Александр Тамоников - Пятеро смелых

Мохаммад взвыл, сложился пополам и упал на колени. Фонарь покатился по полу, выписал дугу и замер, освещая посрамленного главаря боевиков.

Удар вышел несильным, но невероятно точным и болезненным. Встать он смог только через минуту.

Его правая рука нервно нащупала рукоятку пистолета. Гурди вытащил оружие из кобуры, передернул затвор и приставил ствол к голове Ларисы. Указательный палец напрягся.

Внезапно Гурди подумал: «Если я сейчас выстрелю, то все мучения для нее закончатся. Быстро и безболезненно. Нет, она заслужила страдание и получит его сполна!»

Он мягко спустил взведенный курок, перехватил пистолет поудобнее и занес его над головой.

Удар рукояткой пришелся в висок Ларисы. Потом главарь бандитов несколько раз пнул ее ногой. Досталось и брюнетке, сидящей рядом с подругой. Та охнула и сразу завалилась набок.

Лариса прижала ладонь к кровоточащему виску, что-то громко сказала боевику и склонилась над двоюродной сестрой.

В соседней камере послышались шум, возня, хлипкая дверь начала ходить ходуном. Русские мужчины услышали, что в камере женщин происходит какая-то беда, и что-то возмущенно кричали.

Мохаммад вышел в коридор под единственную лампу, поднял пистолет и дважды выстрелил в дверь мужской камеры. Шум и крики сразу прекратились.

Гурди поморщился, потер ушибленное место в паху и приказал Вахиду, стоявшему рядом:

– Позови сюда остальных!

Тот побежал по коридору к выходу, и вскоре перед Гурди предстала вся смена: начальник караула Анвар, пожилой Салман, Вахид и еще один молодой боевик.

– Вы ведь скоро сменяетесь? – злорадно посмеиваясь, спросил Гурди.

– Да, смена должна подойти минут через пять, – ответил за подчиненных начальник караула.

– Салман, у тебя давно не было женщины?

– Да, уже третий месяц пошел, – ничуть не смутившись, ответил пожилой мужчина.

Мохаммад направил фонарь внутрь женской камеры и нащупал лучом брюнетку, стонавшую от боли.

– Посмотри на нее. Устроит?

– Славная женщина. Немного напоминает мою покойную жену. Но она ведь не мусульманка.

– Во время войны с неверными некоторые каноны не грех и нарушить. Так что ничего страшного, Салман. Эти женщины нам больше не нужны. Темноволосая в твоем распоряжении. Если заупрямится, перережь ей глотку! Или вообще отсеки голову. Я разрешаю.

То же самое он громко повторил по-английски, чтобы услышала и поняла брюнетка.

Салман растерянно кивнул, поправил на плече ремень автомата и спросил:

– А что делать со второй?

– Вторую я дарю твоим друзьям, охранникам, свободным от несения караульной службы.

Молодые воины удивленно переглянулись с начальником караула.

– Вы не ослышались, – подтвердил сказанное Гурди. – Сейчас придет ваша смена и займется охраной мужчин. А вы заберете эту светловолосую шлюху и отведете к себе. Вас ведь разместили в помещении над гаражом, верно?

Анвар кивнул.

– Вот и отлично. Можете от души попользоваться ее телом до утра. А мой человек снимет все это на камеру.

Охранники заулыбались, а молодой Вахид с горевшим взглядом выпалил:

– Мохаммад, разреши мне ее отконвоировать?

Тот подошел к нему вплотную, насмешливо посмотрел сверху вниз.

– Она тебе тоже понравилась?

– Не поверите! Я таких встречал только в центре Багдада, когда однажды туда приезжал с отцом.

– Что ж, отконвоируй. Только доставь ее до гаража живой. Твоим товарищам она тоже понравится.

– Что это? – спросила по-английски Светлана.

Пожилой охранник ответил ей на непонятном языке. Она поняла только одно слово – «арак». Так назывался алкогольный напиток, самый известный в арабском мире.

Пить она отказалась. Тогда боевик несколько раз ударил ее наотмашь по лицу и опять сунул под нос пиалу.

Света с отвращением сделала два глотка. Арак источал запах винограда и аниса, а по крепости находился между водкой и выдержанным вином.

Голова женщины раскалывалась после побоев, в конечностях ощущалась слабость. Лариску несколько минут назад увели боевики. Потом в камеру по-хозяйски вошел этот старый тип, поставил в угол керосиновую лампу, прикрыл дверь и грубо заставил Светлану сесть. Он устроился рядом с ней, достал из кармана бутылку с араком, маленькую пиалу, налил в нее спиртного, выпил. Теперь этот мерзавец заставлял пить Светлану.

После нескольких минут общения с грязным стариком, как мысленно назвала она лысеющего охранника, ей стала ясна цель его визита. Сидя рядом, он поглаживал ее коленку и что-то приговаривал противным ласково-приторным голоском. Потом темными крючковатыми пальцами стал расстегивать пуговицы старенькой темной кофточки.

От старика дурно пахло давно немытым телом. К седым волосам реденькой бороды прилипли кусочки пищи.

Света с отвращением оттолкнула его руку, дернула ногой. Содержимое пиалы расплескалось.

Боевик снова сменил маску, и из доброго дедушки превратился в агрессивного и злобного старца. Выкрикивая на своем языке ругательства, он вскочил, выдернул из голенища высокого ботинка нож. Схватил женщину за волосы, откинул назад ее голову и приставил лезвие к горлу.

Сил кричать или сопротивляться у Светы не было. По ее телу пробежала волна липкого страха, но остроты и леденящего ужаса в нем уже не было. Давала о себе знать нечеловеческая усталость, раздавившая психику. К тому же Светлана уже не верила в спасение. Мужчины, которые могли бы за них заступиться и защитить, содержались в соседней камере и сами нуждались в помощи.

Она опустила руки, обмякла.

Грязный старик довольно ухмыльнулся, спрятал нож и снова взялся за пуговицы кофточки.

Спустя некоторое время она осталась в одних трусиках.

– Налейте мне вашей дряни, – прошептала женщина пересохшими губами и подняла с пола пустую пиалу.

Охранник щедро плеснул в посудину из бутылки.

Света медленно проглотила порцию арака, прислонилась спиной к холодной стене и закрыла глаза.

Старик тотчас воспользовался моментом. Кряхтя и царапая нежную кожу жесткими пальцами, он стянул с нее тонкие трусики.

Восточный алкоголь оказался коварным. На вкус он не был приятным, но пился легко. В голове Светланы ударил колокол, резкость в глазах сменилась густым туманом. Из сознания уходила ясность, оставляя вместо себя безразличие к происходящему. Мышцы становились ватными и непослушными.

Обнаженная женщина встала, покачиваясь, сделала пару неверных шагов, подхватила кувшин с водой и подошла к туалетному ведру.

Пока она нависала над ведром, охранник выпил еще арака, достал из кармана длинную трубку, набил ее и закурил. По камере пополз специфический кисловатый запах иранского табака.

Светлана вернулась в угол, села на ворох тряпок. Она подтянула коленки, закрыла ладонями лицо и ощутила, как притупляются последние чувства.