Александр Афанасьев - Одесса на кону

– Накажут?

– А ты как думал? Естественно, накажут. Только заметил я одну вещь за свою жизнь. Тех, кто делает дело, – наказывают, но не увольняют, почти никогда. Потому что, если их уволить – кто дело будет делать?

– …

– Тем и спасаемся.

Зазвонил телефон, Игорь послушал. Я видел, как он бледнеет, прямо на глазах.

– Что?

– Мама звонила. К ней приходили какие-то люди.

Здорово. Чего и следовало ожидать.

– Меняемся. Садись за руль.

«Тойота» рванула с места. Я подумал, набрал номер…

– Дидо? Можешь помочь?

Мама Игоря жила на Маразлиевской – это одна из основных и колоритнейших улиц Одессы, по ней даже экскурсии проводят пешие, по 40 гривен с человека. Дома здесь были старыми и неповторимо особенными, как и все в Одессе. Старые дома, по три, по четыре этажа, перемежались стилизованными под старину элитными многоэтажками, стоимость метра в которых была такой, что не хотелось даже думать.

– Маму как зовут… Осторожнее!

Игорь в очередной раз нарушил правила.

– Зинаида Дмитриевна.

– Она как, нормально ходит? Ничего такого?

– Она на всех митингах была.

– Нормально. Значит, так – ты идешь, выводишь маму. Я остаюсь на улице и смотрю за обстановкой. Хорошо?

– Хорошо.

– Связь по рации держим.

«Тойота» уже летела по одесским улицам.

– Приди в себя. Все будет нормально…

– …

– И давай так. Ты остановишь на соседней. Меня высадишь, я скажу, когда подъезжать. Понял?

Не знаю, понял Игорь или нет – надеюсь, что понял. Мама – это, конечно, святое…

Игорь высадил меня на перекрестке Маразлиевской и Сабанского переулка. Оттуда я пошел пешком, осматриваясь. Вообще место для снайпера, если он там есть, так себе. С одной стороны – дома разной высотности и архитектуры, а старые дома еще и с чердаками делают, для снайпера – раздолье. С другой стороны – деревья. Они есть, их много, и их пышные кроны хорошо закрывают обзор, если кто вздумает стрелять с крыши.

Набрал номер:

– Все норм.

«Тойота» стартанула с места, обогнала меня, припарковалась. Игорь вышел, посмотрел на меня – я показал ему: вали к чертовой матери. Это ошибка – расчет на то, что если наблюдатель и есть, то он меня не заметит и все внимание будет обращено на полицейскую «Тойоту».

Но и мне просто тусить на улице – проблемно…

Я медленно шел по улице, осматриваясь. Поганая застроечка. Современная – это громадные, но простые бетонные коробки, а тут что ни дом – то внутренний двор и арка в него с улицы. Арка – это прикрытие для стрелка и отход.

Набрал номер Игоря:

– Все норм?

– Мама отказывается уходить…

Этого только не хватало.

– Дай ей трубку… Зинаида Дмитриевна? Алло…

Дыхание.

– Алло, Зинаида Дмитриевна?

– Кто это?

– Александр Иванович меня зовут. Я – начальник Игоря.

– …

– Надо уходить. Мы перевезем вас в безопасное место. Понимаете меня?

– Я никуда не пойду с дома.

– Зинаида Дмитриевна – это государственная необходимость (я не знал, сработает ли это, но другого у меня ничего не было)… мы расследуем важное дело.

– Игорек не говорил… Игорь, почему не говорил маме…

– Зинаида Дмитриевна. Я жду вас внизу, в машине. Дайте трубку Игорю… Алло.

– Да…

– Давай, вниз. Что маме врал – потом поговорим…

Я уже стоял около «Тойоты», когда на улице показалась машина Дидо. Она шла с противоположной стороны. Увидев меня, Дидо резко, нарушая все правила, развернулся. Опустил стекло.

– Что происходит? – спросил он по-английски.

– Будь начеку, – на том же языке ответил я, – будь наготове…

Дидо вышел из машины. У меня зазвонил телефон:

– Мы спускаемся.

– Понял. Тормознись у двери немного. Я отзвоню…

Я осматривался: крыши, переулки, улица. Киллер мог быть везде, в любом месте, он мог быть на машине, мог выжидать момента на крыше…

– Движение на крыше, слева! – крикнул Дидо.

Я обернулся, ровно для того, чтобы увидеть, как Дидо падает, держа в руке «Глок». Откуда был выстрел, я не увидел.

Проверил пульс, готов. Пульса нет. Еще один за сегодня… Да что за день сегодня такой, а?

Я прятался за машиной – снайпер в любой момент мог проявиться снова. Кровь Дидо была на моих руках.

Война… б…

Кто-то страшно закричал из прохожих.

Я достал телефон, набрал номер дежурного.

– Дежурный, майор Линько.

– Перестрелка на Маразлиевской, убит сотрудник полиции. – Я назвал условный пароль, который давал понять, что говорит полицейский. – Направляйте спецназ. Работает снайпер.

– Вас понял…

Досчитал до десяти и ломанулся обратно в подъезд. Зинаида Дмитриевна, увидев меня, вскрикнула, поднесла руки ко рту…

– Все нормально, – я пытался улыбаться, – все хорошо. Здесь черный ход есть?

Дом был старый. И черный ход в нем был…

Звонок другу. Сам я эту головоломку разгадать уже не мог.

Слон в этот раз прибыл не один. Помимо знакомой светлой «Шеви Нивы» был еще микроавтобус «Фольксваген» с затемненными стеклами…

Вместе со Слоном прибыли еще пять человек. С виду без особых понтов, на Рэмбо не похожие, так, человек божий, мимо прохожий, так про таких говорят. Но я по движениям, по тому, как грамотно они выстраиваются – даже в относительно безобидной ситуации каждый встает так, чтобы пасти свой сектор наблюдения и не перекрывать обзор и обстрел другому, – понял, что это спецназ. Скорее всего посольские – засекреченная группа, занимающаяся не только обеспечением безопасности российских диппредставительств за рубежом, но и активными действиями под крышей посольств. Называются они «Заслон», и это одна из немногих настоящих групп спецназа, еще сохранившихся [27].

И просто так «Заслон» нигде не появляется.

И пока Игорь и спецназовцы уговаривали Зинаиду Дмитриевну, что будет лучше, если она «купит путевку» и пару недель поживет в пансионате в Крыму (а убедить в этом еврейскую маму крайне сложно), мы со Слоном отошли в сторону. Встали так, чтобы не просто разговаривать, но и смотреть, что происходит за спиной у другого.

– Что происходит?

– Нас дважды пытались убить за этот день, – ответил я, – оба раза со стрельбой.

– Кто?

– Не знаю. Кто-то, кто хочет, чтобы мы перестали копать убийство Курченко.

Ага. Знаешь. Может, ты кого-то и обманешь, но не меня.

– Слон…

– …

– Что происходит в городе? Только не говори мне, что ты и этот спецназ здесь – просто так. Это ведь «Заслон»?

Слон в упор посмотрел на меня:

– А кто спрашивает?

– Не надо, Слоняра. Я здесь на легальном положении, полицейский с правом ношения оружия. Могу получать информацию. Ты – москаль и русский шпион. Что это означает в сегодняшней Украине – ты понимаешь. Давай просто поможем друг другу. Если ты не знал – полицейский должен поддерживать порядок в городе. И наказывать преступников. И я пытаюсь это делать. Как могу.