Александр Тамоников - Тени прошлого. Восставшие

– Так значит, это ты ехал за нами на «Тойоте»?

– Заметил?

– Не я, сын!

– Говорю же, он у тебя бдительный. Так едем?

– Да. Сына возьму с собой.

– Конечно, а он знает, что ты в прошлой жизни советский офицер?

– Знает.

– Ну и добро.

Файдар поинтересовался:

– Где твоя машина?

– Перед выездом на главную дорогу. Вы выезжайте из тупика, притормозите, вырулю я, вы за мной. Через полчаса будем у Павлова.

– Может, ему позвонить?

– Не-е, сюрприз сделаем.

– От таких сюрпризов можно инфаркт заработать.

– Мы воевали в таких условиях, что сейчас уже ничего не страшно. И болезни не берут. Я пошел, а ты объясни сыну, что к чему, и подъезжайте. Буду смотреть за улицей.

– Хоп, договорились. Ну ты удивил так удивил, сержант.

– Да я сам охренел, когда увидел тебя, – ответил он по-русски и огляделся, не услышал ли кто.

Не услышал. Дугани поднялся, улыбнувшись Гафару, пошел на выход.

Сын тут же подошел:

– Что такое, отец?

– Тени прошлого, сын.

– Не понял?

– Я тебе в машине все объясню. Из того, что сам не знал.

– Это касается твоего прошлого?

– Да.

– А этот мужчина?

– Мы служили вместе. Он в полку, я в эскадрилье. Сейчас поедем еще к одному выжившему в бойне у Астара, о которой я тебе рассказывал, человеку. Командиру того самого разведывательного взвода, который твой отец перебрасывал к Астару.

– Вот это дела. Ты позволишь мне присутствовать при вашей встрече?

– Почему нет? Ты русский язык знаешь. Послушаешь, узнаешь, как и я, много нового.

– Мать предупредить надо, что задержимся.

– Обязательно, но позже.

– Это твое право.

– Идем на стоянку.

Файдары провели в кафе один час десять минут, так что пришлось платить баче еще сорок афганей. Пацан остался доволен. Он даже улицу перекрыл, несмотря на возмущенные крики, для того чтобы пикап выехал со стоянки. Как только он оказался на проезжей части, впереди показалась «Тойота», мигающая правым поворотником.

– Так твой товарищ, отец, ехал на «Тойоте»?

– Да, ты молодец, что заметил.

– Слушай, а нас не могут подставить и ограбить?

– Нет!

– Ты точно узнал бывшего сослуживца?

– Как только он произнес первые слова на русском и назвал свое прозвище среди солдат, да и офицеров. Это он, сержант Драгин, ныне Фади Дугани. Езжай за ним.

Гафар повиновался. Ехали недолго, но Видад успел рассказать сыну о произошедшем у разрушенного и брошенного кишлака Астар. Гафар слушал молча.

«Тойота» встала в улочке, оставив место и для пикапа.

Дугани и Файдары вышли, закрыли машины.

Видад представил Дугани своего сына.

Они пожали друг другу руки. Затем, обойдя угол, вошли в достаточно большой, на фоне других магазинов, дукан. За прилавком, попивая чай, сидел мужчина лет пятидесяти в очках. Он посмотрел на Дугани:

– Ты не один, Фади?

– Как видишь. Посмотри на мужчину старшего по возрасту.

Павар снял очки, в них он только составлял бухгалтерские книги, дальше видел хорошо. Сощурил глаза:

– Знакомые черты. Не тяни, Фади, объясни.

– Нет, ты должен его узнать.

– Салам, гость, подойди, пожалуйста, – попросил Павар Файдара.

Видад подошел.

Дуканщик проговорил:

– Не может быть.

И тут же перешел на русский:

– Капитан Фролов?

Файдар улыбнулся:

– Я, товарищ старший лейтенант Павлов.

– О господи.

Павлов вышел из-за прилавка:

– Володя? Выжил?

