Сергей Зверев - Ледяной бронежилет

Бизон все время вспоминал этот случай 2008 года, когда встречался с Бригом или когда вспоминал о нем. Вспоминал по-разному. Иногда с грустью, что ему пришлось оставить военную службу. Иногда с доброй иронией и немного с гордостью. Мало кто мог повторить его подвиг. Силенок не хватит. А у него тогда хватило. Правда, плечо потом болело долго, но это уже детали.

Телефонный звонок прервал размышления Бизона. Он выключил газ, на котором жарил себе на ужин картошку, и пошел в комнату за мобильником.

– Бизон, это Бриг, – быстро заговорил голос командира в трубке. – Ты готов выдвигаться?

– Так точно, – машинально отозвался Бизон.

– Сегодня в 00.30 будь на КПП в Левашово.

– Военный аэродром?

– Да. Назовешься, и тебя проводят. Вещей не брать. Тебя заберет борт. Там будет все необходимое для тебя снаряжение и одежда. Тебя высадят в Дудинке на Таймыре. Там я тебя встречу. Цель – поселок Ново-Михайловский на берегу Енисейского залива. Подробности при встрече.

– Есть, командир.

Алексей напрасно прождал Ольгу почти час и решительно двинулся в сторону библиотеки. К его удивлению, в двух окнах горел свет. Ну, ясно, усмехнулся Лешка, опять чем-то увлеклась и за временем перестала следить. Вот как надеяться на такую увлеченную своей работой женщину. А если втемяшится кому-то жениться на ней? К его еще большему удивлению, в библиотеке было довольно шумно. Четверо пацанов в возрасте около десяти лет и одна девчонка нетерпеливо топтались вокруг стола Ольги Николаевны, которая обложилась немецко-русскими словарями и пыталась что-то перевести.

– Эй, народ! – добродушно возвестил о своем приходе Лешка. – А по домам не пора?

– А? – Ольга удивленно посмотрела на Лешку, потом на часы и зажала рот рукой. – Ой! Лешенька! Прости меня, пожалуйста… Я даже не знаю, как это. Понимаешь, тут такое ребята принесли!

Алексея Рябова трудно было удивить. Жизнь его простой и до армии назвать было нельзя, все-таки парень с Севера. И служба в спецназе, горячие точки, все это как-то не способствовало розовому мировосприятию. На войне людей видишь сразу – что друга, что врага. Там все нюансы личности и его реакций видны как под увеличительным стеклом. Но чтобы вот так, зажав рот рукой, с виноватыми раскрытыми «настежь» глазищами, с таким взволнованным голосом…

Лешка смотрел на Олю и улыбался. Он и так не особенно разозлился на опоздание женщины, но сейчас ему вдруг захотелось быть великодушным, очень великодушным, просто рыцарем. И он улыбнулся еще шире, прошелся по комнате, рассматривая картины на стенах, и, наконец, неторопливо подошел к столу, на котором Ольга с детьми рассматривали что-то интересное.

– Ну, что тут у вас такого удивительного? – спросил он как можно небрежнее. – Чем в наше время дети интересуются.

Лешке даже захотелось пальцем весело вздернуть Олин носик, но он удержался. Это было бы уж слишком фамильярно на этой стадии их отношений. Она ведь даже под руку его ни разу на улице не взяла, да и руками они друг друга даже не касались. А это ведь первый признак развивающихся интимных отношений – прикасание руками.

– Смотри! – со странным вдохновением торопливо заговорила Ольга и подвинула Алексею раскрытую потрепанную книгу в твердой картонной обложке.

Лешка взял книгу в руки. На развороте разлинованные страницы в виде таблицы, и все они заполнены чернильной ручкой. Чернила выцвели. Но первое, что бросилось в глаза, – это то, что написано было не на русском языке, и вверху страницы от руки немного коряво была написана дата «12 märz 1945».

– Это что? – удивился Лешка. – 45-й год?

– Это немецкий, – восхищенно заговорила Ольга. – Я не знаю немецкого, но мы тут со словарями посидели и поняли, что это что-то вроде морского журнала на корабле, куда записывают все происходящее за время дежурства.

– Судовой вахтенный журнал, – понимающе кивнул Лешка и посмотрел на обложку. – Ого! Это с подводной лодки, номер U-339. Командир… что-то вроде обер-лейтенант Вернер Ремус. Жалко, я по-немецки не бум-бум. А вы что-то разобрали?

– Да, вот только начали. Последняя запись сделана в апреле 45-го года. Немного попорчена водой.

– Ребетня, вы ее из воды выловили, что ли? – засмеялся Лешка.

– Нет, – на перебой стали рассказывать пацаны. – Вчера начали дом ломать возле кладбища, мы там лазили на чердаке и вот нашли в старом ведре в тряпках каких-то. Так замотано и запрятано было, что чуть не пропустили. Мы там старый велосипед хотели найти, в таких домах часто бывает. Мы ветряк строим, который электричество вырабатывает, и нам подшипники нужны велосипедные, а там могут вместе с колесами найтись…

– Ну, ну, ну, – замахал руками Лешка, – я все понял! Заболтали совсем. Давайте так поступим. Мы с Ольгой Николаевной на досуге полистаем журнал, переведем самые интересные места, а потом соберем вас и все расскажем. У вас в школе есть учительница немецкого языка?

– Не-ет, – разочарованно заныли пацаны. – Была бы учительница, разговоров бы не было. Есть только учительница английского языка. Но у нее мы были уже. Она нас к Ольге Николаевне послала, как к краеведу. Говорит, что Ольга Николаевна одна может знать о разных событиях в истории Советского Заполярья.

– Просто обязана, – с улыбкой посмотрел на женщину Лешка. – Уж вы мне доверьтесь, обязательно рассмотрим вашу находку. А если потребуется и в Дудинку отправим специалистам и военным историкам.

Мальчишки, возбужденно переговариваясь, потянулись к выходу. Солидная молчаливая девочка что-то тихо доказывала всем, видимо, настаивала на своей правоте в каком-то вопросе. Ольга и Алексей смотрели детям вслед. Вот ведь беззаботная пора, пора приключений, тайн, находок и открытий. Им все интересно, что относится к категории «прошлое». И не важно, это прошлое относится к 70-летней давности или прошлогодней. Ровно как и будущее им интересно, потому что для них будущее – все, что лежит за пределами их восприятия, для них даже десять лет вперед кажутся такими далекими и такими запредельными, что воспринимаются с замиранием сердца. И что уж говорить о сроках в двадцать лет, тридцать лет.

– Пойдем? – Алексей облокотился на стол локтями и посмотрел женщине в глаза. – Вечер такой тихий.

– Пойдем, – улыбнулась Ольга. – Ты не сердишься?

Она заперла двери и вышла вместе с молодым человеком на улицу. Вечер, каким он формально считался, был светел до такой степени, что можно было свободно читать. Но прекрасная белая ночь начинала хмуриться. На небо наползали тучи, воздух был напитан влагой, и вот-вот готов был начаться дождь. Ольга вздрогнула и подняла воротник плаща. Лешка выпятил грудь, но куртку все же застегнул. Не хотелось думать, что вечер пропадал окончательно.