшего начпрода Фридмана и его помощника – Тараса Шкавро. Спустя двадцать лет безрезультатных поисков ювелир решил для себя, что негодяям удалось-таки бежать за границу, а найти их там вообще не представлялось возможным.

Но одна мыслишка не покидала Натана Львовича все эти годы – существовала пусть небольшая, но все-таки вероятность, что буксир, на котором отправились выменянные у голодающих жителей сокровища, затонул где-то по дороге, вместе с двумя членами команды и двумя его коллегами по блокадной коммерции.

И вот теперь экспертиза дала недвусмысленный ответ.

Другим, ещё более существенным моментом, который мог реально помочь выйти на след парней, был номер телефона, с которого звонил один из них, когда договаривался о встрече с покупателями. В кабинете ювелира стоял телефон с определителем номера самой последней модели, практически не дающий сбоев, и на нем чётко пробились семь цифр.

Одновременно становилось ясно, что звонили не из телефона-автомата, так как в этом случае вместо цифр обозначились бы прочерки.

Конечно, телефон, с которого был сделан звонок, вполне мог принадлежать кому-то из родственников, знакомых и даже, не исключено, посторонних людей, но в любом случае он являлся серьёзной зацепкой, и её следовало тщательно проверить…

Поэтому ювелир решил попросить помощи у тех, кто являлся, если так можно сказать, профессионалами по развязыванию языков, слежке, пробивке нужной информации и криминальному добыванию денег.

Эти ребята работали по твёрдой таксе в пятьдесят процентов от выколоченных «долгов». Существовала возможность и вообще быть кинутым с их стороны. Но оптимизм у ювелира вызывала одна деталь, а именно – в этой криминальной группировке состоял и двоюродный племянник Канторовича, двухметровый амбал Михаил, в своё время организовавший «охрану» мастерской дяди по весьма сходной цене.

Короче, Натан Львович решил попросить помощи у своей «крыши».

Старый ювелир ничего не понимал в криминальной иерархии, да и в принципе не мог знать, что его племянник является бригадиром у того самого Александра Афанасьевича, более известного в Питере в качестве главаря рэкетиров по кличке Профессор.

Встреча жаждущего добычи старика и двух прикативших на бежевой «семёрке» рэкетиров произошла на загородной даче ювелира, недалеко от Нового Петергофа.

Канторович достаточно откровенно рассказал о своих блокадных подвигах, оставив, правда, в стороне все события, связанные с Алиной и Александром Афанасьевичем.

Внимательно выслушав удивительную историю, Михаил Герцевич, по прозвищу Герц, закурил, смерил родственника пытливым взглядом бесцветных глаз, а потом сказал:

– Надо же, а ты у нас, оказывается, хитрая лиса, дядя!.. Читал я в книжках про нечто подобное, как грабили голодных людей во время войны такие вот ушлые коммуняки, как ты, но чтобы с таким размахом!..