Александр Шувалов - Ахиллесова спина

Ушлая бизнесвумен почему-то не особенно желала оказаться в родном СИЗО – это в лучшем случае, – а то и под асфальтом. Она скоренько смазала пятки салом и переехала под крылышко любимой младшенькой сестрички.

Не женщина, а железобетонный монолит. Хотя, как утверждают умные люди, если перед тобой стена, которую не обойти и не перепрыгнуть, то сперва попробуй поискать дверь. А потом подбери ключ к замку.

Мы повстречались весной в Париже, городе влюбленных. Дамочка по имени Анжелика сидела за столиком уличного кафе, хмуро пила коньяк и курила «Житан» без фильтра. Она подняла голову и посмотрела в упор на малолетних арабов, крутящихся поодаль.

Ребята поняли все и сразу. Оседлали старенький мотороллер и дали по газам. Спинным мозгом почувствовали, стервецы, что с этой теткой шутки плохи. У такой сумочку с плеча не сорвешь. Она, наоборот, сама без проблем поотрывает все, что у тебя торчит.

– Сеньорита! – Я подошел и положил на стол шикарную чайную розу. – Красивый цветок для самой очаровательной женщины Парижа. – Я взялся за спинку свободного стула и спросил: – Вы позволите?..

– Чего? – Сеньорита повернула ко мне голову, открыла было рот, чтобы послать куда подальше, но вдруг потупилась и даже покраснела.

Тут-то я и понял, что мне позволят, причем все и сразу. Потому что…

Жестокие люди, как правило, сентиментальны, порой даже слезливы. Моя новая знакомая спокойно ломала об колено чужие судьбы, но при этом млела от всяких там мыльных опер и бурно сопереживала их героиням. Она страстно ненавидела подлого и циничного Педро, пускала сопли, сострадая непростой судьбе Марии-Луизы или просто Марии, страстно мечтала оказаться в жарких объятиях Хосе-Игнасио или, на худой конец, Луиса-Альберто. В спальне его трехэтажной виллы на побережье.

Можете себе представить, что почувствовала такая возвышенная и романтичная особа, увидав меня, роскошного красавца в белом летнем костюме, с усами и при шляпе, говорящего, ко всему прочему, по-испански. Может быть, даже брюнета.

Кстати, если захотите, чтобы вас таковым считали, не вздумайте мазать голову всякой патентованной гадостью. Просто ведите себя как самый настоящий брюнет, и все у вас получится. Проверено опытом.

Дальше наш роман развивался со скоростью кошачьего. Мы попили коньячка в этом самом кафе, потом быстренько переместились в ресторан пятизвездочного «Бристоля», где остановилась моя новая знакомая, опять самую малость освежились, на сей раз виски, чуть-чуть поболтали. На мое счастье, Анжелика в конце восьмидесятых осилила пединститут, поэтому через пень-колоду изъяснялась на плохоньком английском.

Пообедать у нас, увы, не получилось.

Красавица на полуслове прервала мой очередной изысканный, с прозрачным намеком комплимент, цепко ухватила кавалера за руку и прорычала по-русски:

– Не могу больше! – а затем: – Go!

Она тут же выдернула меня из-за стола и поволокла к себе в номер, где самым циничным образом надругалась надо мной.

Процесс пошел. Он начался еще в лифте и продолжался непрерывно целые сутки в ее спальне, а еще в бассейне, зимнем саду и даже в сауне. Потом я ненадолго отключился, но перед этим успел понаблюдать, как моя любовь достает из кармана моего роскошного пиджака мой же самый настоящий чилийский паспорт, внимательно его разглядывает и кому-то звонит. А потом устраивает самый настоящий шмон, не забыв ощупать швы, заглянуть в носки, шляпу и даже в ботинки.

Через три дня, когда проверка легенды, судя по всему, завершилась удачно, меня пригласили погостить в тот самый замок. Дальнейшее было делом техники. Как-то вечерком, пока девушки секретничали в гостиной, мы с хозяином беседовали о том о сем у него в кабинете. Потом он открыл сейф и сам – повторяю, сам! – отдал мне папку.

Почему, спросите? Все просто. Я его об этом попросил, но сначала подбросил в бокал крошечную таблетку.

Мы еще немного посидели. Через некоторое время моего нового друга стало клонить в сон, и он отправился к себе в спальню, чтобы отдохнуть и встать рано поутру, свежим и бодрым, совершенно не помня, что произошло накануне.

А я пошел к своей возлюбленной, всю ночь, не смыкая глаз, трудился над ней, а утром, как и всегда, поплелся из последних сил на пробежку. Такой уж я был неукротимый мачо, ночью любовь, утром – кросс.

– Ты только глянь! – на чистом русском сообщил, открывая ворота, один мордоворот другому. – В чем только душа держится, а все туда же. Бегун, блин!

– Совсем мужика заездила, – пожалел меня его напарник. – Как бы не помер.

А вот и не помер, хотя запросто мог бы. Я пробежал метров сто пятьдесят, причем довольно бодро, потом углубился в лесок и перешел на шаг. В километре от замка в кустах меня ждал мотоцикл. Я спустился вниз по горной дороге и выехал на шоссе. Там пересел в автомобиль и вечером того же дня уже дрых в авиалайнере, совершающем рейс по маршруту Брюссель – Москва.

Всего-то, как говорится, и делов. Только вот четвертые сутки никак не могу выспаться. Таково побочное воздействие той химической дряни, которую я щедро засыпал в себя. Дамочка-то оказалась похотливой как крольчиха. Как еще, по-вашему, я мог оставаться мужчиной ее мечты?

– Стас!

– А! – Я открыл глаза. – Что?

– Не злись, ладно? – виновато проговорил мой куратор.

– При чем тут злись? – Я зажег сигарету от прикуривателя и с большим удовольствием затянулся дымом.

У меня слегка закружилась голова, все-таки первая порция никотина за последние трое суток.

– Можно подумать, я такой незаменимый.

– Получается, что так. – Сергеич добавил газу и перестроился в левый ряд. – У Графа сердце прихватило, Благородный дон, сам знаешь, только-только из госпиталя, Геша еще на задании.

– А Кощей? – сварливо спросил я. – Он, между прочим, лучший.

– Во-первых, лично я никогда так не считал. – Меня поразило то обстоятельство, что он упомянул о коллеге в прошедшем времени.

– А во-вторых?

– Тебя же не было. – Полковник Кандауров вздохнул. – Погиб Кощей неделю назад.

– Ничего себе! Как? Где?

– Подорвался Коля в автомобиле… – Мой спутник назвал страну, спокойную, тихую и чинную, этакую райскую палату для симулянтов.

Там даже морды друг другу бить не принято, и вдруг такое.

– Дела!.. – протянул я.

– Точно, – поддакнул куратор. – Иначе не скажешь.

Машина заехала во двор и остановилась у подъезда.

– Шагай, – сказал он, достал сигаретку и развалился на сиденье.

– А ты?

– А я подожду здесь.

– Это как? – Я слегка обалдел.

– Да вот так. Мне присутствовать на инструктаже строго-настрого запрещено.

– Так не бывает.

– Иногда случается. – Полковник повернулся ко мне, и выражение лица этого старого громилы мне крайне не понравилось. – Но редко. – Он поморщился. – Ты уж извини.