Альберт Байкалов - Час последнего патрона

Берса нахмурился.

— Что это?

Кусты разлетелись, и перед ними возник Портос. Парень был явно не в себе. Округлив глаза, пунцовый от напряжения, он с воем промчался мимо и с треском рвущейся материи влетел в пролом.

— Вот дает! — воскликнул Абдула и покачал головой.

Через минуту чеченцы подошли к тому самому месту. Труп Великана стал будто бы меньше.

— Кто его так? — спросил Берса.

— Разве не видишь? — изумился Гниляк. — «Ватники» здесь!

На карателя было страшно смотреть. Он не сильно отличался от Портоса, пронесшегося мимо них. Клок волос на бритой макушке стоял дыбом, а нижняя челюсть тряслась так, что казалось, еще немного, и сержант раскрошит собственные зубы.

— Где твоя шапка? — зачем-то спросил его Берса.

Вместо ответа Гниляк неопределенно передернул плечами и затравленно глянул на кусты, подступавшие сзади.

— Уходить надо! — провыл он.

— Вы забыли, для чего здесь? — строго спросил Берса.

— Для войны до победного конца с москалями, — ответил за бойцов Абдула.

— Искать надо того, кто это сделал, — принял решение Берса, разглядывая тело так, словно впервые видел его.

Внутренности, свалившиеся под ноги Великана, растопили вокруг себя снег и теперь лежали в луже розовой воды.

— Неужели «ватники» сидят и ждут, когда мы их найдем? — изумился Гниляк.

— Они рассчитывают, что ты именно так и подумаешь, — сказал Берса. — И вообще, диверсанты ночью дела делают, а днем прячутся. Куда им сейчас идти?

— Семь человек для поиска мало, — вмешался в разговор Абдула. — Думаю, не стоит так рисковать.

— Почему? — спросил Берса.

— Москалей не меньше пяти.

— Как ты это узнал? — Берса не понимал, зачем Абдула саботирует поиск, и нахмурился.

Ему просто не терпелось отправить банду Гниляка обследовать лесополосу. Он знал, какой страх придется испытать его подопечным, и тихо радовался.

— Очень просто. — Абдула подошел ближе. — Сначала они проникли на охраняемый объект. Ты сам знаешь, как это делается. В таких случаях часть личного состава оставляется для прикрытия отхода. Еще двое несут языка.

— Ты прав, — согласился Берса. — Такими силами поиск проводить опасно.

— Вот! — провыл Гниляк. — И я о том же!

— Что ты предлагаешь делать? — Берса сложил на груди руки и приготовился слушать.

— Как что? — глаза Гниляка забегали. — Нужно убираться на завод и выставлять охрану.

— Но как быть с теми, кто орудует в тылу?

— Надо вызывать подкрепление! — выпалил Гниляк. — В городе полно солдат срочной службы.

— Они что, лучше вас? — удивился Берса.

— Просто среди них почти нет семейных, — заявил Гниляк. — А у нас почти у всех дети!

— Значит, срочники, по-твоему, это пушечное мясо? — осведомился Берса.

— Я так не говорил. — Гниляк был готов на все, лишь бы не идти искать злобных диверсантов, которые таким страшным способом расправились с его дружком и подчиненным.

— Ладно. — Берса устало махнул рукой. — Забирайте Великана и несите на завод.

— Как его нести? — взвыл Гниляк, замотал головой и показал пальцем на сизые канаты кишок, свисавшие до земли из живота Великана.

— Отрежьте и несите, — спокойно сказал Абдула и направился вслед за Берсой.

— Это разобьешь большим молотком, — сказал англичанин и нарисовал крестик на каменном изваянии. — Где твой инструмент?

Араб по прозвищу Черный Гази, одетый в цветную рубашку и джинсы, ответил ему ничего не понимающим взглядом.

Англичанин набросился на Вахида:

— Я же просил переводчика!

— Смотря с какого языка на какой, — разозлился Вахид. — У меня чеченцы, арабы, албанцы и даже француз!

Неожиданно лицо Гази просветлело. До него наконец-то дошло, что он должен сделать. Араб стал яростно кивать, потом показал взглядом на изваяние и провел по своей шее большим пальцем. Вахиду с трудом удалось сдержать смех.

Англичанин в сердцах махнул рукой и перешел к следующему экспонату. Глиняная табличка с клинописью лежала на стеклянной подставке.

Он вскинул удивленный взгляд на своего помощника и спросил:

— Гарри, а почему ее не забрали?

— Это копия, — со знанием дела ответил рыжеволосый паренек в длинной рубахе и бриджах.

Он изнывал от жары, но не переставая пил энергетик.

— Так! — Англичанин пошарил взглядом по залу и поманил к себе Зелимхана.

Вахид напрягся. Его родственник с нескрываемой злобой смотрел на делового толстяка в очках.

— Эй, как тебя там? — между тем позвал англичанин.

Зелимхан не знал английского, поэтому сначала вопросительно ткнул себя пальцем в грудь, а потом посмотрел на Вахида.

— Подойди к нему, — разрешил тот.

— Зачем? — Зелимхан нахмурился.

Родственник Вахида сразу невзлюбил публику, приехавшую утром. Когда оператор, монтирующий камеру в центре зала, слегка задел его локтем, он переменился в лице. Для Зелимхана они были кем-то вроде падших женщин. Дело даже не в вере. Просто в каждом европейце он теперь видел педераста.

— Ты ломаешь это. — Англичанин для наглядности взял табличку и размахнулся так, словно собирался разбить ее об пол. — Понимаешь?

— Он все понял, — ответил за Зелимхана Вахид.

— Только по команде! — Англичанин погрозил пальцем и положил табличку на место.

— Командир! — позвал Зелимхан, глядя вслед англичанину, устремившемуся давать дальнейшие указания. — Объясни, зачем мы должны изображать из себя дикарей и ломать все это?

— Репортаж о погроме музея будет растиражирован по всему миру, — проговорил Вахид. — После этого те ценности, которые они увезут с собой, в несколько раз возрастут в цене.

— Это маркетинговый ход, — заявил Шамиль, невесть откуда взявшийся.

— Ты чего здесь делаешь? — вспылил Вахид. — Хочешь в кадр попасть?

— Так они уже всех распределили, — стал оправдываться Шамиль.

— Командир! — вновь окликнул Вахида Зелимхан. — Почему ты одному запрещаешь попасть в кадр, а другому нет?

— Потому что Шамиля разыскивает Интерпол, а ему еще к семье ехать, — ответил Вахид.

— Света больше дай! — раздался сзади требовательный голос оператора.

Вахид обернулся. В центре выставочного павильона уже была развернута целая съемочная площадка. Что и говорить, постановочные шоу в ИГИЛ делать умеют. То резню турок на берегу моря репетируют по десять раз и лишь на одиннадцатый убивают по-настоящему, то, как сейчас, собираются снять целый фильм о том, как варвары разрушают памятники архитектуры и уничтожают древние артефакты.

Осама вызвал Вахида сразу после намаза и сказал, что сегодня нужно будет разыграть сцену погрома в музее. На нескольких машинах они приехали сюда. Вскоре появились и телевизионщики. Наблюдая за ними, Вахид понял, что, несмотря на всю серьезность аппаратуры, они будут делать нечто вроде любительской записи с той лишь разницей, что в кадр последовательно станут попадать заранее отрепетированные сюжеты.