Александр Шувалов - Ахиллесова спина

– Извращенцы, – сказал я, с хрустом потянулся и принялся застегивать рюкзак. – Кто же сейчас пользуется браслетами? Пластиковые вязки намного надежнее.

– Они надели наручники поверх них, – кротко заметил старый китаец, и я в очередной раз проникся безмерным уважением к нему.

– Жаль прерывать беседу. – Я вздохнул. – Но мне пора. Могу я воспользоваться автомобилем?

– Не советую. – Гуйлинь покачал головой. – Все дороги уже перекрыты. Кстати, вас разыскивают.

– Да что вы говорите?! – Я горько усмехнулся.

Отлично, просто замечательно! Незадолго до того как эти супермены, ныне покойные, расстреляли армейский блок-пост, солдаты проверяли документы и у меня. Я, конечно же, угодил в число подозреваемых, потому как в то же самое время находился в том же самом месте. Или совсем рядом с ним. Так что самое лучшее для меня – как можно быстрее покинуть Иберию. И не только ее. Не сомневаюсь, уже завтра ориентировки разойдутся по всему региону.

Я достал из рюкзака свой аргентинский паспорт, взял зажигалку и соорудил скромный погребальный костер. Прощайте, достопочтенный дон Альфредо Туэро, топ-менеджер англо-голландского общества весьма закрытого типа со штаб-квартирой, не поверите, в Джакарте. Мне вас будет очень не хватать.

– Как вы собираетесь покинуть страну? – поинтересовался китаец.

– Через сутки за мной прилетит вертолет.

– Куда?

– Туда. – Я, не оборачиваясь, махнул рукой куда-то в сторону северо-запада. – А как будете уходить вы?

– Тоже по воздуху, только самолетом.

– Уже заказали билеты?

Мой коллега расхохотался.

– Вы шутник, Сергей. Недалеко отсюда находится заброшенный аэродром. Самолет прибывает туда через четыре часа.

Ага, я так вот сразу же и поверил этому восточному мудрецу. Даже в отношениях между близкими людьми должна сохраняться некая загадка. А мы с китайцем, сами понимаете, в законный брак не вступали и родственниками не являемся. Просто бывают такие моменты, когда двум оперативникам из спецслужб совершенно разных стран приходится вдруг вступить в союз и на некоторое время крепко подружиться. Против кого-то третьего.

В течение всего этого времени между нами действовало джентльменское соглашение. Мы обещали не убивать друг друга. Теперь же наш договор, судя по всему, закончился. Самое время поднимать якорь и отчаливать. Куда и как – это уже другой вопрос.

– Что ж, был рад сотрудничать с вами, – бодро сказал я, встал, забросил за спину рюкзак. – Мне пора.

– Минуточку, друг мой, – вдруг заявил Гуйлинь. – Неужели вы решили, что я вот так просто вас отпущу?

Обожаю гулять весной или ранней осенью, когда солнце греет, но не обжигает, особенно по городскому парку, где на каждые два дерева приходится аж три скамейки и один ларек с пивом. Милое дело – пройтись вразвалку по аллее, потом присесть, потягивать под сигаретку из горла пенный напиток, любоваться белками, скачущими по веткам, умильно слушать, как поют птички.

Неплохо совершить променад утречком по городу, потом присесть за столик и, попивая кофеек, с доброй улыбкой на лице наблюдать за прохожими, снующими туда-сюда.

Просто замечательно, молодецки развернув грудь и слегка втянув животик, прогарцевать по пляжу вдоль кромки прибоя, бросать хищные взгляды на дамочек в минималистских бикини, прошвырнуться с одной из них вечерком по набережной, мило беседуя. А потом завалиться в ресторан.

Правда, здорово? Кто бы спорил. Тогда почему на деле все оборачивается так паскудно?

Сначала, в молодости, мне приходилось торчать в афганских горах, лазить по ним в самое пекло, да еще и груженным как последний ишак, а по ночам дрожать от холода. Потом были пустыни в бывшей советской Средней Азии, джунгли Индокитая, а теперь вот этот, мать его так, ландшафт с гнусным дизайном.

Я с трудом выцарапался из кустов и вышел на полянку. Там остановился, стряхнул с рукава ядовито-зеленую гусеницу размером с небольшого ужа и принялся вытирать полотенцем шею и физиономию, насквозь мокрую, перепачканную всякой гадостью.

Проводник сидел на корточках в тенечке и курил. Сухой и бодрый, как будто он последние сорок часов не пер на манер трактора впереди меня, а отдыхал по профсоюзной путевке в санатории.

Я глянул на часы. А ведь действительно почти сорок часов ходу! С двумя короткими, часа по четыре, дневками и несколькими привалами. Я каждый раз падал на землю и валялся без сил. Он неторопливо усаживался на травку или пенек, закуривал, начинал листать какую-то толстую замусоленную книгу и даже делал пометки на полях.

«Неужели вы решили?..» – сказал тогда китаец, и я было приготовился к худшему.

Но старый убийца в очередной раз удивил меня. Он от щедрот своих выделил мне проводника и учтиво распрощался, введя меня всем этим в легкий ступор. Никак не могу сообразить, с каких это пряников столько благородства и душевной щедрости?

В нашей с ним профессии такое как-то не очень принято. Хоть убей, не пойму, то ли этот осколок третичной эпохи является тайным романтиком и гуманистом, то ли он всерьез считает меня своим внебрачным сыном?

Так или иначе, но нам в этом веке больше встречаться не стоит. Любая доброта, как известно, имеет свои пределы. Поэтому в следующий раз он вполне может обойтись со мной с точностью до наоборот.

– Если не возражаете, я немного передохну. – Я на гудящих от усталости ногах подошел к проводнику и остановился в паре шагов от него. – А то, признаться…

Я действительно подустал настолько, что ноги мои сами собой стали выгибаться в обратную сторону. Мне очень хотелось прилечь и проснуться послезавтра, желательно ближе к ужину.

– Ничего не имею против, – сказал он, пружинисто поднялся, подхватил с земли старенький, заплатка на заплатке, рюкзак и забросил за спину. – Тем более что мы уже пришли.

– Разве? – Я развернул карту. – Надо же! А вы говорили, что нам топать еще пару часов.

– Считайте это приятным сюрпризом, сеньор, и позвольте пожелать вам удачи. – Проводник изящно поклонился, шагнул в кусты и пропал, прежде чем я успел поблагодарить его.

Последний переход меня настолько вымотал, что я даже толком не обрадовался. Тупо сбросил на землю рюкзак, достал из ножен на бедре кинжал устрашающих размеров и принялся оборудовать лежку. Для начала нарезал веток. Вчера проводник показал мне дерево с мясистыми овальными листьями, забыл название, очень для этого подходящее. Оно настолько вонючее, что этим ароматом брезгует здешняя кусачая живность.

Я застелил ветками дно небольшой ямы, уложил в головах рюкзак и прикрыл его камуфляжной накидкой. Потом я улегся на эту вонь, водрузил сверху несколько веток покрупнее, включил будильник, закрыл глаза и хихикнул от удовольствия. А что, очень даже уютно. Не жестко, и комары не кусают, потому что брезгуют.