Сергей Зверев - Тропический рейд

Значит, программиста надо всячески оберегать. Жизненно необходимо защитить пленного гения и дипломированного дознавателя, вытягивающего из него информацию, от посягательств русского спецназа.

Две группы с грехом пополам удалось остановить. Перуанские полицейские не смогли взять кого-то в плен, но все же результат налицо. А теперь вот еще и третья группа нарисовалась.

Американец тяжело вздохнул, прожевал очередную порцию салата и повторил, дотягиваясь до сумки:

— Привез.

— Отлично. Банкет прошел не зря. Тогда, стало быть, пора переходить к делу. Шашлык ты не ешь, парни зря старались, водку не пьешь, пива не хочешь, от девок на природе отказался, все салатик употребляешь, даже осетра не попробовал. — Русский с натугой пододвинул широченное блюдо с рыбиной к американцу. — Ну хоть кусочек съешь. Вы же в своей великой заморской стране спите и видите, как отхватите у нас Сибирь, а эта рыба именно в тех краях и водится в немалом количестве. Уже, понимаешь, между собой поделили, кто где жить будет. В вашем штабе карты висят, я сам фотографии видел.

— Спасибо. Не стоит. — Американец отодвинул рыбину на прежнее место и не стал убеждать русского в том, что названных карт вроде бы как и нет. — Я понимаю, что это деликатес, но все же воздержусь.

— Как знаешь, упрашивать не буду. Ну так вот. Третья группа — это тоже спецназ, но не ГРУ, а ВДВ. У нас, понимаешь, между родами войск идет постоянная негласная конкуренция. Кто-то что-то делает лучше и премного этим гордится.

— Спецназ ВДВ? Что это такое?

— Да как тебе сказать, мой американский друг?.. Лично я считаю, что ВДВ покруче будет, так как они могут брать абсолютно любые объекты, вплоть до вашего пресловутого и хваленого Форт-Нокс, где у вас золотишко валяется.

— Хранилище госрезерва никто не сможет взять! — Американец постарался выпятить впалую грудь. — Даже наши морские спецназовцы!

— Не зарекайся, американский друг. Просто нашим головорезам еще никто такого приказа не отдавал. Но уж если они его получат!.. Уж не обижайся, но ваш Форт-Нокс перестанет быть неприступным. Буквально за неделю. Золотишко-то ваше эти ребята забирать оттуда не станут, тащить тяжело, да и особой нужды в нем нет, но вот на воротах тельняшку повесят, сто пудов. И пивные бутылки разбросают.

— Не верю!

— А я и не собираюсь тебе что-то доказывать, просто обрисовываю ситуацию. Если ты хочешь вытрясти из программиста все, что тебя интересует, то должен малость поторопиться. Если третья группа высадится на побережье Перу, то ее остановить уже не сможет никто. Ни полиция, ни армия, ни даже космические войска. Она запросто отыщет программиста, освободит его и привезет обратно в Россию. Это ВДВ. Ты понял?

— Но что собой представляет этот самый спецназ ВДВ? Какой-то новый род ваших войск?

— А ты еще не слышал про спецназ ВДВ, американец?

— Нет.

— Ладно, тогда поясню. Воздушно-десантные войска — элита российской армии.

— Это которые с парашютами?

— Они самые. Чего глаза пучишь? Узнал?

— Узнал.

Виктору жутко хотелось выпрямиться во весь рост. Ему страшно надоело быть постоянно скрюченным. Он уже весь извелся, но ничего поделать не мог. Улыбчивый злыдень знал, как вытягивать из людей информацию.

Пленнику уже незнамо сколько времени приходилось торчать в крохотной камере-клетке. С каждым часом он все четче понимал, что долго не выдержит, сойдет с ума или выложит все, что знает о программе, управляющей работой того самого спутника.

Еще ему очень хотелось курить. Он миллион долларов отдал бы за пачку сигарет. Нет, даже два миллиона. Если бы они у него были, конечно.

В пещеру вошел улыбчивый тип. Следом за ним два головореза тащили кресло, столик и мощный светильник.

Виктор заскрипел зубами. Он подозревал, что его тюремщики придумали что-то новое, будто мало им этой клетки.

Головорезы поставили стул и столик возле клетки и удалились.

Улыбчивый палач расположился с комфортом, словно издеваясь, вытянул ноги, закурил и поинтересовался дежурным тоном:

— Ну что, Виктор Николаевич, не готовы еще к сотрудничеству?

— Пошел на хрен! Ничего я тебе не скажу!

Сахарный мерзавец выпустил кольцо дыма, положил сигареты с зажигалкой на столик. Он специально оставил их на виду. Улыбка, похоже, редко сходила с его лица. Она постоянно там присутствовала. Как приклеенная.

— Некультурно, Виктор Николаевич. Зря вы так. Мы с вами обращаемся вполне ласково, а вы в ответ грубите.

— Ласково? — Виктор едва не задохнулся от ярости, охватившей его, просунул пальцы сквозь малюсенькие щели в клетке, словно хотел дотянуться до этого мерзавца и задушить его. — Да я!..

Улыбчивый палач достал из внутреннего кармана небольшую книжицу, сделал глубокую затяжку. На потуги Виктора он не обращал никакого внимания.

— Неужели мы жестоко с вами поступаем?

— А разве нет?

— Вы, Виктор Николаевич, еще не знаете, что такое настоящая жестокость. — Садист открыл книжку на первой странице, глянул на нее и сообщил пленнику: — Я вам кое-что прочту про жестокость, и вы сразу же поймете, что мы с вами обращаемся очень даже ласково. Все равно мне скучно, и я не знаю, чем заняться. Вот и просвещу вас немножко. — Он постарался придать себе гордый вид и начал зачитывать выдержки из истории.

Виктор не знал, где этот тип их насобирал, но в основном речь шла о Древнем Риме. О том, как гладиаторы дрались со всяким зверьем, а отмороженные императоры издевались над подведомственным населением. Как те же венценосцы чудили при пытках первых христиан, подавляли восстания недовольного населения, заливали кровью улицы городов.

Виктор слушал такие страсти довольно долго, потом поморщился и осведомился:

— Зачем вы мне все это излагаете?

— Исключительно от скуки, уважаемый Виктор Николаевич. — Милый садист швырнул окурок на пол рядом с клеткой, с тем умыслом, чтобы сигаретный дым проникал к пленнику. — Да и восхищаюсь я этими вещами. С удовольствием пытаю людей, так как это моя профессия. Вы вот программки всяческие хитрые собираете, микросхемы, прочие компьютерные премудрости, а я коллекционирую описания пыток, иногда даже на практике свои запасы использую. Это, так сказать, мои рабочие инструменты. — Он многозначительно помолчал и продолжил читать вслух.

Речь опять же шла о древних временах, но теперь мучения людей описывались куда более красочно, вплоть до вырванных мягких частей тела, замуровывания живьем, скармливания голодным псам. Особенно внимание уделялось пыткам женщин, практикуемых в разных странах. Это был весьма прозрачный намек на то обстоятельство, что супругу программиста вполне может ожидать нечто подобное, если Виктор не проявит горячего желания сотрудничать.