Эрик Амблер - Грязная история

Тропмен зашагал к своему джипу.

Я выполнил его приказ. С высоты водительского сиденья автобуса я видел результаты взрывов минометных снарядов, хоть и старался не глядеть по сторонам. Снаряды вырывали в земле не очень большие воронки, но с людьми они творили сущий кошмар.

В половине одиннадцатого мы вошли в Матату.

Прибрежная дорога, главная транспортная артерия города, была пустынной. Мы ехали по ней, а из окружающих хижин молча пялились любопытные глаза.

Сержант Муса чувствовал себя оскорбленным.

— Эти люди из нашего племени, — ворчал он. — Они знали, что мы наступаем, и должны приветствовать нас.

Уголком глаза я видел, как он щупает свой пулемет. Сам я вполне понимал отсутствие энтузиазма у жителей Мататы. На их месте я не только не смотрел бы на сержанта Мусу, а прятал голову.

В центре Мататы располагалась площадь, похожая на любую другую в провинциальном французском городке, — свободное пространство у каменной мэрии. Я думал, Тропмен там остановится, но он даже не сбавил скорость. Видно, капитан думал, что, перебив людей на блокпосту, расправился со всей местной жандармерией и теперь, когда новость о вторжении распространилась, нет смысла нарушать связь.

За час до полудня мы были уже в восемнадцати километрах от Амари, у местечка под названием Домо. Вот там мы и попали в первую серьезную переделку.

Домо — маленькая рыбацкая деревушка у речного заливчика, почти такого, как в Сикафу, только у́же и длиннее. Заливчик этот углубляется в сушу приблизительно на километр, и дорога пересекает его по бетонному мосту.

Наспех сооруженный блокпост в виде перегородившего дорогу к Матате автобуса доказывал, что весть о нашем вторжении передали по радио из Сикафу. Следовательно, к тому моменту, когда мы достигли моста около Домо, у властей Амари оставалось всего два часа на подготовку ответных действий. Переданный мной сигнал поступил к ним всего час назад. Гутар полагал, что все будут метаться в панике, не зная, что делать. Наверное, большинство представителей власти так себя и вели, но, к несчастью, кто-то быстро прекратил паниковать и надумал послать к мосту солдат до нашего появления.

К мосту вел почти километровый отрезок прямой дороги. По обе ее стороны раскинулись заброшенные плантации какао, где вся земля под деревьями уже заросла кустами и травой. В таких дебрях невозможно было что-нибудь разглядеть. Прямо-таки идеальное место для засады. И если бы угазийцы чуть-чуть подождали, вместо того чтобы сразу открыть огонь, они перебили бы нас всех.

Нам повезло, что их солдаты — такие же любители пострелять, как и наши.

Первым под пули угодил джип Тропмена. Одна за другой раздались две автоматные очереди, и я увидел, как машину завертело на месте. На какой-то миг джип замер, а потом свалился с дороги в кусты.

Я ударил по тормозам, дал задний ход и включил скорость. Гутар ехал метрах в семидесяти за мной, и, не сумей он быстро подать назад, мы бы неминуемо столкнулись. Но у него хватило ума и присутствия духа убраться с дороги. Мне понадобились еще пять секунд и очередной выстрел, чтобы сообразить: лучше быть рядом с дорогой, чем на ней; но когда рядом с вами сидит сержант Муса и палит, как сумасшедший, неизвестно куда, голова работает плохо.

Остановив машину, я сразу выскочил из кабины и спрятался за ней. Облако дыма, стелющееся над дорогой, показывало, где упал джип Тропмена. Потом я увидел, как, пригибаясь к земле, капитан короткими перебежками продвигается в кустах за джипом. Тропмен держал в руках «узи» и, по-моему, не был ранен.

Сзади ко мне подобрался Гутар.

— Прикрой меня огнем, — распорядился он. — Угазийцы вот там, в трехстах метрах от нас.

— Они могли засесть по обе стороны дороги.

— Это мы вскоре узнаем. Пусть сначала покажутся.

Командный грузовик встал под таким углом, что пулемет не удавалось нацелить на дорогу, и его следовало переставить. Я стал с ним возиться, но Гутар, оттолкнув меня, приступил к делу сам. Потом он прогнал Мусу и сел за пулемет. Через несколько секунд француз открыл огонь, и пули застучали по кустам, взметая сорванные ветки. Почти сразу вступили еще два пулемета с других грузовиков, стоявших сзади.

Тропмен побежал к нам, пригибаясь и скользя среди кустов. Стоял такой шум и треск, что я не мог понять, стреляет ли в него неприятель. Во всяком случае, капитана ни разу не задело. Он вернулся к нам весь исцарапанный, запыхавшийся и мокрый от пота.

Барьер и Уилленс подошли к нам, когда Гутар спрыгнул с грузовика.

— Они с обеих сторон? — осведомился Барьер.

— Да, но в основном слева. — Тропмен сплюнул, вытер с исцарапанного лица кровь и стал проклинать макак, из-за которых потерял свой джип.

Потом рядом со мной оказался Уилленс.

— Вы передали мой сигнал? — торопливо шепнул он.

— Да.

— Когда?

— Сегодня утром. — И, не давая ему времени спросить, в котором часу, я поспешно добавил: — Ну и где же ваши разведывательные самолеты?

Уилленс не успел ничего ответить — Тропмен начал отдавать приказания:

— Двигайтесь на них быстрым маршем. Макаки не очень глубоко засели. Сперва подойдите поближе к мосту и только потом начинайте стрелять. Мы будем прикрывать дорогу отсюда, пока вы не прорветесь за их линию, а тогда бросимся в атаку.

На некоторое время настала относительная тишина: Молот и Наковальня пешим ходом углубились в заросли какао, совершая обходной маневр. Затем противник понял, что́ происходит, и начал действовать. Вдали послышались крики, ружейные выстрелы и автоматные очереди. Я сидел в кузове командного грузовика, докладывая обстановку майору, когда Тропмен, устроившийся у пулемета, открыл огонь по дороге. Мой голос утонул в дьявольском грохоте. Я крикнул Кинку, что вызову их позже, и выключил связь.

Приподняв голову над крышкой ящика с радиоустановкой, я мог видеть, что творилось вокруг.

У самого моста несколько солдат противника вывели на дорогу небольшой грузовичок, пытаясь таким образом преградить нам путь. Им мало что удалось сделать, и двое уже застыли на дороге, сраженные наповал из «мага». На угазийцах была форма защитной зеленой раскраски и шлемы. Один из этих шлемов слетел и откатился в сторону, когда его владелец падал. Пока я наблюдал за солдатами, грузовичок стал медленно продвигаться вперед — очевидно, теперь угазийцы толкали его сзади, пытаясь поставить поперек дороги, и Тропмен снова начал стрелять.

Пули врезались в пыль под колесами грузовичка, потом он вдруг остановился и поехал назад. Капитан прекратил огонь, и в тот же момент ожили уоки-токи.

— Наковальня вызывает Копье. Мы заняли позицию и прикрываем мост, — доложил Гутар.