Александр Тамоников - Крымская пленница

Диверсанты спешили к повороту, по одному пропадали за массивной скалой, и вскоре пропали все. Можно предположить, что отступать будут по дороге, вряд ли уйдут с нее, чтобы увязнуть в горах, а значит, в принципе никуда не денутся. Их тормозит Анюта, гора оружия, хромой пенсионер…

Глеб молился, чтобы они не разжились случайным транспортом. С обратной стороны дорога перекрыта, но что у них впереди? Он ждал, терпел. Прошла минута, и за скалой что-то шевельнулось. Остался наблюдатель! Видимо, самый быстроногий и не загруженный. Чей-то глаз пристально озирал арену баталии, чадящую машину, дорогу на другой стороне пропасти. Потом наблюдатель оторвался от скалы, и нарисовался рядовой Пахоменко в «студенческой» штормовке — выбритый череп, злобные глазки.

Он пропал, но это был не повод устремляться в погоню. Глеб сжимал затворную раму, выжидал. Снова возник любопытный глаз. Хитрый, сволочь! И снова убрался за скалу. Да хватит уже! Глеб выждал пару минут — все, ушли… Он выполз на дорогу и побежал по ней, пригибаясь. Сердце стучало — быстрее, быстрее…

За пару минут одолел дугу, подбежал к машине. Всю округу заволокло прогорклым дымом. Он повалился в пыль за задним колесом, приготовил автомат к стрельбе. Диверсанта не видно. Пришлось опять ждать, страхуясь до последнего. Вспомнил про телефон, вытащил его из кармана куртки. С тоской разглядывал треснувший пополам экран. Попытался включить — бесполезно, клавиша продавливалась. Снял заднюю крышку — аккумулятор выпал, и телефон буквально развалился в руке! Вот так-то, капитан…

Он оставался один против шестерых. Нормальный расклад, не стоит нервничать, не в плену же, связанный вдоль и поперек! Пожар прекратился, но от машины валил дым. Зажимая нос, Глеб добрался до выбитой взрывом двери, заглянул в салон. От рядового Карповича уцелели только ноги, остальное превратилось в головешку. Глупо искать у него телефон. Ударной волной расшвыряло тряпье, сгорело не все. На камнях валялось «бабушкино» покрывало, обгоревшее лишь частично. Рядом небольшая сумка с лямкой — видимо, хозяйство Карповича. Он расстегнул «молнию» — какие-то тряпки, продукты. Подтянул лямку, забросил сумку за спину. Пусть будет. Сложил покрывало в скатку, завязал вокруг пояса — тоже не помешает. Прижимаясь к скалам, побежал вдоль дороги. У скалы отдышался, прижавшись к ней спиной. Сумка почти ничего не весила, служила амортизатором.

Опрометчиво было выходить за поворот. Глеб вспомнил, как на срочной службе поучали сержанты: настоящий десантник не боится — он ОСТЕРЕГАЕТСЯ. Он присел на колено — палец на спусковом крючке — и высунул нос.

Дорога втягивалась в мрачноватое горное царство. Повсюду скалы — в этом квадрате их было очень много, они торчали, как какие-то гигантские шипы. В тех местах, где их не было, громоздились завалы из валунов, между ними торчали из грунта неприхотливые кусты, пробивалась трава. Впереди в сизой дымке проступали горы.

Глеб выскользнул из-за скалы, но пробежал не больше ста метров. Что-то вылетело, прорисовало дугу. Он был готов к такому раскладу! Противопехотная граната «РГД» упала на дорогу, еще не взорвалась, а он уже прыжком улетал за обочину…

И снова спас какой-то миг. «Скатка» на поясе смягчила падение, душа осталась в теле. За спиной громыхнуло. Глеб покатился за камни. Он кожей чувствовал, что должен катиться дальше — одной гранатой не ограничится. Прилетела вторая — но его уже не было за тем камнем. Резко хлопнуло. Над дорогой зависла пыль. В ней кто-то перебегал, ругался. Он вскочил, выпустил от пояса длинную очередь. Вроде охнул кто-то — неужели попал? Ответ был жестким — били из нескольких стволов, но он уже растянулся за камнями, полз прочь. Скатился в какую-то ложбину, заваленную огрызками известняка, перебрался через нее лягушачьим шагом, кинулся в каменные кущи…

