Альберт Байкалов - Час последнего патрона

Гигантские прямоугольные колонны и стены были черными от копоти. На полу валялись обломки обгоревшей мебели и битое стекло, а лестничный пролет на второй этаж был обрушен.

— Смотри! — Шамиль показал взглядом на мужчину, которого они видели на улице.

— Уважаемый! — окликнул его на чеченском Вахид и тут же перешел на английский: — Постойте!

Бородач встал и медленно развернулся к чеченцам.

— Вы меня? — настороженно спросил он.

— Да, — направляясь к нему, подтвердил Вахид.

— Что вам нужно? — спросил бородач на английском. — Мой переводчик сейчас подойдет.

— Я знаю ваш язык, — сказал Вахид.

— Вы что-то хотели спросить?

— Нам сказали, будто в этом здании находится студия, где делают видеозаписи.

— А что, не похоже? — спросил бородач и улыбнулся.

— Но как можно?.. — Вахид окинул взглядом стены и пожал плечами. — Я представлял все по-другому.

— Правильно представлял. — Бородач показал взглядом на коридор, уходивший вправо от лестницы, и сказал: — Нам сюда. Идемте.

Теряясь в догадках, Вахид устремился следом. Они прошли в другое крыло здания и вновь оказались на улице. На колесе от грузовика справа от выхода сидели двое боевиков. От дороги их закрывала стена из мешков с песком.

— Это здание пустое, — сказал бородач. — На самом деле центр находится в глубине квартала.

— Понятно, — протянул Вахид и перевесил автомат на другое плечо. — Маскировка.

— Хотя авиация коалиции не бомбит этот центр, — заявил бородач. — Иначе кто будет пугать западных обывателей?

— Судя по всему, ты именно этим и занимаешься, — проговорил Вахид, шагая по захламленному тротуару.

— Ты прав. Это моя работа.

— Откуда ты, если не секрет?

— Почему спросил? — Бородач вскинул брови.

— Просто так. Мы вот из Чечни. Слышал про такое место?

— Еще бы, — оживился бородач. — Больше скажу, не раз бывал и работал там.

— Кто ты по профессии?

— Журналист.

— Американец?

— Родился и вырос в Британии, в Штатах получил образование, а работаю на себя.

Улица упиралась в неприметное здание, на крыше которого красовалась спутниковая антенна.

— Мы пришли? — спросил Шамиль.

— Да, — подтвердил бородач. — Кстати, меня зовут абу-Кутейб.

— Довели народ! — делано возмущался Гниляк, выкладывая из рюкзака банку тушенки и булку хлеба. — Ни пенсий, ни зарплат!

— У нас хоть картошка с соленьями есть. — Николай вздохнул. — В городах совсем беда.

— Как только вы живете? — вторил Гниляку Речник.

— А ты словно с луны свалился, — раздался от плиты возмущенный голос хозяйки. — Все сейчас перебиваются, кто как может. Или не местный?

Берса зло посмотрел на Речника и сказал:

— Он из России приехал.

— Доброволец, значит, — сказал Николай. — А говор вроде как наш.

— Так ведь я родом из Днепропетровска, — соврал каратель. — На заработки укатил семь лет назад. А как война началась, так и вернулся.

— Но до дома не доехал, — констатировал Николай и посмотрел на Берсу. — А ты откуда будешь?

— Я тоже доброволец. Из Чечни приехал. Слышал?

— А как же! — воскликнул мужчина. — Я вашего одного здесь видел.

— Здесь много чеченцев.

Хозяйка выставила на стол железную чашку с вареной картошкой.

Гниляк достал нож и принялся открывать банку с тушенкой.

Речник стукнул по столу донышком бутылки.

— Это для аппетита.

— Я слышал, будто у вас с этим строго, — заявил Николай.

— В меру можно. — Гниляк вывернул тушенку в картошку и стал мешать ее ложкой. — Зовите своих дочерей к столу, — распорядился он.

— Они уже спать легли! — Словно ища подтверждения своим словам, Николай посмотрел на жену.

Берса нервничал. Прошел час, как они вошли в этот дом, однако дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Он подробно объяснил, как вести себя, но его подопечные до сих пор не сумели вступить в конфликт с хозяином дома. Конечно, можно просто избить его, а жену и дочерей изнасиловать. Но тогда никто не поверит, что это дело рук ополченцев. Мало ли кто сейчас надевает форму.

— Послушай, а ты почему не воюешь? — наконец спросил Речник и с задумчивым видом уставился на Николая.

— Действительно, — поддержал его Гниляк. — Все нормальные мужики сейчас свою землю защищают.

— Призовут — пойду, — ответил Николай.

— Значит, ждешь повестки от военкома? — спросил Гниляк.

Николай растерянно пожал плечами.

— Да хоть бы и так.

— Сейчас призыв в украинскую армию идет, — напомнил о себе Мосляк, скучавший у стены. — Он, наверное, туда метит.

— Да вы чего, ребята? — Николай переводил взгляд с одного «ополченца» на другого и рассеянно хлопал глазами. — За кого меня держите?

— За труса, — констатировал Мосляк.

— Я вообще-то не против, — побледнел Николай. — Только астма у меня.

— Астматик! — Речник повеселел. — Ты посмотри!

— Он, между прочим, в шахте ее заработал, — возмутилась жена. — Двадцать лет в забое!..

— Ты иди к детям, — сказал ей Николай.

— Ничего себе дети! — заявил Речник. — Хотел бы я таких удочерить!

— Вы чего себе позволяете? — возмутился Николай.

Речник переменился в лице.

— Неси паспорт!

— Чего? — протянул Николай.

— Паспорт! — повторил Речник.

Гниляк взял со стола бутылку, открутил пробку и разлил по стаканам.

— Давайте пока выпьем.

Николай тем временем встал и вышел в другую комнату.

Речник с Гниляком взяли стаканы. Берса дал понять, что не будет. Мосляк даже не подошел к столу. Он бесцеремонно изучал взглядом все выпуклости на теле хозяйки, возившейся у плиты.

Выпив, каратели налегли на картошку. Ели с жадностью, торопились, ведь впереди еще много работы. Берса брезгливо наблюдал за ними.

Наконец появился Николай с паспортом в руках.

— Соколов Николай Николаевич, — прочитал Гниляк и вскинул на него взгляд. — Сядь!

Мужчина подчинился.

Гниляк перевернул страницу.

— Так у тебя еще и сын есть?

Вместо ответа Николай кивнул.

— Двадцать шесть лет. — Гниляк присвистнул и окинул взглядом жену Николая. — А ты хорошо сохранилась.

— В ополчении он? — спросил Мосляк.

— Еще до войны в Днепропетровск переехал. — Николай вздохнул. — Там на заводе работает.

— На заводе, говоришь?! — Гниляк хищно прищурился. — А как же мобилизация?

— При чем здесь это? — Николай захлопал глазами.

— А при том, что врешь ты все! — сделал вывод Гниляк. — Воюет он против нас!

— Точно! — согласился с ним Мосляк. — Там всех в армию призвали.

— Я ему в обед звонила, — запричитала женщина. — Как работал, так и работает!

— Врешь! — поднимаясь со своего места, прорычал Гниляк. — Каратель ваш выродок!

Женщина неожиданно взвыла и устремилась в комнату.