Владимир Першанин - Диверсанты Судоплатова. Из Погранвойск в Спецназ

И в эти же дни, не дожидаясь, пока люди придут в себя после потерь, нанесли несколько ударов, имеющих главную цель – отомстить за расправу над заложниками возле Витемского моста.

Николай Мальцев с тремя бойцами, проводником Павлом Шестаковым перехватили патрульную группу полицаев, проверявшую участок железной дороги. Рискуя, вышли навстречу из перелеска и открыли огонь.

Четверо полицаев были убиты на месте, двое пытались убежать. Их догнали на насыпи и расстреляли, не обращая внимания на приближавшийся эшелон. Из вагонов и платформ стреляли вслед, но группа исчезла в лесу.

Без потерь не обошлось. Очередью из крупнокалиберного пулемета был убит один из бойцов. Журавлев выговорил Мальцеву за излишний риск. Николай отмалчивался, а затем не выдержал:

– Подо льдом люди до сих пор плавают. Местные жители за три версты эту полынью обходят. Если сволочей за такие вещи прощать, нас уважать перестанут.

Снайпер Грицевич подкараулил с утра нового начальника волостной полиции Саяпина и застрелил его, когда тот вышел по нужде. Тело полицая полдня лежало возле распахнутой уборной, рядом валялась в снегу винтовка.

Провели еще несколько операций, взорвали два грузовика на дороге. Собрав командиров, Журавлев сказал:

– Все! Выпустили пар, и довольно. Возвращаемся к главному заданию.

– А что, есть предложения? – спросил старший лейтенант Кондратьев.

– И предложения, и вопросы. Сколько у тебя взрывчатки на сегодняшний день имеется?

– Килограммов двадцать пять тротила, две противотанковые мины. Понемногу выплавляем тротил из гаубичных головок. За неделю еще килограммов двенадцать добудем.

– Маловато.

– У меня завода под рукой нет. А в чем дело? Опять мост штурмовать будем?

– Нет, другой план имеется.

Оказывается, у капитана Журавлева состоялся неожиданный разговор с ремонтником Родионом Астаховым, который в числе других заложников содержался в Вяземском полицейском участке и был освобожден во время налета на вражеский гарнизон.

Капитан зашел по делам в санчасть, где хирург Наталья Малеева удаляла Астахову сломанные и поврежденные во время полицейских допросов зубы.

– Ну что, передышку сделаем? – спросила Наталья, протягивая Родиону мензурку со спиртом. – Выпей, легче станет.

Астахов, тяжело дыша, вытирал пот со лба. Малеева удалила ему в два приема шесть зубов. Осталось выдернуть еще два, чтобы избавить человека от постоянной мучительной боли.

– Не надо передышек, – замотал головой Астахов. – Налейте еще спирта, и закончим с этими чертовыми зубами.

– Тогда посиди, отдохни немножко.

– Тяжко пришлось? – спросил у него капитан Журавлев.

– Несладко. Вовремя вы ударили, а то перебили бы нас всех. У меня разговор к вам есть, товарищ капитан.

– Какой разговор? Сиди, лечись.

Но разговор все же вечером состоялся. Родион Астахов, мастер-путеец, спросил Журавлева:

– Мост, наверное, снова взрывать попытаетесь?

– А это тебя не касается, – отрезал капитан.

– Может, и касается. Фрицы его еще больше укрепят, с налету Витемский мост не возьмешь.

– И что дальше?

– Можно другим способом попробовать.

Астахов рассказал, что он более десяти лет отработал путейцем. Иногда к эшелонам цепляют ремонтные платформы с небольшими будками, чтобы не гонять дополнительные паровозы.

– К военному эшелону нас, конечно, не прицепят. Там проверяют каждый закуток. Чаще цепляют к эшелонам с разбитой техникой, иногда с продовольствием. Затем нас оцепляют где-нибудь на разъезде, где требуется ремонт, а позже снова забирают.

– Сколько человек в бригаде?

– Обычно человек пять.

– А ты в качестве кого работал?

– Вначале подсобником, – шепеляво объяснял Астахов. – Затем путейцем, а последнее время – бригадиром.

– Что-то не больно они своим бригадирам доверяют. Все зубы тебе повышибали.

– Не все. Куснуть еще остались, – засмеялся Родион. – А нашим работягам спецслужба действительно не доверяет. Но самое главное, что болтается наша платформа в хвосте поезда и внимания на нас мало обращают.

На следующий день этот вариант обсуждали с Кондратьевым, особистом Авдеевым и сапером Пичугиным. Выяснилось, что охрана на вагоне-платформе отсутствует, а используются эти бригады на второстепенных участках.

Но самым главным являлось то, что платформа свободно, почти без проверки, проезжала по Витемскому мосту.

– Проверки, может, и нет, – сказал лейтенант Авдеев. – Но там рабочая бригада, и взрывать себя она не станет. Кроме того, есть ли место, где разместить взрывчатку?

– Есть, – уверенно заявил Родион Астахов. – Под запасными рельсами можно спрятать пару ящиков тротила. В будке имеется место под сиденьями. Бочку с водой можно заменить соляркой или бензином. Мазута всегда литров двадцать возим плюс солидол. Если все хорошо обдумать, рванет будь здоров.

Повисло недолгое молчание, а затем Авдеев обронил:

– Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Куда рабочую бригаду девать? Они хорошо знают, что с ними и их семьями будет в случае взрыва.

После долгого обсуждения пришли к выводу, что платформу надо добыть самим. В депо имеется несколько старых запасных вагонов. Ночь уйдет, чтобы начинить ее взрывчаткой, а затем отбуксировать к одному из эшелонов.

– Как по маслу, – скептически покачал головой Журавлев. – Начиняем бомбу, цепляем на глазах у охраны в хвост эшелона, и все без сучка и задоринки. Нас пять раз перехватят.

– В депо есть надежный мужик из руководителей, – сказал Авдеев. – Оставлен для подпольной работы еще в сорок первом году. Я с ним встречался. Привык понемногу к покою, в бой не рвется. Но помощь окажет. Оформит документы на платформу, выпишет пропуска.

– Непохоже, что ты ему крепко доверяешь, – усмехнулся Журавлев.

– Дело опасное, а у него семья. Только деваться ему некуда, подписку о сотрудничестве давал. Знает, что в обратную сторону хода нет.

Обсудив и другие детали, приняли решение рискнуть. Диверсионная группа состояла из четырех человек: старший – Николай Мальцев, саперы Степан Пичугин и Леня Жердев, Родион Астахов – ремонтник и проводник.

Включили в группу по инициативе Мальцева и семнадцатилетнего путейца Павла Шестакова. Парень неприметный, знает все ходы и выходы и вряд ли вызовет подозрение, когда придется что-то уточнить и разведать.

Авдеев с Мальцевым согласился:

– У немецких патрулей, особенно у военной полиции, глаз наметанный. Крепкую группу они сразу на заметку возьмут. А тут малец в драной фуфайке, беззубый работяга да Ленька Жердев, больше на крестьянина похожий.

Через пару дней группа возилась на запасных путях возле ремонтной платформы, где громоздились обрезки рельсов, шпалы, а возле будки торчал кран-стрела.