Альберт Байкалов - Час последнего патрона

Однако раздался голос Вахида:

— Здравствуй, брат!

— Здравствуй. — Шамиль подошел к джипу и свободной рукой открыл дверцу.

— Как поживаешь? — допытывался Вахид.

— Спасибо, нормально, — усаживаясь за руль, ответил Батаев. — А у тебя как?

— Тихо, — уклончиво ответил Вахид. — Не скучно?

— Знаешь, не по мне такая жизнь, — заявил Шамиль и закрыл дверцу.

— Я знал, что ты так ответишь. — Вахид отчего-то обрадовался. — Давай встретимся. Разговор есть.

— Что-то мне подсказывает, что наш с тобой отдых закончился. — Шамиль напрягся, почувствовал, как забилось сердце. — Я угадал?

— Узнаешь! — с обнадеживающим задором ответил Вахид.

Они уже давно жили мирной жизнью, но между собой говорили по телефонам, которые побывали в одной из лабораторий ГРУ. Теперь эти «Моторолы» кодировали разговор. Невидимые специалисты, работающие в отделе оперативно-технического наблюдения, находящиеся за тысячи километров, где-то в Москве, каждый месяц меняли ключ.

— Прямо сейчас еду! Только скажи, куда?.. — Шамиль торопливо завел двигатель.

Шум воды в трубе, спущенной в унитаз соседями сверху, вернул Берсу в реальный мир.

«А ведь они могли услышать крики и вызвать полицию!» — лениво подумал он, медленно встал с кресла и, осторожно ступая, вернулся в коридор.

Странно, но Сельма даже не изменила своего положения. Она так и лежала на полу, раскинув руки и ноги.

«Неужели убил? — подумал он, глядя на заострившийся нос и волосы, разметавшиеся по полу. — Не может быть. От одного такого удара еще никто не умирал».

Берса подошел ближе и заглянул ей в лицо. Он много раз видел смерть и ощущал ее на расстоянии по непонятному и необъяснимому внутреннему трепету. Сейчас этого чувства не было. Однако имелась проблема в виде этой австрийской сучки, которая, придя в себя, наверняка заявит в полицию.

«А может, это и к лучшему? — неожиданно осенило его. — Точно! Неплохой вариант. Лучше сесть в европейскую тюрьму за нанесение побоев, чем получить пожизненный срок в России».

Берса отчего-то не верил, что умрет. Конечно, это случится, но очень не скоро. Возможно, его просто схватят, когда он будет ранен и уже не сможет отбиваться. Его наверняка сдадут соседи, когда он выйдет из леса, чтобы проведать родных. Так было с братом и сотнями таких же моджахедов, как он.

Берса очень хотел жить и знал, что не будет убивать себя в случае чего. Он не раз примерял на себя роль шахида и прокручивал в голове варианты ее исполнения. Бригадный генерал мысленно оказывался в доме, окруженном со всех сторон кафирами, чувствовал жар горящего дерева, видел солдат, бегущих к нему.

Но вот видение доходило до того момента, когда надо было привести в действие пояс шахида или подорвать себя гранатой, и мысли Алхастова просто перескакивали на другую тему. Странно, но он даже думать об этом не мог. Берса подготовил и отправил в последний путь многих шахидов, но никак не мог представить себя на их месте.

Берса считал, что не грех ради чистых помыслов обманным путем отправлять на гибель других. Показывая свою удаль, он резал головы русским военным на глазах молодых боевиков, считая, что таким образом личным примером вдохновляет их на джихад, расстреливал из засад колонны, подрывал фугасы. Берса любил воевать издалека, заранее просчитывал пути отхода и был уверен в том, что уйдет. Именно страх быть убитым сделал его изощренным диверсантом, отряд которого почти не нес потерь. Он наносил удары исподтишка и исчезал, чтобы напасть в другом месте.

После каждой операции человек, работавший над его имиджем, садился за компьютер. На следующий день ореол славы Берсы Алхастова становился еще ярче.

Берса медленно опустился на колени, осторожно взял Сельму ладонью за затылок и приподнял.

Она застонала.

— Прости! — прохрипел он, беря ее на руки.

— Мой бог! — простонала Сельма и разлепила глаза.

Он с трудом выпрямился, поймал себя на мысли о том, что впервые в жизни держит на руках женщину, и двинул в комнату.

Сельма стонала при каждом его шаге. Одновременно ее взгляд становился осмысленным.

— Все будет хорошо, — пробормотал он.

— Ты злой! — всхлипнула Сельма.

— У меня плохой день, — оправдывался Берса, с трудом подбирая немецкие слова.

Он заботливо уложил Сельму на диван.

— Больно. — Она прижала обратную сторону ладони ко лбу и закатила глаза. — Я тебе не прощу этого.

— Я вызову «Скорую помощь». — Он достал сотовый телефон.

Полиция и медики появились одновременно. Как ни странно, Берсу не стали валить на пол, заламывать руки и надевать браслеты. Полицейский уточнил его фамилию, настороженно заглянул ему в глаза и прошел в комнату.

Берса, удрученный таким оборотом дел, направился следом. Сельма к этому времени уже умылась и теперь сидела в кресле, прижимая к нижней части лица лед, завернутый в полотенце.

— Вы Сельма Шнайдер? — спросил полицейский.

— Да, — едва слышно сказала женщина и кивнула.

— Нам сообщили, что вас ударил муж и вы нуждаетесь в медицинской помощи, — констатировал полицейский.

— Так оно и есть, — подтвердил Берса. — Это я звонил и ударил.

— Вы ее муж? — спросил полицейский и замер в ожидании ответа.

— Нет, мы не состоим в браке! — заявила Сельма. — Я просто навещала его.

— Хорошо. — Полицейский отчего-то обрадовался, выглянул в коридор и продолжил: — Сейчас вас осмотрит врач, а потом мы составим протокол.

— Я виноват, — сокрушался Берса. — Не выдержали нервы.

— Вы из Турции?

— Нет. — Он покачал головой. — Я из России.

— Из России? — Полицейский закатил глаза под потолок. — О да! Я вспомнил. Мы знаем о вас.

— Меня отправят в… — Берса осекся, не зная, как на немецком произносится слово «тюрьма».

Но полицейский догадался, что его волнует, и заявил:

— Скорее вас депортируют.

— Что? — Берса оторопел. — Как это депортируют? Я не ослышался?

— По нашим законам в таких случаях мы отправляем иностранных граждан на родину, — пояснил полицейский. — Или штрафуем.

— Но ведь я сломал ей… — Берса снова замолчал, поскольку не знал слова «челюсть», но тут же нашелся: — Нижняя часть лица фрау сломана.

— Не волнуйтесь, наши законы учитывают финансовое состояние правонарушителей. Суд распределяет выплаты на длительный срок малыми частями, — объявил полицейский, вновь по-своему поняв его беспокойство.

Удрученный перспективой оказаться в России, где он был объявлен в розыск, Берса медленно опустился на диван.

— Как все произошло? — спросил полицейский и перевел взгляд на Сельму.

— Берса вошел в дом, — стала рассказывать женщина. — Я поняла, что он не в духе, и попыталась спросить… — Она всхлипнула. — Потом ничего не помню.