Альберт Байкалов - Час последнего патрона

— Я говорю на английском.

— Ты приехал из Англии? — Осама вскинул брови.

— Нет. Я действительно жил там некоторое время, но это было очень давно. Потом перебрался в Венгрию.

— Почему именно в Венгрию? — продолжал удивляться Осама.

— Она не признает однополые браки и считается изгоем в Евросоюзе.

— Гомосексуализм, проституция и пьянство стали причинами того, что наши ряды пополняют сотни мусульман из Франции, Австрии и Германии, — соглашаясь с ним, проговорил Осама. — В Нидерландах детям разрешили жениться на своих родителях. — Он скривился так, словно его затошнило. — Сколько еще наши братья могут терпеть эти пороки рядом с собой?

— Я знаю, что многие европейцы принимают ислам, чтобы ехать сюда, — следя за реакцией Осамы, осторожно сказал Вахид.

— Ничего, — мечтательно проговорил марокканец. — Закончим здесь, наведем порядок в Европе. После того как французы оскорбили пророка Мухаммеда, я поклялся отомстить им за это.

— Эта редакция позволяла себе публиковать такие же карикатуры на католиков, — поддержал тему Вахид, которому нужно было как можно скорее закрепить свои позиции в ИГИЛ. — Но просвещенная Европа проглотила это.

— Как ты думаешь, смогут французы поймать наших братьев, вставших на защиту пророка? — неожиданно спросил Осама.

— Ты сказал «братьев»? — напрягся Вахид. — Я не ослышался?

— Разве не так? — насторожился Осама. — Я считаю их истинными мусульманами.

— Боюсь тебя разочаровать. — Вахид слегка наклонил голову, словно заранее извиняясь за то, что скажет дальше. — У меня на этот счет свое мнение.

— Я желаю знать его! — Осама с нескрываемым интересом уставился на Вахида. — Не стесняйся.

— Те, кто это сделал, не имеют отношения к исламу.

— Почему? — удивился Осама.

— Наши братья отвечают на оскорбления пророка куда жестче и решительнее. Здесь же не видно логики. По-моему, это как раз дело рук израильских и французских спецслужб. Они организовали расстрел редакции в надежде активизировать правые силы и вынудить людей выступить единым фронтом против эмиграции.

— Интересная версия, — не без восхищения глядя на Вахида, проговорил Осама. — Ты кто по образованию?

— Полицейский, — не кривя душой, признался Вахид. — Это было очень давно, еще до того, как в Ичкерию пришла беда. Потом я почти десять лет не выпускал из рук оружия.

— У тебя большой опыт! — восхитился Осама. — Что ты делал столько времени в лагере?

— Там сразу поняли, что нас с Шамилем уже нечему учить. Нам поручили готовить молодых моджахедов.

— Ты умеешь быстро расположить к себе людей, — похвалил Шамиль, когда они оказались на улице. — Нас ведь могли отправить в разные места.

— Этого я больше всего и боялся, — признался Вахид и оглянулся.

Сзади никто не шел.

— Он сказал, что штаб Сиражина Гадиева находится рядом с рынком, — напомнил Шамиль.

— Где-то у мечети. — Вахид отыскал взглядом купол небесного цвета. — Вон она!

Солнце, повисшее в зените, раскалило асфальт, и жар чувствовался через подошвы ботинок. Они миновали бронетранспортер, развороченный взрывом.

— Иракцы сто раз пожалели, что пошли на поводу у американцев и свергли своего президента, — сказал Шамиль.

— Не только они, — согласился с ним Вахид. — С какой радостью ливийцы терзали Каддафи, а теперь живут как собаки.

— Украинцы тоже плясали, когда их президент покинул страну, — вспомнил Шамиль.

— Что-то мы много стали говорить, — недовольно проворчал Вахид. — Совсем расслабила нас с тобой гражданская жизнь.

— Брось. — Шамиль утер пот, выступивший на лбу. — Все равно нас никто не услышит, а если и услышит, то наверняка не поймет.

— Разве не видишь, сколько здесь чеченцев? — спросил Вахид.

— Тебе не кажется, что месяца нам не хватит, чтобы уехать отсюда? — не вняв предостережению, осведомился Шамиль. — Ведь нам уже почти две недели пришлось провести в лагере.

— Я и не рассчитывал на скорое возвращение, — признался Вахид. — Будет большой удачей, если мы управимся до декабря. По-хорошему, на это нужны годы.

— Почему тогда ты согласился на условия Филиппова? Нужно было настоять на том, чтобы поменять план.

— Если бы я заикнулся, что нам необходимо больше времени, то он стал бы возражать. Таким образом, подняв этот вопрос, мы получили бы не приказ, а просьбу постараться закончить здесь дела быстрее. Моральная ответственность — тяжелый груз. Это могло вынудить нас действительно торопиться.

— Ему нужно, чтобы мы как можно быстрее оказались на Украине, — заявил Шамиль. — Но ведь нас могут убить. Что тогда?

— Ты думаешь, мы одни такие? — Вахид насмешливо посмотрел на Шамиля. — Не будь таким наивным. Наверняка где-то рядом дублеры.

— Что будет, если и они, и мы уцелеем и вернемся?

— Кого-то на половине пути выведут из игры, — предположил Вахид.

Навстречу промчался бронетранспортер, облепленный боевиками. Какой-то парень в черной одежде поднял над головой руку и помахал Вахиду. Тот ответил ему тем же.

Берса остановил машину и посмотрел на Абдулу.

— Что? — заволновался тот.

— Дальше пешком, — пояснил Алхастов.

— Ты решил погулять по лесу?

— Хочу проверить, чем занимаются эти шакалы, когда меня нет.

— Неужели не доверяешь? — удивился Абдула. — Ты же сам их выбирал.

— Среди тех, из кого мне предложили выбирать, не было ни одного достойного человека, — с досадой проговорил Берса. — Такое впечатление, что весь этот сброд едет на войну ради забавы.

— Так оно и есть, — согласился с ним Абдула. — Думают, здесь весело и много платят.

— Почти все они больные, — с тоской продолжал Берса.

— А как ты хотел? Их родители пили и курили. Многие употребляли наркотики.

— Ты меня не понял. — Берса постучал себя по виску. — Они ненормальные.

— Ты шутишь? — не поверил Абдула.

— Знаешь, кто такой маньяк?

— Тот, кто убивает ради удовольствия, — на секунду задумавшись, ответил Абдула.

— Или мучает, — добавил Берса. — Мне привозят людей для тренировок…

— Как это?

— Пленных. — Берса провел ладонью по стеклу, начавшему запотевать. — Не все сразу могут выстрелить в живого человека или ударить его ножом.

— Ты учишь этих зверят на живых людях?

— А что в этом такого? Это предложил Крикун.

— Понятно. — Абдула толкнул дверцу и выбрался на обочину.

Сквозь шум ветра слышались далекие разрывы.

— Почему ты их называешь карателями? — неожиданно спросил Абдула.

— Ты видел, как они воюют? — спросил Берса, продираясь через заросли кустарника. — На переднем крае у них солдаты срочной службы. Эти все патриоты сидят в тылу. Они пьют, грабят местное население и насилуют все, что шевелится. Даже русские так не поступали.