Александр Тамоников - Крымская пленница

— Разбился, ублюдок, — презрительно процедил Костров. — А мы его добили. В кустах он, где еще. Собаке — собачья смерть…

— Пан майор, разрешите из «РПГ» долбануть? — деловито осведомился сержант Костюк. — Для гарантии, так сказать.

— Разрешаю, — буркнул майор.

Наверху лязгал металл, сержант готовил к стрельбе противотанковый гранатомет. Душа сжалась, кожа покрылась пупырышками, невзирая на обильный пот. Бежать нельзя — увидят и сразу снимут. Надо пережить и это. Глеб заворочался, пополз в узкую щель между плитой, торчащей из откоса, и слоем каменистой почвы. Мелькнула мысль: придавит же этой плитой! Но выбора не было.

Плита устояла — взрыв не обрушил ее. Граната ушла в землю на малую глубину. Но в принципе он успел укрыться. Взрывом растерзало несколько кустов, вырыло воронку в грунте. Сошла небольшая осыпь. Камни катились, прыгали по откосу. Парочка их простучала рядом с головой. Пороховая гарь щипала нос, хотелось чихнуть.

— Кошка сдохла, хвост облез, туда ей и дорога, — донесся до него голос сержанта Костюка. — Хрен на него, пан майор, у нас, если что, девчонка есть.

— Хорошо, — помедлив, сказал Рубанский. Офицера явно что-то беспокоило. — Бабу не трогать, глаз с нее не спускать. Все в машину, быстро уходим.

— А Карповича куда?

— Тоже в машину, рядом с бабой положите. Укройте его чем-нибудь, чтобы глаза не мозолил…

Диверсанты побрели на дорогу. Наступал момент истины, другого не будет! Нельзя упускать машину! Уедут — будут прикрываться Анютой до самого конца, а потом убьют! Глеб безбожно рисковал, ведь кто-то мог вернуться, посмотреть вниз! Закусив губу, он выбрался из убежища и начал озираться. Минута в запасе, пока погрузят покойника, потом машина пойдет по дуге вдоль нависающих скал и пару минут будет на виду… Глеб устремился вдоль откоса. Чуть в стороне обрыв сглаживался, в склоне был разлом, имелась возможность вскарабкаться на дорогу по уступам. Он перебирался через камни, хватался за обрывки каких-то корней, подтягивался и одолел уже половину склона, когда наверху зафырчал мотор, микроавтобус тронулся. Глеб чуть не завыл от отчаяния. Вцепившись обеими руками в торчащий клык скалы, он начал подтягиваться, забросил ногу…

Микроавтобус проехал мимо, в нос ударила зловонная гарь. Он успел, перекатился через дорогу, заполз за вросший в грунт придорожный валун и лихорадочно оценивал ситуацию. Местечко примечательное. Дорога входила в крутую дугу, левая обочина сползала в обрыв, справа поджимали скалы. Водителю надо было развернуться на 180°, и он уже плавно входил в поворот. Машина уходила влево, волоча за собой пыль с гарью. Открылся левый борт, еще немного, и возник профиль водителя. Кач подался вперед и буквально полз на пониженной передаче — проезжая часть представляла что-то условное, малопригодное для езды. Глеб дополз до ближайшей ямы, откуда открывался лучший обзор, пристроил автомат и, затаив дыхание, вел прицел за машиной. Минивэн почти поравнялся, их разделяла пропасть — метров четыреста пустого пространства. Еще полста метров, и дорога за рослой скалой повернет направо под прямым углом, пропадет в каменном царстве. Если упустит — все пропало…

