Александр Тамоников - Тени прошлого. Восставшие

На свадьбах у афганцев принято устраивать скачки, джигитовку, стрельбу по мишеням, пляски.

Файдар улыбнулся:

– Посмотрим.

– А тут и смотреть нечего. Готовь подарок. Хоть и не принято говорить об этом, но его выиграю я.

– Приготовлю, Мустафа, все, что положено, приготовлю.

В небе появился рев реактивных двигателей.

– Американцы, – проговорил арычник.

На небольшой высоте в стороне прошли два «Г-15», уходя на восток.

– Может, и не американцы, – сказал Файдар, – в западной коалиции есть и французы, и англичане. Последних правда осталось меньше, но они есть.

– И чего здесь летают? Талибы у Кандагара, на юге. Туда надо летать, там бомбить. А они здесь воздух портят, детей, скот пугают. Хорошо, хоть через наше селение не проходит маршрут их мобильных патрулей. А то достали бы своими «Хамви».

– На юге летать опасно, Мустафа, – усмехнулся Файдар, – там талибы и сбить могут. Да и не воюют американцы. Они свое дело сделали. Устроили полный хаос в стране и поддерживают его.

– Собрались же выйти? Чего медлят?

– Шайтан их знает, меня они не интересуют.

– А ты слышал, что в прошлом месяце произошло у селения Маргин?

– Слышал. Талибы сожгли американский мобильный патруль.

– Талибы? А до того что произошло там, вернее рядом с поселком, на месте уничтожения американцев, знаешь?

– Меня вообще мало интересует то, что не касается моей семьи, моего племени, рода.

– Напрасно. А у Маргина произошло серьезное событие.

Файдар заинтересовался:

– И что же там произошло?

– Отойдем в тень винограда, здесь становится жарко.

– А вода не перельет?

– Я знаю свою работу.

– Извини, конечно.

Они прошли под тень виноградных кустов, присели на брошенную там арычником кошму. Видно, здесь он иногда отдыхал, ведь ему приходилось работать по десять часов в сутки.

– До того, как был уничтожен патруль американцев, он, этот же самый патруль, расстрелял на холмах, есть такое место у Маргина, детишек, вышедших играть туда.

– Как это расстрелял?

– А вот так! Дети пошли на холмы, там пещеры, гроты, тоннели разные, в общем то, что привлекает ребятню, один из них, старший, взял старое ружье, другой – игрушечный автомат. Всего их четверо. Ну и устроили игры. А тут как раз патруль. Ну старшие мальчишки возьми и наставь ружье и игрушку на «Хамви», а старший паренек еще случайно и выстрелил. Американцы тут же открыли ответный огонь из пулемета. Одного мальчика убили, одного покалечили, руки лишился. Слава Всевышнему, два других не пострадали. А потом на том же месте неизвестные подорвали два «Хамви» и убили всех, кто был в том патруле. Американцы тогда приезжали в Маргин, обыскивали дома, грозились стереть кишлак с лица земли. Но ничего доказать не смогли.

Файдар посмотрел на арычника:

– А что доказывать? Или подозрения были, что патруль уничтожили мужчины Маргина? Отцы убитого и покалеченных мальчишек?

– Да, но списали все на группу талибов, чему, кстати, тоже никаких доказательств не нашли. А я точно знаю, что тогда у Маргина, да и вообще поблизости, талибов не было.

– Но тогда получается, отцы отомстили за детей? Это невозможно. Чтобы устроить засаду на мобильный патруль американцев, надо иметь опыт боевых действий, хотя этот опыт многие приобрели на войне с талибами. И все равно для устройства засады необходимо обладать знанием тактики проведения подобных операций. Наши мужчины этому не обучены.

– Верно, – согласился арычник, – вот ты обучен, так?

– Обучен, но меня не было в Маргине.

– Тебя не было. Но там есть другой обученный.

Файдар еще внимательнее посмотрел на арычника:

– Ты что имеешь в виду, Мустафа?

– То, что дед погибшего мальчишки в прошлом офицер советской армии. Его взяли в плен, а потом он женился на дочери командира моджахедов, которые и взяли его. Дочь-то и спасла тогда еще молодого лейтенанта.

– Откуда знаешь? – напрягся Файдар.

– Родственники у меня живут в Маргине. И там все уверены, что уничтожение патруля дело рук того самого русского, деда погибшего мальчика.

– Как его зовут?

– Муштак Хазани. А как звали раньше, не знаю. Муштак держит автомастерскую в Маргине.

– И он в прошлом лейтенант советской армии? Когда попал в плен?

– Слышал, когда уже вывод войск начался, в 1988 году, он прослужил-то в Афганистане месяц. А взял его полевой командир Табрай.

– Амир Табрай?

– Да. Тот самый, что на своем участке оборонял кишлак от талибов.

– Интересная история. Русский в Маргине.

– А что в этом странного? У нас же тоже русский.

– Ладно. Пойду я, мне еще в Кабул ехать.

– Товар сдать?

– И товар сдать и украшения для дочери прикупить. Мы же не хуже других?

– Это надо.

– Надо, Мустафа, много забот с этой свадьбой. Можно было бы все проще сделать, но… обычаи.

– Это так! Обычаи – это святое.

– Так ты приходи на свадьбу.

– Конечно, Видад. Благодарю за приглашение. Да я и без него пришел бы.

– Давай.

Файдар вернулся в свою усадьбу. Пройдя сад, вошел во двор. Там уже стоял пикап «Ниссан», довольно свежий, трехлетний, недавно купленный в Кабуле. В кузове завернутый ковер, поверх плетеные корзины, различные деревянные безделушки, от трубок до детских игрушек. Рядом с машиной жена Иман и сын Гафар.

Иман держала в руках узелок и термос.

– Это вам перекусить по дороге.

– Зачем, дорогая? Мы пообедаем в кафе.

– Там вас накормят так, что через час опять захотите есть.

Файдар повернулся к сыну:

– Гафар, возьми у матери узелок и заводи машину. Бак заправлен?

– До Кабула хватит, там дозаправимся. В городе бензин лучше.

– Хорошо.

Он обернулся к жене:

– Так что купить Гульре?

Иман ответила:

– Реши сам. Украшений в дуканах много. Но слишком не траться, нам деньги еще тут понадобятся.

– И с каких это пор жена учит мужа, как распоряжаться деньгами?

Женщина улыбнулась:

– Так у меня не обычный муж. Не такой, как у всех. Его можно и поучить.

– Своевольничаешь, Иман, накажу.

– А я не против.

– Ладно. Должны обернуться до вечера, но, возможно, задержимся. Я тогда позвоню, так что держи телефон при себе включенным и заряженным, а то до тебя частенько не дозвониться.

– Не люблю я эти телефоны.

– Что не означает не пользоваться ими.

– Если придется задержаться, остановитесь у торговца?

– Да. Но я же сказал, позвоню. Впрочем рассчитываю вернуться вечером. Особых причин для задержки не вижу. Все, дорогая, поехали мы.

Иман поцеловала мужа, сына. Со своей женой Гелой и сыном Исамом Гафар уже простился.

Мужчины сели в кабину, Иман открыла ворота, и пикап выехал на одну из четырех улиц кишлака.

Кундар прошли за считаные минуты. Селение небольшое, шестьдесят дворов на четырех улицах, сходящихся к площади, где была торговая лавка, чайхана и, конечно же, мечеть, как главная достопримечательность любого исламского поселения.