Александр Тамоников - Выстрел ценой в битву

– Замечательная, – бесстрастно ответила она, затягиваясь сигаретой. Затушив же окурок в пепельнице, тихо добавила: – Дорогой, оставь что-нибудь для постели, а то ведь скучать придется в твоем доме. Налей-ка лучше еще виски…

Тейлор на секунду опешил. Потом громко рассмеялся и, потянувшись к бутылке, произнес:

– Ты начинаешь мне нравиться…

Российская Федерация, Москва

15 июля

Двое суток отдыха, отпущенные генералом Поляковым, пролетели, словно их и не было. Утром третьего дня Гурьев позвонил в управление, дабы уточнить дальнейшие действия.

– Проблема у нас, Захар, – пробасил в трубку Поляков. – Не можем найти нужного специалиста.

– И что же делать? – растерялся капитан.

Сидеть безвылазно в Москве и в любую минуту ждать вызова – не самый лучший вариант. Ни отъехать на рыбалку, ни от души напиться с друзьями.

– Как что делать? Ждать! А мы будем продолжать поиски.

– Понятно, товарищ генерал. Когда позвонить?

– Я сам тебя найду. Из Москвы пока не отлучаться и быть на связи. Вопросы есть?

– Никак нет.

Отключившись, Захар отшвырнул телефон и поплелся на кухню. Достав из холодильника последнюю бутылку пива, он вышел на лоджию и зажмурился от яркого утреннего солнца. «Сейчас бы рвануть в дальнее Подмосковье с удочками и палаткой! – подумал он. – Туда, где тихо и нет ни единой души. Где не берет сотовая связь и не пахнет выхлопными газами…»

Ближе к обеду раздался телефонный звонок.

Гурьев схватил мобилу в надежде увидеть на экране номер Полякова, но… звонил Генка.

– Привет, Захар, – промямлил он в трубку.

– Здорово.

– Знаешь, меня так задел наш разговор в метро… Я все время его вспоминаю и размышляю над своей жизнью.

– Ну, это уже большой шаг к переосмыслению своего пути, – попытался пошутить Гурьев.

Однако школьному товарищу было не до шуток. Он продолжал с очевидной горечью в голосе:

– Кажется, ты действительно прав. Как ни крути, а ведь получается, что я поставил на своей жизни и карьере жирный крест.

– Послушай, – поморщился Захар. – Я понимаю, сейчас тебе нужна поддержка. В общем, это не телефонный разговор. Давай-ка сделаем так. Тут у меня сложились такие обстоятельства, что ни отъехать, ни отойти. Подъезжай ко мне после работы – посидим, выпьем пива, подумаем, как тебе быть дальше. Ты пиво, надеюсь, пьешь или супруга не разрешает?

– Еще бы! Но трезвость без повода – симптом тревожный. Пью, как и раньше. Только гораздо реже и в значительно меньших количествах.

– Записывай адрес…

Генка Сидякин с радостью согласился составить товарищу компанию и записал продиктованный адрес.

«Беда многих семейных людей заключается в том, что они играют в мучеников, – сокрушался Захар по дороге в ближайший супермаркет. – Они просовывают башку в семейное ярмо и несут его по пыльной дороге жизни. Причем женские истерики, сопли и тотальный контроль им даже нравятся. Генка – типичный представитель. Сидя за бутылкой, сегодня опять станет жаловаться, как замучила жена. И опять приплетет детей, которым не может дать ничего, потому что занят не воспитанием, а добыванием копеек и разборками со своей супругой…»

Старенький «Мерседес» был успешно отбуксирован на станцию технического обслуживания, для похода за продуктами и спиртным он был не нужен, большой супермаркет находился в трехстах шагах от дома.

Затарившись, Гурьев направился с двумя пакетами домой. Но и на обратном пути из головы не выходили проблемы несчастного друга.

«Между тем по Генкиной схеме живут миллионы, – поставив пакеты у двери квартиры, копался он в карманах, ища ключи. – Вместо того чтобы остановиться, посмотреть на себя и задать вопрос: «Как и для чего я живу?», они предпочитают спрятать голову под женскую юбку. А потом вдруг осознают, что красивые девушки на улице их не замечают. И причина тому – не кольцо на правой руке, а вид затрапезного и замученного подкаблучника. Вид, который через три-четыре года супружеской жизни становится настолько очевидным, что даже бомжи перестают у них просить мелочь. «Бытовуха заела!» – сокрушаются они, не понимая, что суть не в бытовухе, а в элементарной нелюбви к себе…»

Генка приехал ровно в семь, как и договаривались. Все такой же: запыхавшийся, потный, в неопрятной одежде и стоптанных пыльных полуботинках.

– Вот, – торжественно потряс он пакетом со звеневшими бутылками. – На весь вечер хватит!

– Зря тратился, все уже готово, – пригласил его Захар в гостиную.

У шикарного дивана был накрыт журнальный столик: охлажденное пиво, огромное блюдо только что сваренных креветок, малосольная и копченая рыба, дорогой сыр, зелень…

– Ого! – обрадованно воскликнул приятель и, оглядевшись вокруг, с завистью изрек: – Так вот как живут настоящие холостяки!

Подивиться было чему. Современная планировка немаленькой квартиры. Пластиковые окна, стилизованные под дерево ценных пород, новенький мебельный гарнитур, огромная плазменная панель напротив дивана с приличным набором дополнительной аудио– и видеоаппаратуры, мощный ноутбук на рабочем столе, мерно гудящая сплит-система…

– Обычно живут. Присаживайся.

Первую порцию пива, как водится, выпили залпом. За второй потянулся разговор.

– …После защиты диссертации меня назначили старшим научным сотрудником и подняли процентов на шестьдесят зарплату. Я подумал, что наконец-то нормально заживу! – вещал Сидякин, с аппетитом поглощая горячих креветок.

– А супруга составила список того, что нужно купить в первую, во вторую и третью очередь, – засмеялся Захар. – И денег снова оказалось мало.

– Откуда ты знаешь? – оторопел Гена.

– Тоже мне, теорема Пуанкаре.

– В общем, ты прав. Жена тут же затеяла ремонт, записала дочь на платные бальные танцы, купила новый холодильник, да еще влезла в кредит… В итоге денег как не хватало, так и не хватает. На мой взгляд, их стало даже меньше, чем было до защиты.

– Ничего нового. Знаешь, один мой знакомый – сейчас уже пожилой и далеко не самый бедный человек – как-то сказал: «Мир слишком огромен и удивителен. Не следует хоронить его под субботними пакетами из «Ашана» и отдыхом с женой в Сочи».

– Неплохо сказано.

– Сейчас ему уже за шестьдесят. Живет в Италии и счастлив. А все потому, что двадцать лет назад сумел сбросить с себя бремя семейного мученика и начать жизнь сначала. И, представь, дети благодарны ему.

Перестав жевать, Сидякин удивленно посмотрел на Захара.

– Да-да, Гена, – кивнул тот. – Он не только сам стал Человеком, но и смог дать им приличное образование и обеспечить нормальную жизнь…

После часа посиделок тема разговора, как водится, плавно перетекла на работу. Генка с трепетным любопытством расспрашивал Захара о странах, где тому доводилось побывать, об операциях, о боях, ранениях и наградах.