Пот стекал на глаза, и их немилосердно щипало, но Глеб держался. Нервы натянулись, подрагивал палец на спусковом крючке. Вот и проверка — чего он стоит на самом деле! Минивэн поравнялся, и он открыл огонь — начал выстреливать одиночные патроны! Он должен, обязан попасть! Только не в водителя, только не в бензобак — меньше всего ему хотелось сжечь машину вместе с Анютой или сбросить ее в пропасть! Целясь в переднее колесо и задерживая дыхание, Глеб плавно надавил на спуск. Он промахнулся — немудрено, с такого-то расстояния. Но постарался не поддаваться отчаянию и продолжал стрелять. Люди в машине всполошились, что-то орали в салоне, метались. Пенсионер прибавил скорость, чтобы проскочить опасный участок…

Есть! Восьмая или девятая пуля попала в колесо, шина порвалась, и голый диск заскреб по камням! Кач матерился, отчаянно вертя баранку. Машину трясло, она накренилась, чуть не въехав в скалу. Слава богу, что не в пропасть! Расчет оказался верен, можно гордиться…

Захлопали двери, кто-то метался в облаке пыли.

— Хлопцы, какого хрена, он же сдох! — истошно вопил Волошин.

Ага, с чертями договорился. Глеб отполз от своего импровизированного бруствера. Мавр сделал свое дело, теперь — не «светиться». Он отложил автомат, чтобы не было соблазна, и начал усердно сливаться с каменным ландшафтом. Водитель попытался вернуться на дорогу задним ходом. Машина тряслась, как умирающий в конвульсиях. Вернуться на проезжую часть удалось, но ехать дальше — дохлый номер. Диск смялся, — на квадратном колесе далеко не уедешь. Этот факт вызвал взрыв негодования. Диверсанты открыли бешеный огонь. Они залегли за камнями, долбили, остервеневшие, не жалея патронов. Из кабины вывалился Кач, подполз к изувеченному колесу, начал ругаться. Глеб не подавал признаков жизни, наблюдал. Не могли его заметить с такого расстояния. Пули свистели где-то рядом, бились о скалу, высекая искры. А он злорадствовал: хоть тресни, хлопцы, а нет у вас второй запаски! Выкручивайтесь теперь на трех колесах…

Огонь уплотнялся, что-то злобно кричал своим подчиненным майор Рубанский. Хрипел пенсионер: обезножил, демон, теперь пешком придется! Над распадком зависло плотное облако пыли. Кто-то пробежал к машине, вытащил «Муху» и встал, расставив ноги. Глеб напрягся. Выстрел! Рвануло метрах в ста левее.

Стрельба оборвалась, пыль начала оседать, и он приподнял голову. Диверсанты вылезли из укрытий, пристально таращились на другую сторону пропасти. Проявилась злобная физиономия майора. Рубанский, с трудом сдерживая бешенство, рычал на своих подчиненных. Те пятились, не отводя стволов от противоположной скалы. Проводить операцию по зачистке майор посчитал излишним — пешком по дуге, прочесать местность у дороги. Пахоменко и Костров залегли за обочиной, выставили автоматы, остальные забегали, засуетились. Костюк выбрасывал из машины сумки (видимо, с провизией и личными вещами), повесил за спину «РПГ-7». Пунцовый от возбуждения Волошин вытаскивал из салона связанную Анюту. Девушка мычала, лягалась. Глеб скрипел зубами, видя, как Волошин отвешивает ей пощечины. На выручку прибежал Костров, показал, как вырубить человека с одной затрещины. Рука машинально потянулась к автомату, но Глеб сдержался — рано еще. Диверсанты пятились по дороге, прикрываясь девушкой. Ее тащили под мышки, ноги безжизненно волочились по земле. Вскочил Пахоменко, кинулся догонять своих. Последним отходил Костров. Он извлек «РГД», когда поравнялся с искалеченной машиной, выдернул чеку, бросил ее в салон и побежал, пригнувшись. Взрывом частично вынесло стенки кузова, пламя охватило горючие элементы салона. Черный дым окутал изувеченный минивэн. Группа диверсантов отходила к повороту у скалы. Прихрамывающий Федор Никодимович озирался и в сердцах грозил кулаком невидимому врагу.