Александр Тамоников - Ночные диверсанты

Убийцы открыли огонь. Первая пуля пропорола ногу, застряла в мягких тканях. Его подбросило от боли, он выронил пистолет. Вторая пуля обожгла плечо, швырнув его в липкую глину. Третья разбила коленную чашечку — он уже почти не реагировал, хотя и не потерял сознание. Единственная здоровая рука шарила по земле, пытаясь нащупать пистолет. Четвертая пуля попала в голову, но по касательной — срезала часть черепной кости вместе с кожей и волосами. А затем показались сами убийцы — им нужно было добить человека. Привычка делать контрольный выстрел — вторая натура.

— Георг, сирена, менты едут! — донесся вдруг напряженный голос водителя «Тойоты». — Валим, Георг!

— Все назад! — выплюнул Гарко. — Бурундук, назад, я сказал, уходим!

Трое мужчин в масках карабкались обратно на косогор, побежали к машине, перепрыгивая через отбойник. Со стороны Осипова шел автомобиль с включенными проблесковыми «маячками». До него оставалось не меньше километра. За машиной на удалении шла вторая — такая же. Видимо, выстрелы услышали на ближайшем посту. Убийцы практически одновременно запрыгнули в машину, Фильченко с места взял в карьер. Фары у «Тойоты» были выключены, задние габаритные огни соответственно тоже. Серая машина сливалась с серой обстановкой, и менты ее даже не видели. «Тойота» мгновенно умчалась прочь, растаяла в предутренней дымке. Через километр был съезд направо на проселочную дорогу.

— Ушастый, сворачивай, — распорядился Гарко, — отсидимся в лесу, сейчас кипиш начнется. Через часок начнем выруливать на запад.

Вариантов отхода было два — на юг через Дон в заштатный городок Колонск и на запад — на Луганщину. Там сейчас бардак, Юго-Восток Украины пылает, как подожженный сарай, добровольцы едут на войну со всей России, и людьми с российскими паспортами там никого не удивишь. Гарко склонялся ко второму варианту — там их точно не найдут, даже если раскроют личности. А то, что их раскроют, он не сомневался…

Фильченко круто вывернул баранку. Грунтовый проселок прорезал лесополосу, машина утонула в высокой траве, которой заросли обочины, и устремилась к синеющему вдали лесу…

Озверевший спецназ прибыл на место происшествия уже через пятнадцать минут. Полицейская облава в районе нападения на Вадима, разумеется, не принесла результатов. Жилина отправили в больницу, взяв с него слово, что он не будет разносить по кирпичикам эту чертову богадельню. Начинало светать. Растерянный Любавин был уже здесь, докладывал срывающимся голосом: преступники ушли, и, судя по всему, они сменили тактику. Колеса у «Форда» все целы, ни одно не прострелено. К моменту прибытия полиции двигатель работал. Полиция прибыла буквально через минуту — на звук выстрелов. Бандиты обнаглели до того, что идут на дело под носом у правоохранительных органов! Картина происшествия вырисовывается такая. Двое мужчин следовали на «Форде» в северном направлении. Преступники догнали их на своем транспорте, открыли огонь. Первым, по-видимому, погиб пассажир — сотрудник ростовского управления ФСКН Сергей Дьяченко. При нем нашли оружие, служебное удостоверение, папку с рабочими документами. Судя по всему, мужчины ехали по делам службы. Такое бывает. Водитель — сотрудник того же ведомства капитан Ульянов — не справился с управлением, кувыркнулся в кювет. Выбрался, весь переломанный, дотянулся до табельного оружия, какое-то время сопротивлялся. Израсходовал половину обоймы, получил несколько тяжелых ранений, потерял сознание…

— Так Ульянов жив? — встрепенулся Вадим.

— Жив, но очень тяжелый, — ответил Любавин. — Два экипажа ГИБДД прибыли сразу. Видимо, преступники хотели его добить, но наши сирены спугнули. А может, посчитали, что он уже готов. В общем, сразу дали драпа, наши их не видели. Трассу перекрыли, но пока безрезультатно. Наверное, свернули на второстепенную дорогу. «Скорая» примчалась сразу за гаишниками — словно почувствовали. Парень был очень плох, но шевелился, что-то бормотал, частично находился в сознании. Его сразу в карету — и в мор… тьфу, в больницу. Ракитин поехал с ним — может, скажет что-нибудь доброе.

Сотрудники оперативно-следственной группы уже ползали по водосточной канаве вокруг перевернутой машины, осматривали обочину. И вновь приходилось бороться с обуревающими эмоциями, включаться в работу. Почему преступники сменили тактику? Другие преступники? Устранение сотрудников наркоконтроля решили выдать за дело рук таинственных убийц «на трассе» из Бабаевского района? Нет, Вадим был уверен, что это именно они. Убийцы впервые выехали на трассу. Почему? Да по кочану! Потому что сегодня они уходят, осуществив последнюю атаку! Сели в машину, напали на первых попавшихся автомобилистов и рванули прочь с чувством выполненного долга! Нападений больше не будет, но и преступникам удалось уйти от возмездия!

— Любавин, срочно оцепить все выезды из района! Они еще здесь, где-то затаились. Все силы на оцепление!

— Уже сделано, Вадим, — судорожно сглотнул Любавин. — Прибывают экипажи из соседних районов, подняты все штаты ППС, ГИБДД. Экипажи рассредоточиваются по дорогам, проверяют всех подряд…

— Что с фигурантами?

— Да, в общем-то, все нормально… — Лейтенант замялся. — Только Лахновский в «Приволье» как-то странно себя ведет. То не отвечает, то сипит, кашляет, жалуется на простуду. Я отправил туда двоих…

— Мужики, смотрите, что мы нашли на склоне, — подошел оперативник. Он осторожно, двумя пальцами, держал обычную металлическую цепочку с каким-то пошловатым перламутровым сердечком. — На склоне лежала, в землю вдавили. Обронил кто-то, потом наступил — вон, смотрите, несколько звеньев деформировались. Может, и «пустышка», конечно, мало ли, как долго она тут валялась…

Спецназовцы хмуро разглядывали находку, пожимали плечами. Рудницкий напрягся, судорожно пытаясь что-то выдавить из памяти, но не смог. Вадим нахмурился, но тоже не вспомнил, слишком много всего переплелось. Вроде видел что-то подобное, но когда, где, и не факт, что видел именно это. Но что-то любопытное в находке имелось. Он бы вспомнил — или товарищи бы вспомнили, но уже завертелся круговорот событий, и цепочка с сердечком стала не самым важным открытием дня.

Олежке Любавину в последующие пять минут можно было только посочувствовать. На телефон поступил входящий вызов. Он посмотрел, кто звонит, сделал загадочное лицо и отошел в сторону. Разговор продолжался минуты полторы. Он разъединился и медленно вернулся к остальным. Но поделиться информацией не успел — снова поступил вызов. Олежка сделал круглые глаза, пробормотал: «Ого, информатор мой проснулся…» — и опять отошел подальше. «Так бывает, — подумал Вадим, — то совсем ничего, то вдруг поперло». Когда Любавин вернулся, в глазах его блестели слезы, а цвет лица был бледно-зеленый. Окружающие смотрели на него исподлобья, с каким-то невольным сочувствием. Впрочем, в сочувствии в эту трудную минуту нуждался кто-то другой, отнюдь не Любавин.