Евгений Сухов - Связной

Еще через несколько секунд барон фон Ризе услышал спокойный низкий голос адмирала:

— Слушаю вас, барон.

— Моя группа, о которой я вам рассказывал…

— Да, я помню, на днях они взорвали железнодорожный узел на станции Нелидово. Сейчас работают в подразделении «Бранденбург-800».

— Совершенно верно, господин адмирал. Генерал-майору Пфульштайну очень повезло с ними. Группа весьма боевая и может принести большую пользу Германии. Но, как мне сообщили, в группе произошли какие-то разногласия за лидерство. Мне нужно выехать на место и принять волевое решение.

— Почему вы так печетесь о них? Пусть этим будет озабочено руководство «Бранденбург-800». А потом, мои слова носят исключительно рекомендательный характер.

— Мне кажется, что это как раз тот самый случай, когда вы можете рекомендовать. Я слишком много вложил в эту группу.

— Ваш порыв похвален. Мне рассказывали, что во время обучения этой группы в диверсионной школе вы распорядились выдать им нарукавные повязки с надписью на немецком языке «На службе немецкой армии», а также удостоверения за собственной подписью.

— От вас ничего не утаишь, господин адмирал. Я им очень доверял… Им разрешалось по средам и воскресеньям в вечернее время выходить в город. За время их учебы не было ни одного правонарушения.

— А почему бы вам не отправить вместо себя заместителя?

— Боюсь, что у него нет должного авторитета.

— Вижу, что вы и в самом деле к ним очень привязаны. На войне это большая редкость. А вы не боитесь, что это может быть западня русской военной контрразведки?

— Полагаю, что в моем случае это исключено. Группа весьма подготовлена. Радист — доверенный человек, он не стал бы меня беспокоить по незначительной причине. Дело серьезное. И потом… если бы радист находился под наблюдением русской военной контрразведки, он нашел бы возможность предупредить меня. На этот случай у нас обговорено несколько вариантов. В отправленных сообщениях я их не обнаружил. Я бы хотел выполнить еще одну задачу, на Калужском направлении есть три железнодорожных моста, имеющих для русских важное стратегическое значение. Я бы хотел их взорвать, для этого достаточно одной небольшой группы. И еще одна причина, по которой я должен отправиться в советский тыл. Нужно вывезти агента Мишанского. Он начинает нервничать, боюсь, как бы сгоряча не наделал глупостей.

— Вижу, вы все продумали, барон. Значит, хотите возглавить отправленную группу?

— Именно так. А еще я хотел взять с собой штурмбаннфюрера СС Томаса Редлика, он большой специалист в подрывном деле.

— Хорошо. Я переговорю с генерал-майором Пфульштайном. Думаю, что он не откажется от сотрудничества, это в наших общих интересах. Считайте, что все формальности соблюдены. Держите меня в курсе.

— Слушаюсь, господин адмирал!

С некоторым облегчением барон фон Ризе положил трубку. Через пятнадцать минут должен состояться очередной сеанс связи. Следовало продумать радиограмму.

Полковник Утехин взял протянутую Романцевым телеграмму и пробежал по ней глазами:

«Курченкову. Подготовьте место для посадки в лесу близ поселка Первомайский. Самолет прибудет завтра около 24.00. Ориентиры — три больших костра. Высылаем четыре тюка со взрывчаткой и документы: удостоверение личности комсостава, расчетно-вещевые книжки комсостава, продовольственные аттестаты, доверенности о получении различного имущества со складов, справки о медицинском освидетельствовании, красноармейские книжки, справки об эвакуации, наградные книжки и временные удостоверения о наградах. Прибудет опытный пропагандист. Он разрешит вашу ситуацию. Вместе с ним будет десять парашютистов. Юпитер».

Взгляд полковника отчего-то потяжелел. Будто ощущая на своих плечах его тяжесть, Романцев невольно распрямился.

— Вы подготовили группу?

— Так точно, товарищ полковник, — отозвался старший лейтенант. — Место десантирования будет окружено в два кольца, для помощи будет привлечена рота НКВД. Первое кольцо — на выходе из леса, а второе — уже непосредственно вблизи приземления. Организовано шесть постов, между которыми установили телефонную связь. Если что-то заварится серьезное, диверсантам не выбраться! Есть вероятность того, что нам могут ударить в спину, для этого случая предупреждено местное НКГБ. При сигнальной ракете они подойдут к нам на помощь.

— Вижу, что детали операции тщательно спланированы. — Утехин вдруг широко улыбнулся, на какую-то минуту превратившись просто в старшего товарища, с которым можно свободно поговорить по душам, а то и весело пошутить. — Как бы мне хотелось побеседовать с фон Ризе.

— Если не произойдет чего-то непредвиденного, то завтра же и поговорите, — пообещал Романцев.

— Держи меня в курсе, — сказал на прощание полковник.

Тимофей Романцев напряженно всматривался в чернеющее небо, невольно до боли сжимая губы. Самолета слышно не было, но он должен будет подлететь точно в назначенный час, в чем старший лейтенант не сомневался. Обычно к месту встречи десантный самолет всегда подлетал неслышно, заглушая двигатели, будто бы призрак, едва не задевая брюхом полыхающие костры, а потом вновь улетал к горизонту. Если летчика чего-то настороживало или он что-то подмечал подозрительное, то не возвращался.

Вскоре показался самолет «Юнкерс-252» — всего-то серая тень на ночном небе. А еще минуты через три над освещенной площадкой раскрылось восемь парашютов с грузом, пятеро из которых упали точно на обозначенную площадку, а остальные были отнесены ветром. В следующие три захода с самолета было сброшено еще сорок тюков с продовольствием и взрывчаткой. Развернувшись, «Юнкерс-252» на некоторое время спрятался где-то за лесом, а через несколько минут вылетел с другой стороны, также с заглушенными моторами. Сделав небольшой крен, появился над поляной, ярко освещенной кострами. В какой-то момент даже показалось, что на какие-то секунды он неожиданно повис в воздухе, а потом от силуэта самолета отделился сначала один парашютист, отчетливо видимый в ясном небе, затем другой, третий…

— Десять, — сосчитал стоявший рядом старшина.

Шесть парашютистов, неожиданно подхваченные ветром, были отнесены в сторону третьего поста, а остальные приземлились рядом.

Подняв телефонную трубку, Романцев произнес:

— Третий пост, к вам гости! Будьте бдительны, действуем по установленному плану!

— Есть! — молодцевато отозвался третий пост.

С некоторым облегчением Тимофей положил трубку. Началось!

Увидев, как первый парашютист, приземлившись в высокую траву, завалился на бок, он сказал Сидорчуку:

— Пошли! А вы, — обратился затем к командиру взвода, — берете остальных!