Евгений Сухов - Алмаз в воровскую корону

— Вижу, что ты хорошо поработал.

— Я ведь контрразведчик. Ты не забыл? Работа у меня такая. Так поговорим, Павел Александрович?

Скрипнув зубами, Куприянов ответил как можно спокойнее:

— Мне сейчас не до разговоров.

Глаза Коробова делано округлились.

— Разве тебе не интересно, как я тебя нашел?

Коробов совсем вышел из тени. Теперь Куприянов мог рассмотреть его до самой последней морщины. С некоторым злорадством он подумал о том, что судьба не была к его сослуживцу милосердна, лупила наотмашь, оставляя на правильном, некогда холеном лице грубоватые отметины в виде глубоких морщин. Зато памятная бородавка сидела на своем месте, никуда она не делась.

— Извини, Григорий, домой не приглашаю, давай посидим на скамейке, выпьем.

Распахнув дверь, Куприянов вышел, зная, что Коробов тотчас поторопится следом. Так оно и случилось. Степан Иванович не отошел и десяти шагов, как недовольно скрипнула растянутая дверная пружина. Смачно хлопнула о косяк дверь, закрывшись, и Куприянов услышал за спиной торопливые шаги. Оборачиваться не стал, не та ситуация, чтобы колотить бывшего сослуживца камушком по темечку. Что-то ему от него надо, а вот что именно — это и придется выяснить в ближайшие полчаса.

Смахнув со скамейки сор, Куприянов сел и принялся наблюдать за подходившим Коробовым. Со злорадством подумал о том, что время оставило следы и на его фигуре. Плечи ссутулились, как будто он наклонялся перед каждым встречным. Он сел рядом, невесело крякнув, и, близоруко сощурившись, порадовался теплому солнышку.

— И не страшно тебе было? — неожиданно спросил Коробов.

— О чем это ты?

— Что под другой фамилией живешь?

— Привык, — отвернувшись, ответил Куприянов.

— Я-то прожил под своей, и мне чужие страхи не знакомы.

— У тебя и своих полно.

— Есть такое дело. Везучий ты, — неожиданно признал Григорий.

Куприянов невольно хмыкнул:

— Вот как… С чего это ты вдруг взял?

— Тот Зиновьев, чью фамилию ты носишь, убрать тебя должен был, как и Сидорчука. Не забыл такого?

Капитана Сидорчука Куприянов и в самом деле подзабыл, как и всю свою прошлую жизнь. Вместо знакомого лица неряшливый набросок, какой обычно бывает на детских рисунках, лишенный каких бы то ни было черт индивидуальности. Вряд ли он узнал бы сейчас бравого капитана, даже если бы повстречал его нос к носу.

— Спасибо, что напомнил, — скривился Степан Иванович. — А то я забывать стал.

Коробов отмахнулся:

— Не благодари. Пустое! Вон как оно в жизни получается…

— Почему он должен был нас убрать?

— Лишние свидетели были не нужны. Так что тебя должны были списать как расходный материал. Так бы оно и случилось, если бы не тот самый неожиданный побег заключенных. Однако нашей вины тут нет. Кто бы смог такое предвидеть!

Уже три десятилетия отделяли Степана от той ночи. Но Куприянов вдруг почувствовал, как неприятно заволновалась кровь. Вспотели даже ладони. Значит, еще не все умерло. Слегка приподняв ладони, он хотел вытереть их о куртку, но вовремя удержался.

— Откуда ты знаешь?

Коробов невольно хмыкнул:

— Как же мне не знать, если я сам составлял этот план. А Савицкий, начальник ГУЛАГа, утверждал его. Ты удивлен?

— Не очень. Как произошло бы наше устранение?

— Банально. Зиновьев был лесником. Я бы тебе вместе с Сидорчуком приказал принести от лесника посылочку. Вот там бы вас и убрали. Да так, что и следов бы ваших не осталось.

— А лесника?

— Потом, сам понимаешь, и его тоже. Слишком многое иногда было поставлено на карту.

— А как же расследование?

— Не говори глупостей, какое еще расследование! А потом, это у вас была бы самовольная отлучка.

— К чему ты мне все это говоришь?

— Хочу напомнить, что времена были суровые. Я ведь тоже пострадал. Пять лет в лагерях просидел. Думал, прежние заслуги учтут. — Махнув рукой, он добавил: — Вот и учли. Да и то ладно, хорошо, что хоть в живых оставили.

— Меня ты хотел в первую очередь убрать. Отчего же такая немилость?

— А ты не догадываешься?

— Лиза? — предположил Степан Иванович. — Однако ты злопамятный.

Григорий Петрович тяжко вздохнул.

— Кто же из нас не без греха? Вот когда тебя здесь дожидался, так Елизавету увидел. Сразу узнал. Думал, что встречу какую-нибудь старуху. Вместо лица копченое сморщенное яблоко. Но она даже не изменилась. Не девочка, конечно, но очарования не потеряла. Думал, узнает меня, я даже приостановился слегка. А она скользнула по мне взглядом, как по неодушевленному предмету, и пошла себе дальше. Мне такой бабы всю жизнь не хватало…

— Короче! — жестко потребовал Куприянов, чувствуя, как на него накатывает гнев, надо заканчивать с этим.

— А короче оно будет вот так. Тебе не пришла мысль, почему это вдруг от тебя с Сидорчуком хотели избавиться?

— Почему же?

— В этом контейнере, который мы получили перед побегом, находились алмазы… Только не надо делать удивленное лицо, Степа. Ты об этом знаешь не хуже меня. Ведь поначалу я и в самом деле подумал, что ты погиб где-нибудь в лесу при преследовании беглых зэков. А потом меня что-то очень крепко одолели сомнения. Не такой ты все-таки олух, чтобы так бездарно погибнуть. Тебе же все время везло. Вот я и предположил, а что, если вдруг тебе удалось сбежать? Ведь ты же профессионал. Организовать такое дело для тебя пара пустяков. А тут и Зиновьев что-то не появлялся. А потом у заброшенной штольни четыре трупа нашли, а среди них и лесник объявился, весь искромсанный на части… Вот только документиков-то при нем никаких не нашли. Не знаешь, куда они подевались?

Куприянов промолчал.

— Значит, кому-то они очень понадобились. Я тогда и подумал, уж не тебе ли… И, как видишь, не ошибся.

Куприянов усмехнулся:

— Так ты меня сдать, что ли, хочешь?

Коробов расхохотался:

— Не смеши меня. Кому ты сейчас нужен со своим прошлым? Тебя даже слушать никто не станет. У теперешних начальничков и без тебя полно всяких дел. А почему бы тебе, кстати, Степа, и в самом деле не объявиться? А то живешь как нелегал. Расскажешь все так, как оно и было, может, даже орден получишь.

— Привык я к этой фамилии. Дети у меня с ней выросли. Внуков растят. Чего же мне ее менять?

Хитро прищурившись, Григорий Петрович погрозил пальцем:

— Ох, лукавишь ты, Степа! Ох, лукавишь! Только вот что я тебе хочу сказать: в грузовике-то контейнера с алмазами не оказалось.

— Куда же это они могли деться? — удивленно спросил Куприянов.

— Вот и я тоже об этом думаю. Спецкурьеры при оружии лежали. Даже зэка одного рядом с машиной в болоте нашли, а вот контейнер пропал. Не подскажешь ли мне, куда это он мог запропаститься? Может, ты знаешь? Ты ведь вроде за грузовиком тогда побежал…