Анатолий Гончар - В поисках упавшей ракеты

– «Сапсан» «Апачей» на одиннадцать часов видите? – Немирович вновь обратился к летчикам.

– Я же сказал, не ссать, – ответил все тот же пилот, и капитан наконец-то узнал голос командира десантировавшего их вертолета.

Шум винтов, стрекотня выстрелов, визжание рикошетных пуль слились воедино. Немирович влез, именно влез, а не поднялся на борт вертолета, вслед за Петровичем, предпоследним. Влез и, протянув руку, втянул замешкавшегося (добивал последние патроны) Бурцева. Стоя спиной к двери, сержант окинул взглядом собравшихся и, задержавшись на хмуром лице Банникова, выдавил из себя улыбку.

– Жить будем, Петрович? – и не дожидаясь ответа: – Будем. А мы, между прочим, тебя, когда ты запропал, чуть было не похо… – недоговорив, Алексей широко раскрыл рот и, засипев, будто задыхаясь, взмахнул руками, попятился, и если бы не подхвативший его под руки Немирович, сержант наверняка вывалился бы за борт. Изо рта Бурцева хлынула кровь, ноги подкосились, голова безжизненно упала на грудь. Он упал на колени, со стороны спины, на разгрузке Бурцева виднелись три рваных отверстия, из-под которых по одежде начала быстро расплываться кровь. Заработал пулемет Минина. К этому моменту винты «Ми-17» набрали обороты, вертолет подпрыгнул, слегка довернув нос в направлении противника, разрядил все оставшиеся реактивные снаряды и резко отвалил в сторону. Уйдя под защиту гребня, он, едва не касаясь колесами заваленной массивными валунами поверхности хребта, принялся соскальзывать все ниже и ниже по склону. С опозданием выпущенные противником ракеты ушли в никуда. Когда же стая «хищных» «Апачей» достигла хребта, «Ми-17» уже затерялся в переплетениях многочисленных ущелий.

Начальство посчитало задачу проваленной. Никакие объяснения, никакие отговорки и ссылки на обстоятельства не могли стать оправданием потери гражданского специалиста. Да и факт уничтожения элементов управления ракетой некоторыми «экспертами» ставился под сомнение. Опросы, допросы, объяснительные. Заверения спецназовцев о том, что Савелов целенаправленно покинул группу, всерьез не воспринимались. Следствие пришло к мнению, что инженер-электронщик сбился с пути и отстал от группы во время пылевой бури. А командир отряда смалодушничал и, вместо того чтобы предпринять поиски, начал спешный отход. В результате его непродуманных действий и допущенной халатности столь ценный специалист Российского оборонного ведомства, скорее всего, попал в руки американской разведки. Впрочем, на запрос по поводу судьбы Савелова американская сторона удивленно «развела руками» – мол, «я не я и хата не моя».

Настал день, когда капитана Немировича вызвали к командиру части, что называется, для окончательного решения его вопроса. Разговор был недолог. Немирович покинул кабинет с огромным желанием если не повеситься, то хотя бы набить кому-нибудь морду. Но, увы, никого подходящего под руку не попалось, зато он почти сразу натолкнулся на прапорщика Банникова.

– Привет, Петрович, – нарочито бодро поздоровался Немирович.

– Ну как? – спросил прапорщик, протягивая руку для рукопожатия.

– Да никак, – вся напускная оптимистичность в момент слетела с лица опального капитана. – На увольнение. Комбриг сказал: спасти меня от сей неприятной процедуры может только глобальная война.

– И куда ты теперь думаешь? – спросил Банников, которого произошедшее коснулось лишь по касательной – он отделался обычной выволочкой и выговором в личном деле.

– Напишу рапорт в пехоту. Может, и не уволят, переведут.

– А если не переведут?

– Да хрен с ними, пускай увольняют. Через год в пехоту восстановлюсь. Обычно наши там нормально устраиваются. Сяду на какую-нибудь непыльную должностенку и буду сидеть на попе ровно до самой пенсии.

– Ты сам-то себе веришь?

– Нет, конечно, – не став отрицать очевидного, Немирович натянуто улыбнулся, – в разведку проситься буду. А там как получится. Ладно, Петрович, пошел я. – Капитан, прощаясь, протянул прапорщику руку.

– Удачи!

– К черту! – бросил Немирович и, развернувшись, решительно зашагал в сторону контрольно-пропускного пункта. В глазах капитана стояли слезы.

А Банников смотрел ему вслед и ощущал, как острое чувство вины раздирает его душу на части и холодными щупальцами касается сердца.

…спецназер этот, прапорщик хренов, вот кто проблема.

– Думаешь, он не будет молчать?

– Думаю, будет, но где гарантия?

– Предлагаешь…

Собеседник молча кивнул.