Алексей Туренко - Джихад одинокого туриста

Подкатила тошнота.

Один из лежащих приподнялся. Кажется – девчонка. Два быстрых, почти слившихся выстрела. Девка упала. Один из стрелявших вышел на открытое пространство и выпустил остаток магазина в сторону пляжа. Постояв, он закинул автомат на плечо и вернулся в отель. Второй, закурив, пошел следом. Как хозяин – не торопясь, не скрываясь. Даже – не смотря по сторонам.

Отойдя от окна, я тотчас блеванул, а отдышавшись – вытащил сигареты. Руки тряслись. Помучившись, я наконец прикурил, первой затяжкой всосав треть сигареты и лихорадочно соображая – «что делать»?

ЧТО ДЕЛАТЬ, … ТЬ?!

Как ни крути, вариантов всего два – сидеть на заднице и молиться или лезть в окно… и тоже молиться.

Я порылся в заботливо упакованном гОстеничном холодильнике и вытащил первую попавшуюся емкость. Припал. Пойло обожгло, однако сто грамм чуток согрели душу, родив третий выход.

Уронив на ковер пустой пузырек, я прислушался. Тихо. На грани слышимости со стороны коридора слышались голоса. Сделав над собой сверхусилие, я открыл дверь. Девка и пьяный мужик исчезли. Остался только мент, лежащий в той же позе. Мент ли?

После увиденного я засомневался. Ладно, семь бед – один ответ! Убедившись, что посторонних нет, я за шкирку втащил беспамятного «Ромео» в номер.

Прикрыв дверь ногой, я вытащил тело в центр комнаты и перевернул. Лет тридцать, смуглая кожа, обильная небритость. Ну и естественно – опухшая челюсть.

Не обращая внимания на красоту морды красавчика, я оглядел его с ног до головы, пытаясь понять – мент или?..

Смахивало на «или». Формы нет, одет в не слишком чистую «гражданку». Единственные признаки принадлежности к «органам» – оружие и жилетка. Кажется, военные называют такие разгрузочными – зеленая хреновина на молнии, с кучей карманов на пузе и боках. Из расстегнутых карманов торчали горловины набитых магазинов. Автомат, висевший на шее, – «Калашников». Не уверен, но, кажется, местные вооружены чем-то другим. Или нет?

Логика окончательно отказала. Положившись на собственное воображение, я вперился в лежащего, пытаясь вообразить хотя бы теоретически – этот заросший юный дядя может быть арабским ментом?

На мента эта морда походила, как вошь на удава. Хоть убейте – не бывает ментов с такими грязными лапами. По крайней мере – по моему разумению. У покойной мамы было выражение – «можно сеять морковку под ногтями», как крайняя степень недовольства чистотой рук. У этого типа можно было высевать огород.

– Будем считать тебя «духом», – объявил я телу, пинком по голове укрепляя его беспамятство и торопливо принимаясь за грабеж – время поджимало. Напялив жилетку с содержимым и взяв оружие, я оттянул затвор, с умным видом посмотрев на показавшуюся зеленую задницу патрона – заряжено.

Отомкнув магазин и убедившись, что в нем хватает «зеленых задниц», я понял, что исчерпал причины оставаться «дома».

Оружие в руках вселило уверенность другого рода – «со стволом я – мишень». Для любого – мента, бандита, военного. Поколебавшись, я отогнал мысль оставить ствол в номере. Фамилий тут не спрашивали, моча всех подряд – безоружных и прочих. Готов ли мочить я?

Не знаю… мне бы в аэропорт, ребята…

С этой нехитрой мечтой, не оглядываясь на беспамятного аборигена, я в третий раз за утро подошел к двери и, прислушавшись, потянул ее на себя…

Вторник. 05.40.

…Пристальный взгляд соседки напротив был первым, что я увидел. Той самой, что верещала пять насыщенных минут назад. Кивнув «знакомой», я, не спеша выходить, высунул голову в коридор. Взгляд вправо-влево обнаружил еще пяток туристических голов, настороженно озирающих окрестности. Стрельба перебудила всех, но дураков «качать права» пока не нашлось.

Соседка подняла тонкие бровки. Не обращая внимания на вопросительный взгляд красотки, я поцокал языком, разглядывая ее заплывший глаз. Девка фыркнула и распахнула дверь. Я тупо смотрел, как она, таща за собой чемодан и нетрезвого дружка, понеслась в сторону выхода.

– Куда, кобыла? – едва не вырвалось у меня.

Добежав до угла и почти свернув, парочка остановилась и попятилась. Оглушительно близкие выстрелы, усиленные коридором. Обоих отбросило к стене, сложив неопрятной кучкой. Торчащие головы «зрителей» сдуло. Единственной головой в коридоре, наверно – чугунной, осталась моя. «Планка» упала второй раз за утро, до багрового тумана в глазах. Ярость вышибла все. Упершись в косяк и вдавив приклад в плечо, я замер, нацелив ствол вдоль коридора. Мир сузился до освещенной полоски.

Две тени вошли в прицел и палец сам нажал спуск. Раскатисто бахнуло, и полмагазина унеслось в коридор. Странно знакомый, острый запах. В ушах звенело и бухало. Окончательно зверея, я разглядел новую неопрятную кучку из других людей.

«Отрыв» от дверного косяка, шаг вперед. Двери вдоль коридора тронулись навстречу. Подплыл, усеянный пулевыми отметинами, коридорный «перекресток». И четыре тела, припорошенные штукатурной пылью. Не останавливаясь, я прошагал мимо лежащих и, сжав автомат, ворвался в пустой гОстеничный «предбанник». Никого?

Тяжело дыша, я сглотнул. В организме будто дернули рубильник, обрезавший звон в ушах. С автоматом наготове, не двигаясь, я оглядывал помещение. Слева за стойкой – привалившийся к стене, лежащий в светлом. Портье. Голова наклонена вперед. На лбу, выше глаза, темнело пятно.

Перед стойкой пусто. Дальше шли низкие диваны, за ними, напротив ресепшен – бар, в котором я пил вчера. Протянувшаяся вдоль стены стойка со сверкающим частоколом бутылок и посуды. Пуста.

Хотя?.. Еще один труп? Из-за дивана торчали ноги в шлепках и пестрых шортах. Мужик средних лет смахивал на отдыхающего. Качал права?

Не считая этих двоих, холл был пуст. Еще раз обшарив его глазами, я наконец расслабился. И снова напрягся, подняв взгляд повыше – за стеклянной стеной, отделяющей холл от улицы, почти уткнувшись в нее капотом, стоял пустой белый пикап специфического вида. Смотря новости по ящику, я неоднократно видел такие в репортажах из Ливии, Афгана и Ирака. Там, в телевизоре, эти машинки катались по улицам, набитые бородачами в симпатичных зеленых повязках. Обычно – со здоровым пулеметом в кузове. Как тот, на который сейчас таращусь. Рифленый ствол с внушительным «зрачком» торчал на полметра выше пустой кабины. Теперь эти автотуристы приехали сюда. С Кораном или идеей Курдистана – не суть.

Глядя на него, я однозначно понял – влип по полной. Хуже не бывает. Забудь о местных «перегибах», о загулявших местных. И, увы! – даже о ментах. Такие тачки не катаются по цивильным дорогам. Если этот пикап проехал по трассе – полиции там нет.

Остро захотелось курить. Присев на ближайший диван, я откинулся на спинку и засмолил. Струя дыма вторглась в неподвижный воздух, трансформируясь в сизое облако.