Хлопали рваные выстрелы. Какой-то длиннорукий метатель продолжал швырять гранаты, но они рвались с недолетом, вреда не причиняли. Пороховой дым стоял столбом. Глеб полз все дальше, отдаляясь от дороги…

Наконец стало тихо. Диверсанты растворились в скалах. Стоило призадуматься — кто кого преследует? Глеб осторожно высунулся. Никого. Развеялся дым, осела пыль.

Он не стал возвращаться на дорогу, начал пробираться вдоль нее. Перелезал через камни, преодолевал бегом, согнувшись в три погибели, голые участки. Минут через десять улеглось возбуждение, напомнила о себе усталость. По курсу возникла грузная скала. Она возвышалась над местностью, имея на вершине что-то вроде «вороньего гнезда», к которому с земли вздымались крутые, но вполне преодолимые террасы.

Идея возникла спонтанно, почему бы нет? Небольшой напряг — и ты на господствующей высоте… Террасы закрывались с дороги. Глеб начал карабкаться по ним, стараясь не думать об усталости. Перед глазами стояло изможденное личико Анюты. Вскоре он уже лежал на вершине и, расслабившись, наслаждался покоем. Чугунная тяжесть покидала организм. Боль в отбитых членах становилась тупой и терпимой. Сделав передышку, он перевернулся на живот, подполз к краю. Скала действительно возвышалась над округой. Плыли тучи, погружая природу в белесый сумрак. Скалистая местность, в которой он завяз, очевидно, была долиной между горными грядами. Здесь не было ни рек, ни поселений. И дорогой никто не пользовался. Повсюду высились серые скалы. Частично просматривалась дорога, петляющая на север, — несколько разрывов в каменном месиве.

Диверсантам не повезло. Но и бывшему капитану морской пехоты не сказать, что подфартило. Они не могли далеко уйти, возможно, сидят в засаде, ждут, когда появится этот парень, от которого такое множество проблем. Скалы не подавали признаков жизни. Глеб перевернулся на бок, извлек из автомата магазин, начал вытаскивать из него патроны, раскладывать в ряд. Нормально, даже застрелиться хватит: четырнадцать патронов. Он дважды их пересчитал, вздохнул, стал вставлять обратно в магазин. Грех жаловаться, дареному коню в зубы не смотрят… Затем забрался в сумку Карповича, брезгливо выбросил какие-то носки, трусы, подумал и избавился от полотенца — явно не первой свежести. Минералка в пластике оказалась кстати — он жадно вылакал половину. Разорвал упаковку сухариков, похрустел. Пачка печенья от симферопольского комбината хлебобулочных изделий тоже пошла в дело — половину съел, остальное аккуратно завернул, убрал на дно. Потыкал пальцем в плитку шоколада — палец проваливался, как в сметану. Но выбрасывать не стал, тоже спрятал.

Глеб чуть не просмотрел их! Они возникли примерно в полукилометре к северо-востоку. Дорога в том месте поднималась в гору, скалы остались внизу. Немного же они прошли! Дела задержали? Он жадно всматривался, жалея, что не запасся биноклем. Вереница людей медленно перемещалась по дороге в северном направлении. Было пасмурно, далеко — он видел только смазанные фигуры. Колонна растянулась. В голове кто-то брел (не разобрать, кто), за ним через пару метров шли еще двое. Четвертый диверсант тыкал стволом в спину женщины. Она передвигалась самостоятельно, хотя ноги у Анюты подкашивались. Руки по-прежнему были связаны за спиной. Сердце защемило, но что он мог сделать? Девушка споткнулась, упала. Вояка схватил ее за шиворот, начал поднимать. Ладно, он еще разберется с этими выродками! Сильно навредить заложнице они не могут, это их единственное прикрытие.