Офицеры обнялись.

– Как тебе это удалось? – спросил Павлов, когда разжались объятия.

– Это долгий разговор, как выжил я, как выжили вы.

– Ты прав.

Дуканщик взглянул на Дугани:

– Закрой магазин!

– Понял, закрываю.

Задвинув щеколду и выставив табличку «Закрыто», он взял под руку Гафара:

– Тебе объяснил отец, в чем дело.

– Да, и я потрясен.

– А как был потрясен я, увидев командира вертолета, считавшегося погибшим. Странно устроен мир. Эти встречи еще раз доказывают, что все решает воля Всевышнего, судьба, от которой не спрятаться, не уйти. Что предписано судьбой, то и будет.

Павлов, Павар, предложил всем пройти во внутреннюю комнату.

Она оказалась вполне уютной. На полу ковер, на стенах оружие, карабины, в углах шкаф, сундук. На ковре подушки. Из комнаты две двери, одна на кухню, дуканщику приходилось иногда подогревать пищу, приготовленную женой. Там же холодильник и кондиционер. Кухня имела окно во двор. Другая вела на склад – темную комнату со стеллажами, забитыми различным товаром.

Павар указал гостям на ковер:

– Устраивайтесь, друзья.

Видад с сыном и Павар прилегли на ковер, опершись на подушки.

Дугани спросил:

– Чаю?

Бывший старший лейтенант взглянул на Файдара:

– Как насчет более крепких напитков, капитан? Думаю, встречу надо обмыть по-русски.

– Я, вообще-то, собирался к себе в Кундар.

– Неужели только встретились и разъедемся? Задержаться не можешь?

– У меня подготовка свадьбы дочери.

– Но до утра это подождать может, нам есть столько рассказать друг другу.

Видад посмотрел на сына:

– Остаемся, Гафар.

Тот, повинуясь воле отца, кивнул:

– Как скажешь, только предупреди мать.

– Да, конечно, извините, мужики.

Он достал сотовый телефон, набрал номер.

Жена ответила сразу:

– Да, Видад?

– Иман! Мы с Гафаром останемся в Кабуле до утра…

– Что-то случилось? Торговец не может принять товар?

– Нет, с товаром все в порядке, сдали, получили деньги. Задерживаемся по другой причине. Но утром, ближе к обеду приедем.

– Какая причина, Видад?

– Объясню по возвращении, и ты поймешь, почему мы остались. Поймешь и одобришь.

– Хорошо. Будем ждать вас завтра. Ты только иногда звони мне?

– Постараюсь.

Файдар отключил телефон, посмотрел на Гафара:

– Не удивляйся, сын, сегодня твой отец будет пить спиртное.

Гафар пожал плечами:

– Это противоречит нашим традициям, но ты отец, не мне указывать.

– Правильно, – сказал Павар и кивнул Дугани. – Драга, неси. Что там у нас есть?

– Есть «Русская», есть «Столичная», есть «Особая».

– Давай «Русскую». И на закуску что-нибудь сделай.

– Тушенку с луком? – улыбнулся бывший сержант Советской армии. – Как в добрые, старые времена.

– Тушенку, лук, хлеб.

– Понял, минуту.

Дугани – Драгин обернулся быстро. Вскоре на скатерти стояла запотевшая бутылка водки, рядом стаканы, в двух банках говяжья тушенка, рядом зеленый лук, лепешка, нож, вилки, пепельница.

Он разлил по трем стаканам, Гафар не стал, сто граммов.

Бывшие советские военнослужащие подняли стаканы.

Файдар сказал:

– За встречу, друзья!

– За встречу!

Выпили, закусили.

Дугани разлил по второй, уже меньше. Сходил, принес еще две бутылки.

Выпили за то, что выжили, и за тех, кто остался навечно у брошенного кишлака Астар. Покончив с выпивкой и закуской, взялись за чай, который приготовил все тот же Дугани.